Роман Брянский - Сычев К. В.

Ему вспомнилась жена Анна, когда она, совсем молоденькой девицей, вошла вместе с матерью в светлицу своего отца, князя Даниила.

– Какая же была красавица, – размышлял про себя князь Роман, – а вот теперь? Седовласая старуха! А что же приключилось с теми девицами из Каменца? Живы ли они после татарской резни? А может, пребывают нынче в татарском плену? Или стали верными татарскими женами? Но что теперь рассуждать, если они, пусть и живые, уже жалкие старухи? Одна лишь моя Аринушка не стареет! И детей, отнимающих у женки молодость, не приносит! – Он повернулся на бок и обнял женщину. Та затрепетала. – Так ты не спишь, моя душа, Аринушка? – тихо сказал князь, прильнув губами к плечу своей возлюбленной. – Что тебя тревожит?

– Как же я усну, мой любимый Роман, – отвечала своим нежным, чарующим голосом, Арина, – если тебе не спится? Я чувствую твое душевное беспокойство и не могу сомкнуть глаз! В голову приходят грустные мысли. Может, ты недоволен мной, мой славный Роман, или ты предчувствуешь какую-то беду?

– Да так, Аринушка, – пробормотал князь, – нет у меня никаких предчувствий беды. Мне привычно идти на войну, да хранит нас Господь! Другое дело – наступает неизбежная старость. Вот и отец Игнатий едва живой лишь волей Господа да искусством знахаря. И моя княгиня очень состарилась. Пусть она теперь не болеет, но подурнела лицом и стала совсем нежеланной! Одна ты, моя лебедушка, не стареешь и такая же красивая, как была в юные годы!

– Благодарю тебя за это, мой сердечный друг, Романушка, – молвила Арина, смахнув невольно набежавшую слезу, – однако же не моя молодость держит тебя возле меня, а моя горячая любовь! А я тоже, что ни год, становлюсь все старше, любимый…Это неизбежно, да и зачем пытаться задержать? Придет время, и я стану для тебя жалкой старухой. Это не радостно для женки, а наоборот, навевает горечь и смертельный страх…

– Что ты, Аринушка! – вздрогнул Роман Михайлович. – О какой старости ты говоришь? Ты еще дитя, если сравнить со мной!

– Ты ведь муж, Романушка, – возразила Арина. – А мужу всегда хочется познавать молодых женок!

– Это не так, моя лада, – тихо сказал князь. – Моя душа не лежит ни к кому, кроме тебя! Хоть у меня и были другие женки в поганской Орде, у царя Ногая…Но это было не по зову души, а по воле этого государя.

– Да благословит Господь этого царя, – улыбнулась Арина, – что укрепил таким делом твое мужество! Эти татары – мудрый народ, они никогда не оставляют мужей без женок! Я не раз хотела ехать с тобой в военные походы, чтобы ублажать по дороге твою плоть, как это делают татарские женки своим знатным мужам. Да ты все отмахиваешься и наносишь вред своему здоровью!

– Что ты, Аринушка, – усмехнулся князь, – да как же можно брать с собой женку в далекий поход? А что на это скажут мои воины, дружина и простые люди? Они же засмеют своего князя!

– Ну, тогда ублажай свое тело с другими девицами-красавицами, – пробормотала Арина, – но никогда не отказывайся от этого, особенно, если советует сам царь!

– Не советует, а приказывает, душа моя, – сказал князь Роман. – А здесь не поспоришь! Разве можно пререкаться с Божьим ставленником? Это не осудят даже наши попы!

– Послушай, княже, – сказала вдруг каким-то отчужденно-холодным голосом Арина. – Меня еще беспокоит то, что ты не смотришь ни на какую женку, кроме меня, в нашем городе…Неужели здесь нет девиц красивее?

– Ты говоришь, Аринушка, непонятные слова! – воскликнул, приподнимаясь на локтях, князь Роман. – Ни одна женка не сказала бы такого! Моя душа верна только тебе одной, а ты еще недовольна!

– Я чувствую, княже, – тихо сказала Арина, вытирая набежавшие слезы, – что нам предстоит скорое расставание…А поэтому у меня ноет и болит сердце! Я боюсь, что ты останешься без сердечного друга, мой сладкий Роман! Ни одному мужу не по плечу такое испытание!

– Что ты сказала, моя славная женушка? – впервые так назвал свою Арину князь Роман. – Да тебе еще жить и жить…А может, ты предчувствуешь мою кончину, любовь моя сладкая? Или ждешь какую-то беду?

– Этого нет, Роман, – вздохнула Арина, глотая слезы. – Я чувствую…свою скорую смерть. Мне снятся такие вещие сны. Очень тяжело, когда ты уходишь на войну! Твои люди сразу же становятся суровыми ко мне, а иногда даже злыми. Бывает, что сюда, в твой охотничий терем, заходит та купчиха Лесана…

– И что же эта Лесана говорит? – встревожился князь. – Чего ей от тебя надо?

– Да так, – тихо сказала Арина, – только словом со мной перемолвится. Я вижу, что она осуждает меня за нашу любовь и за то, что ты забыл, ради меня, свою княгиню…Но прямо она это не говорит…

– Я скажу слугам об этой Лесане! – вскричал в гневе князь Роман. – Вот уж стали совать свои мерзкие носы в мои дела! Ох, уж я им! Ладно, подождем до утра…А там…

– Нет, Романушка, – улыбнулась, обнимая и целуя князя, Арина. – Есть только один способ, как их успокоить. Надо тебе завести еще зазнобу и, может, не одну!

– Да ты что, Аринушка?!

– Послушай же меня, Романушка, и не перебивай. Тут, как я заметила, из Смоленска к знатному купцу Лепко приехали очень красивые женки. Я свела с ними близкое знакомство. Они все оказались не только приезжими, но даже не русскими! У них такие забавные имена! Они как бы для тебя, княже, предназначены! И главное – их целых три! И не молодые девицы, а бесценные женки! Имели даже детей от этого купца. Зато не бестолковые девицы! Они сильно скучают по сильному и благородному мужу. Ну, я поговорила с теми женками, а не хотели бы они побывать в твоем, Романушка, любовном тереме и познать твою силу крепкого мужа. Так они для вида засмущались, хотя на деле аж покраснели от желания иметь с тобой близость…

– Это мне ни к чему, Аринушка, – запротестовал князь Роман. – Неужели ты хочешь уйти от меня?

– Нет, Романушка, – улыбнулась Арина, – но зато сразу же успокоятся княгиня и ее женки, особенно та Лесана! А если что случится, ты всегда будешь желанным в любви для других женок, и тебе не придется лежать в холодной постели. Там есть на что посмотреть!

– Ну, Аринушка, – возразил князь Роман, – нынче мне не до женок. Мне и моим людям надо собираться в поход. Мы выступим уже через десять дней.

– А я завтра же сведу тебя с теми кралями, Романушка, – улыбнулась Арина, – и ты на них посмотришь. А тогда скажешь, какая тебе пришлась по душе. А может, и все зараз? И попробуешь их, если Господь позволит…

Прошло ровно двадцать дней, и полутысячное конное войско великого черниговского и брянского князя Романа двинулось по известной военной дороге на юг.

Роман Михайлович, ехавший впереди своего воинства верхом на сытом вороном коне бок о бок с сыном Олегом, который прочно сидел в седле на своем сером норовистом жеребце, полудремал, думая о прошлом.