Шах-наме - Хаким Фирдоуси

Синдухт отправляется к Саму

Когда в Кабул проникли злые вести,Исполнился Михраб вражды и мести,

На Рудабу разгневавшись, вскипев,На голову жены излил он гнев.

Сказал он: «Таково мое решенье.Не мне с царем земли вступать в сраженье

Тебя и дочь порочную твоюПри всем собранье я сейчас убью.

Быть может, царь земли свой гнев умерит,Когда в мою покорность он поверит!»

Угрозу мужа выслушав, женаУселась, в скорбь свою погружена.

Подумав, молвила: «Послушай слово.Ужели нет нам выхода иного?

Казной пожертвуй, чтоб себе помочь.Пойми, чревата горем эта ночь,

Но день придет, спадет покров тумана,И мир сверкнет, как перстень Бадахшана».

А царь: «Не склонен я к таким речам,Старинных сказок не болтай мужам!

За жизнь борись, когда ее ты ценишь,Не то кровавый саван ты наденешь».

«О царь, — Синдухт заговорила вновь,—Мою, быть может, не прольешь ты кровь.

Мне к Саму бы пойти, извлечь из ноженМеч разума: он более надежен.

О жизни я заботиться должна,С тебя же только спросится казна».

Царь молвил: «Ключ получишь без препятствий;Жалеть не стану о своем богатстве.

Бери престол, венец, рабов, коней,В дорогу отправляйся поскорей,—

А вдруг наш город шах не ввергнет в пламя,Погасший свет опять взойдет над нами!»

Услышал именитый от жены:«Ты жизни хочешь? Не жалей казны!»

Надела бархат и парчу царица.Блеск жемчугов и яхонтов струится!

Взяла, чтоб одарить богатыря,Динаров тридцать тысяч у царя;

И десять скакунов, одетых в злато;И десять — разукрашенных богато;

И шестьдесят блиставших красотойРабынь: у всех по чаше золотой.

Венец в алмазах, в славе царской власти;И множество серег, цепей, запястий;

В рубинах, в жемчугах — престол царя,А золото престола, как заря.

Он в целых двадцать пядей шириною,Он всаднику подобен вышиною;

Немало всяких тканей и ковровНавьючили на четырех слонов.

Затем вскочила на коня царица:Могла с отважным витязем сравниться!

Торжественно приехала в Забул.Когда ее заметил караул,—

Немедленно, себя не называя,Велела доложить владыке края,

Богатырю, чьи славятся дела,Чтоб принял он кабульского посла.

Так доложил завесы охранитель, —Впустить посланца приказал воитель.

Синдухт сошла с коня, пошла вперед,И величавым был ее приход.

Пред полководцем прах облобызала,С достоинством хвалу ему сказала.

Тянулся караван — за рядом ряд —На два фарсанга от дворцовых врат.

Свои дары преподнесла царица,—У Сама стала голова кружиться,

Он голову, как пьяный, опустил,Руками он колени обхватил.

«Не счесть богатств! — он думал, пораженный,—Ужель теперь послами стали жены!

Богатство это от нее приняв,Обижу я властителя держав,

А крикну ей: «Даров не надо сыну»,—Заль, как Симург, умчится на вершину!»

Подняв главу, сказал: «Рабы, слоны,И кони, и сокровища казны

Пусть будут достоянием Дастана —От имени луны Кабулистана!»[17]

Свалилась тяжесть у царицы с плеч,Пред ликом Сама к ней вернулась речь.

С ней было три кумира, три рабыни,—Взглянув на них, ты вспомнишь о жасмине,—

В руке у них — по чаше золотой,Где жемчуга сверкали красотой.

Они каменья высыпали разом,Смешали жемчуг с лалом и алмазом.

«От посторонних, — отдал Сам приказ,—Дворец очистить надобно тотчас».

Синдухт сказала: «Славен ты недаром!Твой разум юность возвращает старым.

Ты обучаешь мудрости вельмож,Ты озаряешь мрак и гонишь ложь.

Твоей печатью зло запечатленно,И палица твоя благословенна!

Михраб, я допускаю, виноват,Он плачет кровью, он тоской объят,

Но в чем виновны жители Кабула?Зачем, над ними сталь твоя блеснула?

Моя страна живет одним тобой,У ног твоих она лежит слугой.

Страшись того, кто создал ум и силу,Кто каждому велел сиять светилу.

Побойся бога! Разве ты злодей,Чтоб проливать напрасно кровь людей?»

Сказал ей Сам: «Всю правду говори ты,Спрошу — ответь, но только не хитри ты.

Михрабу ровня ты или раба?Где свиделись Дастан и Рудаба?

Скажи: под стать ли Рудаба владыкамПо нраву, по уму, кудрями, ликом?

Разумна ли, красива ли она?Ты обо всем поведать мне должна».

Ответила Синдухт: «Воитель правый,Глава богатырей, оплот державы!

Сперва мне вечной клятвой поклянись,Такой, чтоб содрогнулись прах и высь,

Что не обрушится твое злодействоНи на меня, ни на мое семейство.

Имеются чертоги у меня,Есть и казна, и слуги, и родня,

Когда я гнева твоего не встречу,На все твои вопросы я отвечу.

Все, что Кабул таинственно замкнул,Я постараюсь отвезти в Забул».

Воитель руку ей пожал сердечноИ, обласкав, поклялся ей навечно.

Царица, услыхав его ответ,Прямую речь и клятвенный обет,

Склонясь к ногам богатыря сначала,Приподнялась и тайну рассказала:

«Узнай же: от Заххака рождена,Отважного Михраба я жена.

Я — мать царевны этой тонкостанной,Которой отдана душа Дастана.

Чтобы узнать, кто враг тебе, кто другИ что замыслил ты, пришла я вдруг.

Коль мы виновны, рода мы дурного,Коль не достойны мы родства такого,

Так вот я пред тобой, полна скорбей:Коль вяжешь, так вяжи, коль бьешь, так бей.

Но ты не мсти кабульцам неповинным,Не мрак ночной, а светлый день яви нам».

Воитель понял, что она умна,—С душою светлой чистая жена.

«Пусть жизнь моя, — сказал он, — оборвется,Я не нарушу клятву полководца.

И ты, и весь Кабул, и весь твой родЖивите без печалей и невзгод.

Согласен я, союз детей устрою,Да станет Залю Рудаба женою.

Иного корня вы, но час пришел:Вы заслужили царство и престол,

Так создан мир, и в этом нет позора,Бессмысленна с творцом борьба и ссора.

Письмо я написал владыке стран,В письме — мольба и боль душевных ран.

Заль полетел к царю с челом подъятым,Так полетел, как будто стал крылатым!

На то письмо властитель даст ответ:Он улыбнется — мы увидим свет.

Птенец Симурга ранен в сердце ныне,От слез его увязли ноги в глине!

Коль Рудаба страдает, как жених,То места нет обоим средь живых!

А ты мне покажи ее ланиты,—Прошу, за это дань с меня возьми ты!»

Ответила Синдухт богатырю:«Даруй мне милость — сердце озарю,

Взовьется до небес мой дух убогий,Когда в мои пожалуешь чертоги.

Приди под сень кабульского дворца,И в дар тебе мы принесем сердца».

Сам улыбнулся. Поняла царица,Что гнев исчез и нечего страшиться.

Отправила проворного посла,Благую весть Михрабу подала:

«Тревоги прогони, пришла отрада,Готовься, ибо гостя встретить надо.

Я тоже медлить не хочу в пути,Вослед письму я поспешу прийти».

Наутро, лишь забил родник рассвета,Синдухт, в парчу и золото одета,

Направилась неспешно во дворец,К богатырю, чей воссиял венец.

Когда она к престолу приближалась,Луной владычиц всем она казалась!

Склонилась перед Самом до земли,Слова из уст царицы потекли:

Просила дозволения царицаДомой, в Кабул, с весельем возвратиться.

Сказал ей Сам: «Вернись в родимый край,Михрабу все, что знаешь, передай».

Велел он одарить царицу щедроСокровищами, что таили недра,

И тем, что было ценным во дворцах,Что на полях росло, цвело в садах,

Скотом молочным, тканями, коврамиИ прочими достойными дарами.

Он руку соизволил ей пожатьИ слово клятвы произнес опять,

Что дочь ее берет он Залю в жены;Отправил с ней отряд вооруженный;

Сказал: «Живи отрадно и светло,Кабулу не грозит отныне зло».

Поблекший лик луны расцвел на диво,Синдухт пустилась в путь с душой счастливой.

Заль приезжает с письмом отца к Манучихру