Моё лучшее стихотворение - Сборник Сборник

1949

Владимир Соколов

Первый снег

Хоть глазами памятиВновь тебя увижу,Хоть во сне непрошеноПодойду поближе.

В переулке узенькомПовстречаю снова,Да опять, как некогда,Не скажу ни слова.

Были беды школьные,Детские печали,Были танцы бальныеВ физкультурном зале.

Были сборы, лагери,И серьез, и шалость.Много снегом стаяло,Много и осталось.

С первой парты девочка,Как тебя забуду?Что бы ты ни делала —Становилось чудом.

Станешь перед картою —Не урок, а сказка.Мне волшебной палочкойКажется указка.

Ты бежишь, и лестницаОтвечает пеньем,Будто мчишь по клавишам,А не по ступеням.

Я копил слова твои,Собирал улыбки,И на русском письменномДопускал ошибки.

Я молчал на чтенииВ роковой печали,И моих родителейВ школу вызывали.

Я решал забыть тебя,Принимал решенье,Полное великогоСамоотреченья.

Я его затверживал,Взгляд косил на стены,Только не выдерживалС третьей перемены.

Помнишь детский утренникДля четвертых классов?Как на нем от ревностиНе было мне спасу.

Как сидела в сумракеОт меня налевоНа последнем действии«Снежной королевы».

Как потом на улицеСнег летит, робея,Смелый от отчаянья,Подхожу к тебе я.

Снег морозный сыплется,Руки обжигает,Но, коснувшись щек моих,Моментально тает.

Искорками инеяВспыхивают косы.Очи удивляются,Задают вопросы.

Только что отвечу им,Как все расскажу я?Снег сгребаю валенком,Слов не нахожу я.

Ах, не мог бы, чувствую,Сочинить ответ свой,Если б и оставилиНа второе детство.

Если б и заставили, —Объяснить не в силе,Ничего подобногоМы не проходили.

В переулке кажетсяПод пургой взметеннойШубка горностаевой,А берет — короной.

И бежишь ты в прошлое,Не простясь со мною,Королевна снежная,Сердце ледяное…

1950

Владимир Солоухин

Колодец

Колодец вырыт был давно.Все камнем выложено дно.А по бокам, пахуч и груб,Сработан плотниками сруб.Он сажен на семь в глубинуИ Уже видится ко дну.А там, у дна, вода видна,Как смоль густа, как смоль черна.Но опускаю я бадью,И слышен всплеск едва-едва,И ключевую воду пьютСо мной и солнце и трава.Вода нисколько не густа,Она, как стеклышко, чиста,Она нисколько не чернаНи здесь, в бадье, ни там, у дна.

Я думал, как мне быть с душойС моей, не так уж и большой.Закрыть ли душу на замок,Чтоб я потом разумно могЗа каплей каплю влагу братьИз темных кладезных глубинИ скупо влагу отдаватьЧуть-чуть стихам, чуть-чуть любви?И чтоб меня такой секретСберег на сотню долгих лет.Колодец вырыт был давно,Все камнем выложено дно,Но сруб осыпался и сгнилИ дно подернул вязкий ил.Крапива выросла вокруг,И самый вход заткал паук.Сломав жилище паука,Трухлявый сруб задев слегка,Я опустил бадью туда,Где тускло брезжила вода,И зачерпнул — и был не рад:Какой-то тлен, какой-то смрад.

У старожила я спросил:«Зачем такой колодец сгнил?»«А как не сгнить ему, сынок,Хоть он и к месту и глубок,Да из него который годУже не черпает народ.Он доброй влагою налит,Но жив, пока народ поит».И понял я, что верен он,Колодца сгнившего закон:Кто доброй влагою налит,Тот жив, пока народ поит.И если светел твой родник,Пусть он не так уж и велик,Ты у истоков родникаНе вешай от людей замка,Душевной влаги не таи,Но глубже черпай и пои!И, сберегая жизни дни,Ты от себя не прогониНи вдохновенья, ни любви,Но глубже черпай и живи!

1949

Светлана Сомова

Чернильница

Чернильница теперь ушла из быта,При авторучках стала не нужна,Но хочется, чтоб не была забытаСтаринная чернильница одна.

Тюремной тесной камеры потемки,Стол, табурет, в железе дверь с «глазком».И Ленин пишет тайнописи строки,По старой книге пишет молоком.

А сквозь решетку с пасмурного небаЗвезда бросает тонкий луч в тюрьму.И в этот час чернильница из хлебаБыла в труде помощницей ему.

И меж строками справочных изданий,Где взгляд жандармский нечему привлечь,Таился пламень ленинских воззваний,Жила в подполье ленинская речь.

Друзья держали над огнем страницы,И проступали в смутной белизнеЛетящих букв и строчек вереницы,Как стаи птиц, стремящихся к весне.

И слово Ленина летело в небо,Навстречу солнцу будущего дня…Оно рождалось из ржаного хлеба,Оно являлось людям из огня.

1960

Анатолий Софронов

Бессмертник

Спустился на степь предвечерний покой,Багряное солнце за тучами меркнет…Растет на кургане над Доном-рекойСуровый цветок — бессмертник.

Как будто из меди его лепестки,И стебель свинцового цвета…Стоит на кургане у самой рекиЦветок, не сгибаемый ветром.

С ним рядом на гребне кургана лежитКазак молодой, белозубый,И кровь его темною струйкой бежитСо лба на холодные губы.

Хотел ухватиться за сизый ковыльКазак перед самою смертью,Да все было смято, развеяно в пыль.Один лишь остался бессмертник.

С ним рядом казак на полоске землиС разбитым лежит пулеметом;И он не ушел, и они не ушли —Полроты фашистской пехоты.

Чтоб смерть мог казак молодой пережитьИ в памяти вечной был светел,Остался бессмертник его сторожить —Суровой победы свидетель.

Как будто из меди его лепестки,И стебель свинцового цвета…Стоит на кургане у самой рекиЦветок, не сгибаемый ветром.

1942

Николай Старшинов

Матери

Никаких гимназий не кончала,Бога от попа не отличала.Лишь детей рожала да качала,Но жила, одну мечту тая:Вырастут, и в этой жизни серойБудут мерить самой строгой мерой,Будут верить самой светлой веройДочери твои и сыновья.

Чтобы каждый был из нас умытым,Сытым,С головы до ног обшитым.Ты всю жизнь склонялась над корытом,Над машинкой швейной и плитой.Всех ты удивляла добротою,Самой беспросветной темнотою,Самой ослепительной мечтою…Нет святых.Но ты была святой!

1958

Игорь Строганов

Шторм

Лишь повеет ветрами суровыми, —Подчиняясь закону морскому,Ненадежное все   найтовамиЗакрепляемПо-штормовому.

Боцман сам встает у штурвала,Штурмана в трюмах и на ютеПроверяют — готовы ль к авралу,Все ль в порядке: машины и люди?Знают —   стоит морю нахмуриться,Грохнуть в палубуЛапой тяжкой,Как становится мокрою курицейВолк иной, облеченный в тельняшку.

Шторм тряхнет,Обнажая начисто,Оставляя голым такого,Без шевроновИ прочих всяческихУкрашений места пустого.

А другой —   начальничьей миноюНа последнее место оттертый,Над разгневанною пучиноюВозвышается твердо и гордо, —Против штормаСтоитМолодчиною,МолодчиноюИ мужчиною,МорячиноюПервого сорта!

Вот в такое-тоВремя грозное,Время грозное,ШтормовоеОтлетает за борт   все наносное,Остается   одно основное…

1955