Шах-наме - Хаким Фирдоуси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заль приезжает с письмом отца к Манучихру
Теперь о Зале мы слова начнем:Он к Манучихру поскакал с письмом.
Едва лишь весть дошла до властелинаО том, что Сам с письмом направил сына,
Вельможи вышли юношу встречать,Воителя приветствовала знать.
Заль, во дворец войдя, склонился к прахуИ произнес хваленье шаханшаху.
Лицо держал во прахе, недвижим,—Беззлобный царь был очарован им.
Поднялся юный Заль и встал у трона,Владыка принял Заля благосклонно,
Взял у него письмо, повеселев,Смеясь, ликуя, сердцем просветлев.
Прочтя, сказал: «Ты мне забот прибавил,Тревожиться, печалиться заставил.
Отрадно все ж читать моим глазамТо, что прислал мне с болью старый Сам.
Хотя в душе не улеглась тревога,Ни мало не задумаюсь, ни много,
Исполню я желания твои:Я знаю упования твои!»
Тут появились повара у входа,За трапезу воссел глава народа,
А после, — было так заведено,—В другом покое стали пить вино.
Дастан, вином насытясь и едою,Сел на коня с уздечкой золотою.
Всю ночь не спал: пылала голова,Сомненья в сердце, на устах слова.
Стан затянув, пришел он утром paноК победоносному царю Ирана,
А царь призвал на Заля благодать.Когда же удалился Заль опять,
Владыка повелел собраться вместеМобедам седокудрым — стражам чести,
Вельможам, звездочетам, мудрецам,С вопросом обратиться к небесам.
Ушли мобеды, много потрудились,По звездам тайну разгадать стремились
Три дня тянулось дело, но пришли,Румийские таблицы принесли,[18]
Уста раскрыли пред главой народа:«Исчислили вращенье небосвода
И волю звезд узнали мы тогда;Не замутится чистая вода.
У Рудабы и Заля величавыйРодится витязь — гордый, с доброй славой.
Он будет долголетьем обладать.Он явит силу, разум, благодать,
Высокий стан, могучее сложенье,Всех на пиру затмит он и в сраженье,
Внушит он трепет всем царям земным,И не дерзнет орел парить над ним.
Тебе служить он будет мощью бранной,Опорой будет всадникам Ирана».
Ответил мудрецам царей глава:«Храните в тайне вещие слова».
Вопросы мобедов и ответы Заля
Был призван шахом Заль седоволосый,Чтоб задали жрецы ему вопросы.
Мобеды сели, бодрые душой,А перед ними — витязь молодой:
Он должен дать на те слова ответы,Что пологом таинственным одеты.
Сказал один мобед, к добру влеком,Воителю, богатому умом:
«Двенадцать видел я деревьев стройных,Зеленых, свежих, похвалы достойных,
На каждом — тридцать веточек растет,Вовеки неизменен этот счет».
Другой воскликнул: «Отпрыск благородных!Погнали двух коней, двух быстроходных.
Несется первый, черный, как смола,А масть другого, как хрусталь, светла.
Торопятся, бегут они далече,Но первый со вторым не сыщет встречи».
Промолвил третий: «Тридцать седоковПред шахом скачут испокон веков.
Один — всмотрись получше — исчезает,Но их число вовек не убывает».
Сказал четвертый: «Пред тобою — луг.Шумят ручьи, трава растет вокруг.
Могучий некто с острою косоюПридет на луг, сияющий красою,
Все, что цветет, что высохло давно,Не внемля просьбам, скосит заодно».
«Подобно камышам, — промолвил пятый,—Два кипариса из воды подъяты,
На каждом птица свой свивает дом,Днем — на одном, а ночью — на другом.
Слетит с того — и ветви вдруг увянут,На это сядет — сладко пахнуть станут.
Один — вечнозеленый кипарис,Другой — в печали чахнет, глядя вниз».
Сказал шестой: «Богат водой проточной,Средь горных скал воздвигнут город прочный.
Но люди той заоблачной землиЕму пески пустыни предпочли.
Дома в сухой степи тогда возникли,Тогда рабы и господа возникли.
Забыли все о городе в горах,Воспоминанья превратили в прах.
Но раздается гул землетрясенья,Их область гибнет, людям нет спасенья,—
Тогда-то город вспоминают свой,Тогда-то жребий проклинают свой.
Слова жрецов за пологом сокрыты.Их смысл раскрой, их сущность разъясни ты.
Когда ж постигнешь их, о витязь наш,Из праха чистый мускус ты создашь!»
Заль вдумался в таинственные речи,Обдумав, он расправил грудь и плечи,
Затем открыл свои уста, готовОтветить на вопросы мудрецов;
«Дерев двенадцать названо вначале,На каждом — тридцать веток насчитали.
Двенадцать месяцев являет год,—На смену шаху новый шах идет,—
А каждый месяц тридцать дней приводит:Так времени вращенье происходит.
Теперь скажу: какие два коняЛетят подобно божеству огня?
Конь белый — день, а черный — тьма ночная.Бегут они, чреды не изменяя.
Проходит ночь, за нею день пройдет:Так движется над нами небосвод.
При солнце встречи нет и нет во мраке?Бегут подобно дичи от собаки.
Теперь: какие тридцать седоковПред шахом скачут испокон веков?
Один из них все время исчезает,Но всадников число не убывает.
Луну сменяет новая луна:Такая смена богом создана.
Луна идет на убыль постепенно,А все ж она вовеки неизменна.
Теперь скажу я, — пусть поймут везде,—О кипарисах с птицею в гнезде.
Меж двух созвездий — Овном и Весами —И тьма и мрак сокрыты небесами,
Но лишь к созвездью Рыбы мир придет,—И тьма и мрак откроются с высот.
Два кипариса — две небесных части,В одной — печаль, в другой находим счастье.
А птица — это солнце: всякий часОно и любит нас и губит нас.
Спросил о горном городе учитель:То — наша постоянная обитель.
Мы временно живем в степи сухой,С ее отрадой и с ее тоской.
Она щедроты нам несет и прибыль,Она заботы нам несет и гибель.
Землетрясенье, буря, — в этот мигВзволнован мир, он поднимает крик,
Твой труд заносится песком пустыни,Ты переходишь в город на вершине.
Другой начнет владеть твоим трудом,Но так же он уйдет, как мы уйдем.
Да, нашей жизни такова основа,Так было, так пребудет — вечно ново.
В дорогу имя доброе возьми,Тогда прославлен будешь ты людьми,
А если ты хитер, бесчестен, жаден,Воистину конец твой безотраден.
Хотя б до неба ты воздвиг дворец,Лишь в саване ты встретишь свой конец.
Ты ляжешь в страхе, с мертвыми очами,Сокрыт в земле, покрытый кирпичами.[19]
На луг приходит человек с косой,Траве он страшен свежей и сухой.
Он косит свежую, сухую коситИ тем не внемлет, кто пощады просит.
Да, время — каш косарь, а люди — луг,Равны пред косарем и дед и внук,
Равны пред ним и молодость и старость,Ища добычи, он впадает в ярость.
От века было так и будет впредь:Рождается дитя, чтоб умереть.
Мы в эту дверь войдем, из той мы выйдем,А пред собою косаря мы видим!»
В Кабуле готовятся к встрече гостей
