Племя Тигра - Сергей Щепетов

Со склона донесся свист, переходящий своими переливами в ультразвуковую область. Отряд остановился. Рассекая высокую траву, к ним торопливо спускался один из воинов. Тирах двинулся ему навстречу: воин, даже не отдышавшись, начал что-то быстро-быстро говорить. Остальные хьюгги, сломав строй, стали группироваться вокруг них. Семен оглянулся и увидел, что те, кто прочесывал окрестности, тоже движутся к основной группе.

Судя по всему, речь шла о какой-то опасности. Причем все, кроме Семена, немедленно поняли, о какой именно и… ну, не то чтобы испугались, а, скажем так, встревожились.

Когда вестник умолк, воины принялись разглядывать склоны, кто-то из молодых попытался что-то сказать, показывая в сторону, но Тирах свирепо рыкнул на него, и тот замолчал. Никакого совещания не было – старший отдал команду, и все беспрекословно принялись ее выполнять: вытянувшись цепочкой, рысью двинулись в прежнем направлении.

Семен не противился: как всегда в подобных ситуациях, ему казалось, что эта спешка ненадолго – побегаем, побегаем, да и вновь пойдем нормальным шагом. Кроме того, хьюгги по своему телосложению ну никак не походили на марафонцев – скорее уж на спринтеров.

Километра через три долина начала заметно сужаться, а Семена одолело беспокойство: куда это и, главное, зачем они бегут? Спасаются от какой-то опасности? Но что это за опасность, от которой надо спасаться бегом по ровному открытому месту? Почему нельзя спрятаться или, скажем, перейти в соседнюю долину, пока это возможно? Склоны, как им и положено, в верховьях становятся все круче и круче – хьюгги как бы сами себя загоняют в ловушку, из которой будет трудно выбраться. Что за чертовщина?! Или они знают какой-то проход в верховьях? Или спешат покинуть чужую территорию?

Последнее объяснение представлялось наиболее логичным, но, кажется, во все времена у всех народов границы территорий обычно проходили не поперек, а вдоль водотоков и водоразделов. В общем, сплошные непонятки, а спросить не у кого – те, кто бежит рядом, не ответят, а Тирах если и захочет, то объяснить ничего не сможет, поскольку находится далеко впереди.

В конце концов случилось то, что и должно было случиться, – бегать и думать одновременно довольно трудно. Семен поскользнулся на каком-то камне и плюхнулся в мелкую холодную воду ручья, пребольно стукнувшись при этом коленкой.

– Да ну вас к черту! – закричал он, пытаясь встать, опираясь на посох. – Бегите, если хотите, а я никуда не спешу!

Военный совет был недолог: причина несчастного случая была всем (кроме потерпевшего) ясна и понятна – Змеиный Зуб!

Что это такое? Если Семен правильно понял, то это остроконечная скала во-он там вдали. Она еле-еле просматривается из-за гребня левого водораздела – там, где небольшое седло. Пока этот самый Зуб видно из-за склона не было, он никакого вреда причинить никому не мог, а тут, значит, высунулся. Каким образом камень может причинить ущерб человеку, находящемуся от него на расстоянии нескольких километров? Этого Семен уразуметь не смог: может быть, на него не следует смотреть? В таком случае все было бы логично – под ноги надо глядеть, а не пялиться по сторонам! Но у пострадавшего никто не поинтересовался, смотрел ли он на далекую скалу. Впрочем, первую помощь ему все-таки оказали: каждый из воинов вырвал из головы по маленькому пучку волос и засунул их под камень. Правда, совсем не под тот, на котором Семен споткнулся. После этого никто уже не сомневался, что их гость или пленник вполне может продолжать дальнейшее движение.

Вся эта торопливая возня раздражала Семена, и он мстительно подумал: интересно, что они станут делать, если выяснится, что идти он не может. Тем не менее, попав под влияние общей уверенности в достаточности принятых мер, он сделал несколько шагов и убедился, что с коленкой все в порядке – будет, наверное, изрядный синяк, но ничего более.

Движение возобновилось, хотя и с меньшей скоростью. Никто Семена не понукал, но то один, то другой оглядывались на него с такой мольбой, что он против воли поддался общему настроению. Было в этих взглядах что-то странное – не просто страх, а какое-то осознание вины и как бы стремление ее искупить или загладить.

Теперь Семен смотрел почти исключительно себе под ноги и поэтому не сразу понял, что русло, собственно, кончилось. Верховья долины представляли собой небольшой цирк или кар – чашу, в которой когда-то брал начало ледник, пропахавший долину. Никакого льда здесь сейчас, конечно, не было, а дно представляло собой милую зеленую лужайку диаметром метров сто. Не останавливаясь ни на секунду, хьюгги пересекли ее и начали подниматься на стенку «чаши», которая, впрочем, совсем не была вертикальной, а представляла собой просто склон, поросший травой, на котором здесь и там валялись крупные глыбы осадочных пород. Гребень вверху был очень неровным, и, как заметил Семен, подниматься они начали далеко не в самом удобном месте – чуть в стороне до верха было значительно ближе.

«Да что они, издеваются, что ли?! – не на шутку начал злиться Семен. – Сил уже никаких нет – вот сейчас лягу, и пусть делают со мной, что хотят! За нами что, стая тигров гонится?!»

Осуществить свое намерение Семен не смог. Они успели подняться на полсотни метров над днищем цирка, когда прозвучала короткая команда, и воины попадали на траву (кому повезло) и камни, а затем начали расползаться, прячась за глыбами и кустами так, чтобы их не было видно снизу. Их «эмоциональная волна» была довольно дружной и незатейливой, так что Семен ее «дешифрировал» без особого труда: «Эх, не успели! Что теперь будет?! Может, обойдется?»

Вне всякого сомнения, именно Семен являлся причиной того, что они не успели покинуть долину, тем не менее обиды на него, кажется, никто не держал, и это было странно.

Следуя общему примеру, Семен перебрался за крупный обломок известняка и начал восстанавливать дыхание. Пить хотелось невыносимо, и было ужасно обидно, что он не напился, когда они были внизу. Подвела старая привычка не пить воду на ходу, особенно из горных ручьев – обычно она содержит очень мало минеральных солей и немедленно выходит с потом, вызывая слабость и еще более сильное чувство жажды. Кто ж знал, что они тут застрянут?! Гадство…

Впрочем, что толку хотеть невозможного и сожалеть об упущенных возможностях? Семен попытался собственной слюной промочить пересохшее горло и понять, что следует делать дальше. Никаких инструкций или приказав он не получил и мог лишь догадываться, что следует спрятаться и затаиться. Со своего места он видел пятерых хьюггов, и все они именно так и поступили. Более того, они лежали или сидели, уткнувшись лицами в землю или камни – надо полагать, для того, чтобы ни в коем случае не видеть того, что происходит вокруг. Вот уж это Семена никак не устраивало – как бы велика ни была опасность, у «белых» людей принято встречать ее лицом к лицу! Впрочем, встречать пока было решительно нечего.