Вельяминовы. Начало пути. Книга 3 - Нелли Шульман

Генри устало потер глаза и, взглянув на невидного человека, что сидел напротив, терпеливо сказал: «Понятия не имею, где мой судовой журнал, уважаемый господин. Когда вы меня забрали с корабля, он оставался в капитанской каюте. Ищите».

— В капитанской каюте, — пробормотал человечек. «А вот тут у меня, капитан Гудзон, — он помахал какой-то бумажкой, — имеется список всех тех, кто остался на корабле. Энни Гудзон, двенадцати лет, — это дочка ваша? — человек склонил голову набок и посмотрел на капитана.

— Разумеется, — ядовито ответил Генри. «Или вы подозреваете моих детей в том, что они украли судовой журнал?».

— А раньше у вас дочки не было, как помнится, — задумчиво пробормотал его собеседник.

— А теперь, — есть, — Гудзон вздохнул, — и какое это имеет отношению к делу? Вообще, — он сжал большую руку в кулак и положил на край стола, — вы не имеете права арестовывать «Полумесяц», это иностранный корабль. Голландский. Меня держите, сколько хотите, а барк должен вернуться в порт приписки. Амстердам, — добавил Генри.

Человечек помолчал и снял щипцами нагар со свечи. «Завтра мы допросим ваш экипаж, капитан Гудзон. И детей — тоже. И благодарите Бога, если все, кто есть в этом списке, будут присутствовать на корабле, иначе я вам не позавидую. Доброй ночи, — мужчина поднялся и, уже на пороге, добавил: «А насчет прав, вы запомните — в этой стране у нас есть право на все».

Тяжелая дверь с решетчатым окошком захлопнулась и Генри, откинувшись к стене, заложив руки за голову, подумал: «Ну, хоть кандалы сняли, и на том спасибо. Девочка моя, — он внезапно, нежно улыбнулся, — ну кто же знал, что так случится? И, главное, кому так понадобился мой судовой журнал? Московской компании? — Генри зло усмехнулся.

— Решили не тратить деньги на экспедиции, а задаром все узнать? Ну, уж нет, — он вскинул голову вверх и посмотрел на окно, забранное прутьями, — до Амстердама этот журнал доберется, не будь я Генри Гудзон. Мэри обо всем позаботится. Господи, как там она, дети как?

— Ах, Мэри, Мэри, — он внезапно даже улыбнулся, — видишь, как получилось — хотели в церковь пойти, а вместо этого, — я в тюрьму попал, и неизвестно, когда отсюда выберусь. Вот только, — Гудзон рассмеялся, — в церкви мы все равно окажемся, я, что обещал — то делаю.

Он устроился на грубой, деревянной лавке, подложив под голову камзол. Гудзон вспомнил розовые, ласковые губы, что шептали ему на ухо: «Я люблю тебя, слышишь, люблю!»

— Девочка моя, — он закрыл глаза и представил ее рядом, — ну, потерпи немного. Все устроится, слышишь?

Капитан задул свечу и, взглянув на еле заметную среди облаков, бледную луну, — задремал.

— Даже не огорожено, — усмехнулась Мэри, прижавшись к стене дома, глядя на контору коменданта порта, что стояла напротив. «И охраны нет. Вот уж воистину — на своей земле, чего нам бояться? Только вот взламывать замок на двери — не след, хоть и полночь, а мало ли кто подгулявший на улице появится. Сейчас все сделаю».

Она незаметно перебежала улицу, и, чавкая сапогами по грязи на заднем дворе, подняла голову. «Перепрыгну, — подумала Мэри. «Тут футов шесть, не больше, между крышами». Она завязала петлю на веревке, и, прицелившись, забросила ее на каминную трубу стоявшего рядом дома. Поплевав на ладони, женщина стала подниматься наверх.

Мэри сняла веревку, и, покачавшись на старой черепице, примерившись — кошкой прыгнула на соседнюю крышу. «Вот и все, — холодно подумала она. «Осталось снять решетку, — ну, для этого у меня кинжал есть, забрать Генри и отправиться в Лондон — как можно быстрее».

Она привязала петлю на трубу, и, цепляясь за веревку, стала спускаться вниз, к небольшому окошку в бревенчатой стене.

Генри проснулся от легкого шума, и, еще не открывая глаз, потянувшись за шпагой, нащупав пальцами грубые доски скамьи, горько подумал: «Да ее ведь забрали, что это я?».

Он почувствовал рядом легкое дыхание, и знакомые губы, быстро поцеловав его, приказали:

«Вставай, нас ждут лошади. Поедем в Лондон».

— Господи! — пробормотал Гудзон, обнимая ее, пытаясь уложить рядом. «Генри! — строго сказала женщина, поднимая его за руку, застегивая на нем камзол. «С детьми все хорошо, — она оправила на нем одежду и вскинула большие, лазоревые глаза. «Как только все выяснится, мы приедем и заберем их. Давай, — она кивнула на освобожденное от решетки окно.

— Я тебя люблю, — сказал Гудзон, прижав ее к себе. «А что в Лондоне?»

— Моя матушка, мой брат, и еще кое-кто. Нам помогут, не волнуйся, — рассмеялась Мэри, подвигая лавку к окну. «Все, незачем терять время».

Он выбрался на улицу, и, раскрыв руки, приняв в них Мэри, — легкую, маленькую, — вдруг подумал: «Никогда, никуда ее не отпущу. Пока я жив».

— Я тоже, — сказала она, приникнув к его уху. «Не отпущу тебя никуда, капитан Гудзон. Пошли, судовой журнал у Берри, надо ехать».

Генри погладил по холке вороного жеребца и, повернувшись к Берри, сказал: «Вы там за детьми, присмотрите, хорошо?».

Кабатчик кивнул и пожал ему руку: «Ты не волнуйся, Генри. Все будет в порядке». Он понизил голос и спросил: «А судовой хирург у тебя — Кроу?»

— Кузен маленького Ника, — рассмеялся Генри и вскочил в седло, приняв судовой журнал. «А вы откуда знаете, мистер Берри?»

— Глаза, — кок поцокал языком. «У сэра Стивена такие были — вроде лазурь небесная, а посмотришь — и холодом веет. Мистеру Питеру Кроу привет передавайте, и жене его тоже, миссис Рэйчел».

Белокурый мужчина перегнулся в седле: «А, так обвенчались они?».

— В июне еще, — гордо ответил кабатчик. «Тут, у нас, в церкви святого Андрея. У меня и стол заказывали. И миссис Полли, сестра его, у меня жила, и сын ее, Александр. А потом миссис де ла Марк приехала, ну, матушка мистера Питера, с адмиралом, тоже у меня жили».

— Миссис де ла Марк, — пробормотала Мэри и протянула ему руку: «Спасибо вам за все, мистер Берри. Увидимся еще».

Генри пришпорил коня и, оказавшись рядом с ней, выезжая на лондонскую дорогу, спросил:

«А что такого? Матушка твоя тут была, ну, понятно почему, раз брат твой женился».

Тонкие губы холодно улыбнулись: «Дорогой мой капитан, ты просто пока не встречался с моей матушкой». Мэри помолчала и добавила, глядя на мотающиеся под резким ветром, темные деревья: «Вряд ли она сюда просто так приезжала, поверь мне».

Женщина наклонилась к своему гнедому жеребцу и сказала: «А теперь, милый, покажи, на что ты способен, ладно?»

Два всадника быстрой рысью мчались по разъезженной, широкой, в свежих, больших лужах дороге — на восток, туда, где над перелесками и полями, среди разбросанных ветром туч, висела маленькая, тусклая луна.