Имя: Избранные работы, переводы, беседы, исследования, архивные материалы - Алексей Федорович Лосев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жить мало… Идей у меня столько!..
– А написать в ненаучной форме?
Могу; но времени нет! Аза еще не собралась на дачу; утром я был на экзамене; потом редактирование, Секста Эмпирика; потом еще редактирование. Так что не до афоризмов. Ломовые лошади афоризмов не пишут, вот тебе афоризм: «Ломовые лошади живут без афоризмов», вот тебе, запиши первый афоризм.
28.10.73
Ирмос, Великий Четверг. «Тебе утреннюю, милосердия ради истощившемуся непреложно, и страстей бесстрастно преклоньшемуся, Слове Божий, мир подаждь ми падшему». Надо, чтобы страсть прошла так, как будто ты ничего и не переживал (Серафим Саровский и разбойники). Для мысли и разума это ясно, а для душонки – она возмущается, как же, меня обидели? Но для разума – тебя обидели, а ты сделай так, чтобы даже и не заметить этого.
11.11.73
«Джоконда»… Тоже подозрительный портрет. Во-первых, явно блудливый взгляд, не улыбка, а как-то ощеривается, что-то страшное в этом есть, и на первом плане блуд, что-то блудливое, зовущее к наслаждению первого мужчину. И никакой духовности. Мещанину кажется, что загадочно. А главное, никакой таинственности нет. – Вот где настоящее Возрождение. Он понял, что многое может создать, – а если от Бога отказался, то можно многое создать, – и вот он извращенно сочетает разные вещи. В Монне Лизе, хотя и поприличнее, внутренне это смрадно и отвратительно. Когда я рассматривал эти вещи, на меня они произвели отвратительное впечатление. Вот действительно Возрождение настоящее в своем крайнем выражении. – Как Леонардо превознесен, а смотри какой ужас, ведь это не человек, а ведь это гад какой-то! Это, конечно, передовое, но вот какое передовое? Совсем не то, о котором думают обычно. – Как от Бога отказался, так потом дьявольщина началась. Это же дьявольщина все.
Опыт, если его взять в чистом виде, он же страшный. Теперь – опыт упорядоченный. А возьми опыт в чистом виде – это же будет ад… антихристианство. – Я думаю, что Бога здесь [у Леонардо, в Возрождении] нет. Или – неимоверный дуализм, что Бог одно, а мир, все эти чудовища и змеи – другое. Я думаю, Бога он не признает, католического и православного Бога он не хочет, хотя старый Бог допускал и зло и даже распятие Богочеловека. Но теперь мало этого, тогда надо Бога, который допускает все зло.
25.11.73
…Природа выпячена в Возрождении. Возрождение не структурно отличается от неоплатонизма, а аффективно. Всякий праведник тоже чувствует природу. В V томе Добротолюбия: «Женская красота есть наивысшее творение Божие». А в Возрождении – и страдания тут, и радость; какой-нибудь горный хребет снежный у него слезы вызывает, он захлебывается, бьет себя в грудь… Отличие – в эмоциональном, аффективном и гуманистическом наполнении. Разница в драматизме. [Возрождение] это драматическая апперцепция, драматическая переработка ареопагитского неоплатонизма.
…Фома, сравнивая живой догмат с аристотелевским и платоновским понятийным хламом… Почему многие праведники и не писали. Писать – это размышлять разумом, рассудком, поэтому некоторые строгие игумены у нас даже запрещали читать. На Западе – другое. Доминиканцы, например, это сплошь ученые. Это научное общество, почти, в противоположность францисканцам. – А у нас эта потребность слаба. Я знал одного монаха, гостинника. Я туда приезжал, потому что мне очень нравилось богослужение в этом монастыре. Отец Ермолай. У него была книжечка «О любви»: «Иногда разверну, прочитаю, с меня и довольно». Есть, конечно, и такие, которые взяли своим послушанием науку, как Феофан (Затворник). Но у нас это не так развито, просто из-за недостатка культуры. У нас хочешь нищенствовать – ходи в изодранных штанах. А хочешь нищенствовать с доминиканцами – пиши книги, в Ватиканской библиотеке, и будут считать монахом. У нас впрочем тоже, Нил Сорский – и Вóлоцкой. Тот преподобный – и этот. Тот молитвами заслужил, а этот организацией. Началась борьба между ними. Нил Сорский ушел, пришлось. А то могут и наложить такому праведнику. «Поди-ка кирпичи носить». – К Богу могут и разные пути быть. Был монастырь под Москвой. Сначала молитвенник был игумен, потом – такой бойкий, кирпичный завод построил, кирпичи продавал… И то и другое ведет к Богу, только бы быть с Богом, а пути бесконечные ко спасению.
…Неоплатоники тоже учили о буйстве. Павел: «Буее ведет к спасению». Тот, кто умом буйствует. Тут, конечно, на страже стоят все ереси, если дается такая беспредельная воля… Наше хлыстовство, между прочим, – это же дионисизм. Устраивалось радение, выбиралась баба богородица, вокруг нее кружение, волнение, порочное исступление; иногда и без этого. Это же просто дионисизм на христианской почве. А синодальное упорядоченное церковное христианство – спокойно, размеренно. А тут – кружиться вокруг этой бабы, это же вакхический восторг. Их и обследовали, подробно. Сейчас, я думаю, этот дионисизм не по силам советскому гражданину, который заботится больше о пайках, чем о какой-то богородице, где-нибудь в избе, в сибирской деревне.
…Христианское смирение не есть ничтожество, это упование на вечное спасение. А не чеховское тщедушное смирение. «Если бы да кабы…»
9.12.73
…София в отношении Отца супруга, в отношении Сына – то, что порождено ею, а в отношении Духа – возможность воплощения в результате акта рождения, воплощения всего. Раз Сын, значит, и материнское начало в Боге есть, так считали раньше. – А потом, в порядке боговоплощения, человеческое начало, Мария. – В порядке путаницы под Софией понимают и ангела, и деву Марию, и космос, и Церковь. Все эти понятия связаны с женским началом, но недифференцированным. Как Отцы Церкви на I соборе дифференцировали с поразительным единодушием. Там собрались отцы, более 300 человек, которые сказали, что это не может быть. И София сидела в сердцах совершенно непоколебимо, но совершенно недифференцированно. И Дух считался сотворенным, до 382 года, до II Вселенского собора.
На Троицын день три молитвы: первая молитва Отцу, вторая и третья – Сыну. Следовательно, это составлялось тогда, когда Дух понимали еще эманативно. Праздник Троицы такой торжественный, церковь украшена цветами… а молитва восходит к тем временам.
Додумаю так. Когда Ничто станет
