Главы Жизни - Лобсанг Рампа

В свете полной луны древние стены слабо отливали белым, а их яркие черные тени стелились вдоль посыпанной тщательно укатанным гравием подъездной аллеи. Эти очень старые стены были пропитаны любовью, которая обычно поселяется в любимых вещах. От обращенной к луне стены античный герб отражал лунный свет, придавая ему различные оттенки цветов драгоценных камней. На землю из окон падали желтые отблески электрического света. Сегодня вечером старый зал оживлен той радостью, которая приходит только во время помолвки, а они в последнее время случаются так редко.

По ясному небу спокойно плыла луна. По открытым площадкам и лужайкам медленно двигались тени, и попадавшие в тень деревья окрашивались в цвет эбонита. Внезапно раздался взрыв музыки, и из открывшегося французского окна разлился яркий золотой свет, а на террасе балкона показались молодые мужчина и женщина. Окно за ними тихо закрылось. Держась за руки, мужчина и женщина подошли к каменной балюстраде и остановились, рассматривая раскинувшийся перед ними мирный ночной пейзаж. Легкий бриз доносил до них нежный запах мимозы. Мягко обняв молодую женщину за талию, мужчина увлек ее к широким мраморным ступеням, ведущим к низко постриженному газону.

Он был высокого роста, одет в военную форму с эмблемами и пуговицами, сверкавшими в лунном свете. У нее были темные волосы и кожа цвета слоновой кости, которая часто встречается у людей такого типа. Она была в длинном вечернем платье того же цвета, что и сама луна. Они медленно шли вдоль газона по направлению к дорожке, по сторонам которой росли ровные ряды деревьев. Время от времени они останавливались и подолгу смотрели друг на друга. Вскоре они подошли к простому деревянному мосту через тихий ручей. Некоторое время они просто стояли, опершись на перила моста и рассматривая свое отражение в спокойной воде, и тихим шепотом разговаривали друг с другом.

Положив руку на плечо мужчины, женщина указала вверх, на филина, напряженно смотревшего вниз с большого дуба. Устав от безуспешных попыток разглядеть, что же происходит внизу, птица раскрыла мощные крылья и стремительно полетела к саду. Мужчина и женщина оживились и продолжили свою прогулку мимо остриженных кустов и клумб с цветами, опустившими на ночь свои головки. Вокруг то и дело раздавались тихие шорохи и скрипы, показывающие, что все маленькие ночные существа знают об их присутствии.

Тропинка повернула, расширилась и привела к покрытому густым кустарником берегу. Белый лунный свет мягко стелился по тихой и спокойной воде. Лучи отражались от легкой ряби, и вода казалась покрытой мириадами танцующих светлячков. На расстоянии мили прокладывал свой неспешный путь по морю огромный лайнер, его палубы сверкали яркими огнями. Оттуда едва доносились отголоски музыки – это оркестр развлекал танцующую и отдыхающую на палубах публику. Тускло светил красный бортовой огонь, а прожекторы освещали опознавательные знаки на трубах корабля. В тех местах, где лучи прожекторов касались воды, она покрывалась фосфоресцирующей пеной, а волны от корабля с журчанием накатывались на песок пляжа. Мужчина и женщина стояли, держась за руки, и наблюдали за этой чудесной картиной. Вскоре лайнер скрылся за горизонтом, исчез свет его огней, затихли звуки музыки.

Они стояли в бархатно-лиловой дымке под сенью высокой сосны, говоря друг другу только то, что могут говорить влюбленные, строя планы на будущее, заглядывая в лицо самой Жизни. На небе не было ни облачка, а воздух был теплым и ароматным. Мелкие волны нежно ласкали гальку вокруг и играли мелким песком.

Прекрасная лунная ночь создана для влюбленных. И для поэтов, ведь стихи, как и любовь, это соединение мечты и жизни.

Под сияющим полуденным солнцем песок в пустыне был раскален до предела. Даже Мать-Нил, текущая мимо жестоко иссушенных берегов, казалась более медленной, чем обычно, повсюду над ее поверхностью поднимались жаркие испарения, и с ними уходила влага, которая так необходима для безводных земель. Несчастные феллахи, вынужденные работать на полях под жарким небом, двигались, словно во сне, слишком уставшие от жары, не способные даже проклинать этот знойный день. В зарослях поникшего тростника прятался ибис. Новые пирамиды Великих Владык стояли, светлые и огромные, с высыхающим на жаре известковым раствором, плотно скрепляющим огромные блоки и промежуточные камни.

В относительной прохладе Комнаты Бальзамирования, глубоко под жаркими песками, морщинистый старик и его помощник, едва ли моложе его, работали, набивая ароматическими травами тело умершего месяц назад.

– Думаю, что Фараон предпримет самые жестокие меры против Жрецов, – сказал старший из двоих.

– Да, – отозвался второй с мрачным удовлетворением. – Я видел, как стражники захватили несколько храмов, кое-кого арестовали, остальных предупредили и изъяли множество папирусов. И действовали они очень решительно!

– Не знаю, что за времена наступили, – сказал Старший. – Когда я был молод, такого не было. Мир РУШИТСЯ, вот что происходит, РУШИТСЯ!

Вздыхая и что-то бормоча, он поднял свою палочку для утрамбовки травы и запихнул еще одну порцию травяной смеси в отверстие в неподвижном теле.

– Во Имя Фараона! – закричал начальник стражи, когда в окружении своих людей он величественно прошествовал в покои Верховного Жреца. – Ты обвиняешься в том, что давал убежище недовольным, которые составили заговор против Него, а также в том, что произносил вредные речи, с целью причинить Ему зло.

Повернувшись к своим людям, он отдал приказ:

– Разыщите тайник и возьмите все папирусы.

Верховный Жрец вздохнул и спокойно заметил:

– Так было во все времена: тех, кто стремился к высшим знаниям, всегда преследовали невежественные люди, которые боялись познать Истину и думали, что никто не может знать больше, чем они. Уничтожая наши свитки мудрости, вы гасите слабо тлеющие огоньки знания.

День был не из легких; находясь в постоянной готовности, стражники хватали всех подозрительных – чаще всего тех, на кого доносили чем-то недовольные соседи. По улицам тащились влекомые рабами телеги, доверху нагруженные конфискованными папирусами. Но день подошел к концу, как всегда было раньше и как будет потом, и не важно, каким длинным он показался страдающим жертвам нового порядка.

К вечеру поднялся прохладный бриз, он шелестел свитками папирусов, издавая сухой скрипящий звук. Маленькие волны неслись по тусклой поверхности Нила и ударялись в иссушенный солнцем берег. У верхней излучины реки перевозчики довольно заулыбались, когда хлопающие паруса наполнились ветром и направили их лодки к берегу, откуда начинался путь домой. Спадала неимоверная дневная жара, и крошечные существа выбирались из своих убежищ и отправлялись на поиски добычи.

Люди тоже искали добычу!

Темный небосвод был осыпан сияющими кристаллами звезд. Сегодня луна всходила позже. Слабо светились окошки грязных хижин, а в домах состоятельных людей сиял яркий свет. Воздух был наполнен тяжелыми предчувствиями. Этой ночью нигде на улицах не было видно праздных гуляк, не было и влюбленных, которые по старой традиции, держась за руки, давали обеты над широкими водами Нила. Этой ночью люди Фараона, тяжело ступая, прочесывали улицы, постоянно готовые броситься на врагов своего Господина. Началась чистка – чистка, направленная против ученых, жрецов и всех тех, кто мог угрожать Фараону предсказанием его ранней кончины. За окнами этой ночью бродила сама СМЕРТЬ – СМЕРТЬ на концах копий стражников Фараона.

Но в самых темных уголках города молчаливые фигуры, прячась, переходили из тени туда, где тень еще гуще, пока мимо с шумом вышагивали люди Фараона. Постепенно становилось ясно, что эти молчаливые, решительные люди, используя всякое возможное укрытие, старались остаться незамеченными и достичь своей цели. Гвардейцы шумно проходили по улицам, прекрасные звезды кружились над городом, а темные фигуры людей легко проскальзывали в ничем не примечательную темную дверь. Проскальзывали, чтобы сразу же быть схваченными теми, кто находился за дверью. Их крепко держали до тех пор, пока не устанавливали, кто они. Когда последний человек прошел незамеченным по этому тайному пути и был узнан находившимися внутри, двое мужчин прислонили к двери большое бревно, чтобы еще раз убедиться, что она прочно закрыта.

Потом в тишине завибрировал хриплый старческий голос:

– Следуйте за мной, пусть все выстроятся в линию и положат руку на плечо стоящего впереди. Следуйте за мной и – НИ ЗВУКА! Потому что сама Смерть сегодня следует за нами по пятам.

Стараясь идти как можно тише, мужчины друг за другом последовали за своим лидером через хорошо скрытую дверь-ловушку. Наклонный путь вел все ниже и ниже, он был длинным-длинным, и наконец они оказались в старом склепе. Здесь был сырой и затхлый воздух.