Роман Брянский - Сычев К. В.

– Вот если бы Ногай увидел тех женок, – размышлял он про себя, – так бы на них и набросился!

Перед глазами князя вставали поочередно то высокая стройная Зося, то худенькая, зеленоглазая Ева, то кругленькая, черненькая Жужа.

Уже на другой день эти женщины, приглашенные в княжеский терем Ариной, предстали перед князем Романом и произвели на него самое благоприятное впечатление. Да и купеческие любовницы остались довольны знакомством.

– Если у князя заветная вещица такая же могучая, как его тело, – сказала княжеской ключнице после встречи с князем веселая Зося, – то уж лучше не придумать!

– Не беспокойся, – заверила ее Арина, – это у князя в порядке!

В этот же день Роман Михайлович пригласил, по совету Арины, купца Лепко и сообщил ему о своем знакомстве с недавно приехавшими смолянками.

– Да ради Господа, великий князь! – весело сказал по таковому случаю Лепко Ильич. – Лишь бы тебе была польза и душевная радость!

И все две недели накануне дальнего похода князь Роман провел в объятиях трех девушек, поочередно приглашая их в свой заветный терем.

– Так хорошо отдохнул и душой и телом, – думал он, подъезжая к своему стольному городу.

Чернигов принял своего князя тихо, без суеты. Славное брянское воинство разместилось в больших просторных избах, построенных еще покойным великим князем Андреем для такого случая. Сам князь Роман поселился в небольшом домике, подальше от терема своего покойного дяди. Сын же его Олег не побрезговал княжеским теремом и остановился там.

В первый же день приезда брянцев великого князя посетил владыка Митрофан, с которым Роман Михайлович долго о чем-то беседовал. Затем черниговский епископ отправился в главный городской собор, где сам отслужил вечерню в честь приезда хозяина удела.

Великий князь выстоял всю эту службу, но на заутреню уже не пошел: он так устал дорогой, да еще пришлось ублажать приведенную бывшим дворецким князя Андрея к нему в постель девицу, что проспал допоздна. А вот княжич Олег все время проводил в церкви или в обществе священников. И заутреню, и обедню, и вечерню он не просто выстаивал: горячо, от всей души, молился! А когда запевал церковный хор, охотно и старательно подпевал своим басистым, приятным голосом, радуя и священников, и прихожан.

– Гордись, великий князь, таким сыном, – говорил Роману Брянскому владыка. – Набожен, ласков – истинный христианин! Так смирен, что лучше его нет даже праведников!

– Да вот, святой отец, – возразил тогда князь Роман, – он не желает выполнять свой сыновний долг! Не хочет ни жениться, ни свататься к знатным девицам! Так и живет один, как бирюк!

– Это не грех, великий князь, – ответил на это епископ, – но истинная праведность! Кто не познал этих греховных женок, тот не только настоящий христианин, но и великий мудрец! Только умный человек может спастись от козней этих дочерей Евы! Даже царь Соломон, которого мы славим за глубокую мудрость, не мог устоять перед ними! Значит, княжич Олег мудрее того славного Соломона!

На другой день в Чернигов прибыл и князь Глеб Ростиславович Смоленский со своей дружиной и сыном Романом.

Будучи хозяином, князь Роман Михайлович встречал своих свата и тезку с хлебом-солью и распростертыми объятиями.

Великий смоленский князь с сыном разместились в великокняжеском тереме, и уже на следующий день все князья собрались в теремной светлице на совет. Чтобы не обижать гостя, князь Роман Брянский велел поставить рядом со своим «столом» кресло для высокого гостя. Княжеские сыновья и старшие дружинники уселись на скамьи напротив своих князей.

– Ну, что, брат, – начал княжеский совет Глеб Ростиславович, – не засидимся ли мы тут? Так и война без нас закончится!

– За это, сват, не волнуйся, – улыбнулся Роман Михайлович. – Я уже выяснил, что татары еще не вторглись в Литву и пока не возвратился мой посланец от Ногая. А сам ты как узнал о предстоящей войне?

– Ко мне пришли гонцы от татарского царя, – угрюмо ответил Глеб Смоленский, – Мэнгу-Тимура. И позвали меня на войну с Литвой. И хотя мне очень не хотелось, их царь был настойчив…Вот почему я теперь здесь…

Хлопнула дверь, и в светлицу вбежал усталый, покрытый пылью воин. Приблизившись к князьям, он низко, до земли, им поклонился.

– Ну, вот и ты, Додон, вернулся, – громко сказал князь Роман Брянский. – Что ж, рассказывай!

– Так вот, великий князь, – ответствовал гонец. – Я побывал у царя Ногая и сообщил ему о твоем походе на литовцев. Ну, на это царь сказал, что пусть-де князь Роман идет на ту мерзкую Литву, а к нему в этот год может не приходить. Он с радостью принял твои подарки и сразу же отдал твой браслет молодой царице. А царица так обрадовалась, что тут же, при мне и важных татарах, сбросила с себя всю одежду, не зная стыда! А царь схватил ее и быстро поволок в угол своего шатра…Я от этого остолбенел и стоял без движений, как дерево! А там – крики да стоны! Но все знатные татары даже не шелохнулись: дело привычное! После этого татарский царь вышел из угла и сказал, что я могу ехать или идти на отдых. И даже предложил мне какую-то там бусурманскую девицу! Ну, а я отказался: надо было спешить к тебе…

– Теперь ясно, что Ногай не против моего похода на Литву! – кивнул головой Роман Михайлович. – Вот бы знать, объявились ли в Литве сарайские татары…

– Объявились, великий князь, – ответил посланец. – Я встретил по пути, отсюда в одном дне, сарайских татар. Там не войско, а какой-то их сброд! Едут не только воины, но катят кибитки, которых, едва ли, не больше. Там и татарские жены, и дети, и рабы. Вот уж прожорливая саранча! Не позавидуешь тем землям, где прошли эти бусурмане. Даже всю траву обожрали. Их ведет воевода, по имени Ягурчин. Они задержали меня и наших людей. Но я сказал, что мы идем к тебе от самого Ногая. Тогда татары повели меня к тому Ягурчину. Он – такой жирный татарин, но еще не старый с небольшой жидкой бородой. Я сказал и ему, что еду к тебе от Ногая. Он же удивился и молвил, что шел к тебе навстречу, надеясь, что ты уже давно в Литве…Ну, я не стал говорить ему всей правды, а только пояснил, что ты в самом деле пошел на Литву, но вот, пока мне не встретился. На это их воевода сказал, что хорошо, если ты уже в Литве, но если еще не там, надо поспешить к нему на соединение, чтобы не рассердить их царя Мэнгу-Тимура. Вот я и помчался сюда побыстрей!

– Что ж, сват, – покачал головой князь Глеб Ростиславович, – пора нам, как я вижу, в дальний поход!

– Но, я думаю, нам нечего спешить! – возразил Роман Михайлович. – Кто такой этот Ягурчей? Так себе, татарин, и вовсе не знатный! Я о нем ничего не слышал! Не успели сюда придти, так уже выступать? Отдохни хоть с дороги. Повоевать всегда успеем.