Манъёсю - Поэтическая антология

п. 1096 “Преданий древних я не знаю” — о горе Кагуяма известны разные легенды. В “Иё куни-фудоки” приводится легенда, по которой эта гора спустилась с небес на землю (см. п. 257). Известна также легенда о любовном споре между тремя горами, одной из которых является гора Кагуяма (см. п. 13, 14).

п. 1097 Одна из песен М., отражающая древнее народное поверье — котодама-синко, т. е. “веру в душу слов”, или в магию слов.

Первые две строки — заговор.

Гора Коса — гора Приди (вежл.).

п. 1098 “На дороге дальней” — речь идет о дороге в провинцию Кии из

Ямато.

Гора Футагами — гора Двух вершин, олицетворявших два божества — мужское и женское (мужа и жену).

“Ларчик с гребнем крышкою накрыт” — окаменевший местный зачин.

п. 1099 Песня сложена в аллегорическом плане: юноша спрашивает свою любимую, может ли он рассчитывать на ее любовь, если он сделает ей предложение.

п. 1106 Речной олень — обозначение для лягушки в М. (см. п. 913).

п. 1107 В песне говорится о священных белых цветах, которые приносят на алтарь богов; их делают обычно из ослепительно белой ткани из волокон бумажного дерева кодзо.

п. 1109 Некоторые комментаторы считают, что это песня юноши (СН). Однако боязнь людской молвы чаще встречается в женских песнях М.

п. 1110 Речь идет о земледельческом обряде, когда гаданием определяли место для посева освященных в храме зерен риса, с тем чтобы получить рассаду, которая должна принести хороший урожай.

Некоторые комментаторы считают, что песня аллегорическая и поле — метафора женщины (СН). Однако нам представляется, что здесь отражена существовавшая обрядность, тем более что песня помещена среди других песен, выражающих непосредственное впечатление от окружающей действительности, без подтекста.

Завязки — речь идет о завязках, которыми подвязывают шаровары хакама у колен (СН).

п. 1112 Ханэкадзура — венок, который надевали девушкам с наступлением совершеннолетия. Точного описания его не сохранилось, одни считают, что его плели из листьев и корней ириса, другие — что это был головной убор из перьев; известно лишь, что в каждой деревне существовал свой способ плетения (см. п. 705). Обряд надевания венка происходил 5-го дня 5-го месяца (НКБТ).

В песне игра слов: Идза — название реки и в то же время обращение к кому-либо, означающее приглашение идти вместе.

п. 1113 В песне отражено древнее поверье: слова жалобы богам вызывают туман.

п. 1114 “Шнур был завязан рукою любимой”.— В песне говорится о древнем обычае, когда жена и муж или возлюбленные, расставаясь, завязывали друг другу шнур одежды, и это являлось обетом верности. Дать развязать шнур до встречи с любимым (любимой) — нарушить обет.

п. 1115 Комментаторы отмечают, что с этой рекой связана какая-то легенда. Но вероятней, что здесь, как и в предыдущей песне, говорится о старинных обрядах, связанных с данной местностью, рекой, потому что слог “ю” в названии реки значит “завязывать”, и мк для этой реки является “шнур любимой”. По-видимому, река была местом встреч возлюбленных, где, расставаясь, давались обеты верности и происходил обряд завязывания шнура.

п. 1117 Цветок — метафора девушки, возлюбленной; ветер, волны — символ преград, препятствий.

п. 1118 “В рощах священных” — т. е. в рощах хиноки — “солнечных деревьев” (см. п. 928). Перевод сделан исходя из реального содержания словосочетания мива-но хибара, так как горы Мива, сами по себе, считались священными, а храм, находившийся там, упоминается часто в песнях, в которых неоднократно рассказывается о приношении на алтарь вина, отчего “сладкое вино святое” стало мк к “Мива”.

“Венками себя украшали из листьев” — судя по другим песням М., это было связано с определенными обрядами или празднествами.

п. 1119 См. прим. к п. 118.

п. 1121 По структуре и общему характеру эту песню можно отнести к песням-заговорам.

п. 1122 Утки акиса (совр. аиса) — перелетные дикие утки; различаются: кава-аиса — речные, уми-аиса — морские и мико-аиса — возможно, так обозначались утки, жившие в горах, где обычно расположены храмы, или это были особые священные утки (мико — шаманка, жрица синтоистского храма).

Возможно, что это песня-заговор. Здесь характерно наличие в тексте “юмэ” — повелительной формы от глагола “иму” (табу), означающего запрещать производить действия, вызывающие несчастье, т. е. нарушать табу.

п. 1123 Речные олени — см. п. 913.

Тидори — японские кулики.

п. 1125 Камунаби — в старину означало “священные рощи”, и местности с таким названием имелись повсюду. Здесь — название села в уезде Такэти провинции Ямато.

п. 1128 В старину в связи с тем, что орошение рисовых полей требовало много влаги, вода очень чтилась. Священным колодцам в песнях М. уделено много внимания, причем под колодцами подразумевалось всякое вместилище воды: и озера, и реки и т. п. (см. п. 52–53).

п. 1129 Яматогото — одна из разновидностей национального японского щипкового инструмента кото (цитры). В старину это был шестиструнный инструмент, на котором играли при помощи костяных ноготков, надеваемых на пальцы; употреблялся он обычно во время представлений древних японских мистерий кагура и музыкально-танцевальных представлений гагаку (СНмд). С яматогото у автора связано воспоминание об умершей жене.

п. 1130 Песня сложена, по-видимому, паломником, пришедшим на поклонение (СН).

Микумари — гора в Ёсину, где с древних времен почитают божество Микумари, покровительствующее земледелию, но в средневековье его стали называть Микомори и почитать как божество, покровительствующее деторождению и охраняющее детей (СН) (ми—префикс, ко—“ребенок”, мори от мору—“охранять”).

п. 1133 “Я слуга из свиты божества” — т. е. из свиты императора. Японским императорам приписывалось божественное происхождение (см. п. 1).

Токородаура (совр. токоро, Dioscorea tokoro) — трава долголетия, обладающая силой вечной жизни, по поверью, возвращала жизнь.

В песне речь идет о любовании Ёсину, красивейшей местностью провинции Ямато.

п. 1134 Песня отмечается как трудная для толкования; перевод условный.

п. 1135 Ямасиро — сокр. от Ямаусиро “за горами” (по отношению к столице).

Адзиро (амисиро) — плетеный бамбуковый забор, употребляемый вместо сети для ловли рыб хио (род форелей); забор устанавливали на дне реки в виде лабиринта, и рыба, попав туда, не могла выплыть обратно. Это прославленный старинный способ ловли рыбы на р. Удзигава, им занимались в конце осени и всю зиму; ловили рыбу ночами, для привлечения ее разжигали костры.

п. 1136 Сугамо (Potamogeton polygonifolius) — речные водоросли, похожие на камыш, употреблялись в пищу, а также для плетения циновок (мусиро) и для изготовления плащей (мино).

п. 1137 Песня отмечается комментаторами как трудная для толкования. Считается народной песней, связанной с местной легендой. Красавица, к которой сватался рыбак, стороживший адзиро (см. п. 1135), отказала ему, так как к адзиро может прибиться волной только щепка от строительного леса, что сплавляют по этой реке.

п. 1139 “Люди в тихая” (тихая бито) — мк к слову удзи — род. Обращение к древним мистериям кагура позволяет толковать это следующим образом: тихая — вид накидки, надевавшейся синтоистскими жрецами при исполнении кагура, когда они изображали богов. По-видимому, здесь речь идет о роде, представители которого выполняли жреческие функции и исполняли священные танцы в тихая. Так как в названии рода обычно указывалось его занятие (юмидзукури-удзи — род, изготовлявший луки, и т. д.), то и здесь тихая бито, естественно, стало постоянным определением к удзи, что означало род, представители которого исполняли танцы в тихая.

п. 1140 Птицы синагатори — то же, что ниодори — водяные птицы, которые могут подолгу находиться под водой (си — совр. ики “дыхание”, синага-тори “птица с долгим дыханием”), имеют обыкновение сидеть рядами.

п. 1142 “Чтоб жизнь моя счастливою была” — в местности Таруми вода славилась тем, что якобы приносила долголетие и счастье тому, кто се пил.

п. 1143 Ладьи из Мацура (мацурабунэ) — ладьи особой конструкции, позднее так стали называться ладьи вообще, изготовленные и в других местах.

п. 1144 Суминоэ — одна из красивейших местностей, с которой связаны легенды, находится в провинции Танго. Однако здесь, по-видимому, говорится о другой красивой местности Суминоэ в провинции Сэтцу, так как предыдущие и последующие песни связаны с этой провинцией.

п. 1147 В песне отражено древнее поверье котодама — вера в то, что слова обладают действенной силой. Отсюда вера в то, что если раковины “забудь-любовь” взять с собой, то непременно забудешь любовь (см. также о раковинах васурэгай “раковинах забвения” п. 1149). К. считает, что здесь речь идет об очень красивых раковинах, красота которых заставляет забыть горе, любовь и др.