Пират, еще один - Егор Полторак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все задумались - ведь в фофан поместятся только четверо и Колька. Посмотрели на залив - вон дрейфует Ветер. Тихо.
В два часа дня мама сидела дома и плакала. В дверях комнаты бесшумно возник колдун. У него было очень сердитое лицо. Мама посмотрела на него и сквозь слезы спросила:
- Вы сквозь дверь прошли что ли?!
- Нет. Не заперто! Где ваш сын!
- Его нету дома.
- Без соплей скользко! Я спрашиваю, где он!
- А какое право, собственно, у вас спрашивать так!..
- А никакого! - колдун прищурился, - Ученица Володина, вы почему не на уроках, вы почему ходите в нашу котельную! Володина! На учет в детскую комнату милиции захотели!
Мама вскочила и вытянулась, теребя край платья, как девочка расширив глаза в ужасе.
- Володина, где ваш дневник! Я вот сейчас напишу про ваше поведение в дневник! Вы что, хотите, чтобы ваша бабушка умерла!.. Я вас отправлю в спецпту, там из вас вышибут котельную! Вы думаете, я не знаю, Володина, что ты со взрослыми мужчинами хотела, бежать из Ленинграда! Проститутка малолетняя! Ты, сопливая девчонка, вздумала встать у меня на пути!..
Теперь мама узнала его - это был директор ее школы. Тогда он про все откуда-то знал. И он написал донос на оператора газовой котельной их школы, бывшего капитана "Лежебоки" за то, что к нему все время ходили дети. Он написал, что тот пишет стихи против советского строя, общества и руководителей. И оператора котельной приехали и увезли. И они больше никогда не встречались. А вот теперь встретила директора.
- Я вам ничего не скажу! - храбро дрожащим голосом сказала мама.
- Да я тебя уничтожу, Володина! Как советскую ученицу! Ты у меня на коленях стоять будешь! - он увидел на кровати записку, кинулся к ней, прочитал, схватился за голову и выбежал.
- Нет, Флик, - говорил Федор Иваныч, - Я решил. Нет! Не надо. Я знаю, что могу сделать для вас только это. Я остаюсь.
- Федя, Федя, зачем эти жертвы. Мы все прорвемся. Что ты!
- Я знаю, а ты вспомни. Многие хотели вернуться. Но вернуться нельзя, пиратом можно только остаться на всю жизнь с самого начала. Если нет - нет. Меня не примет наше море. Я все помню, но я сделал тогда. Давайте, мужики!..
Леппилюнтль не знал, что еще говорить. Они спорили уже больше часа. Курили, ругались, уговаривали друг друга. Федя как сказал это, что остается, так Леппилюнтль понял, что он его больше не увидит. И он знал, что Федя прав. Что тех, кто предал их море, оно не принимает. Даже если один раз. А больше играть в детство ему не разрешено. А вернуться он не сможет. И уговаривали Квест, Колька, боцман. Нет. Леппилюнтль знал, что без Феди они смогут быть теми, кем хотят, на самом деле. Но, господи, как же горько ему будет теперь без Феди, они столько были вместе. Леппилюнтль сказал было, что он тогда тоже остается, но Федя сказал, что он тогда застрелится. И капитан сказал:
- В шлюпку!
Федор Иванович придержал Кольку и сказал ему;
- Старик, помни всегда это, что видел. Не сделай как я: не скажи в трудную минуту и не подумай - сказка - это плохо, это глупости, это у меня прошло, это детство глупое. Оно не пройдет, пока сам не убьешь. Храни веру. Один раз перестанешь верить в сказку, на миг, и тогда - все! Ты не сделай этого!
Колька кивнул серьезно и осторожно, чтобы не разреветься, ткнулся доктору в теплый живот головой, потом всунул ему в руку пистолет и побежал к лодке. Сел и прижал локтем румпель.
Фофан был у корабля, когда в большом длинном черном автомобиле приехал колдун. Он подошел к доктору и, с хрустом грызя ручку японского зонтика, злобно сказал:
- Увезли моего парня, заразы! Негодяи!
- Пошел ты, милый, погуляй! - вежливым голосом сказал Док.
И уже потом, когда на Ветре был поднят флаг, и это означало, что капитан на борту - ура, Док крикнул изо всех сил:
- Мужики-и-и!!! Пусть море знает про ваш корабль!!!
- А они все равно не слышат! - сказал колдун, зло улыбаясь.
- Бедный ты, - сказал Док и больше уже не разговаривал с этим колдунишкой никогда.
А "Ночной ветер" окутался клубами дыма по левому борту, и Док услышал грохот залпа семнадцати пушек в его честь.
Перед тем как возвратиться в дурдом, Док отправился съесть мороженого в кафе, и уже не смотрел, как, неумело шлепая веслами, приближается к берегу главврач, отпущенный за ненадобностью.