Лишние дети - Дайни Костелоу

— Девочки, идите погуляйте, погода хорошая, — вместо этого предложила Мэвис.

Когда дочери ушли, Мэвис налила себе еще чашку чая и задумалась. Рози спросила, вернутся ли они домой. Мэвис не знала ответа на этот вопрос. Ей хотелось, чтобы девочки вернулись, но ведь Джимми против. А куда же им тогда идти? Малыш может родиться в любой день в ближайшие две недели. И кто тогда присмотрит за девочками? Как долго мама пробудет в больнице?

— Ах, мама, — всхлипнула Мэвис, — ну почему это случилось именно сейчас! Почему ты не смотрела, куда идешь!

В этот момент дверь открылась и вошла Кэрри.

— Мэвис, — улыбнулась она, — ты вернулась.

— Да, мы приехали час назад. Расскажи, как мама.

— Ну сегодня я впервые ее видела. У нее нога в гипсе и рана на голове.

— Значит, к ней уже пускают. Джон сказал, что раньше тебя не пускали.

— Пустили совсем ненадолго. Я посидела немного у ее кровати. Она плохо выглядит, очень бледная. Спросила только, в порядке ли девочки. Я ответила, что пока они живут у меня, а сегодня ты вернешься домой. Потом она заснула, и я ушла.

— А что говорят врачи?

— С врачами я не разговаривала, я ведь не член семьи, но одна из медсестер сказала, что миссис Шарплс повезло, что она осталась жива, и что еще неизвестно, сможет ли она ходить после этой аварии. Возможно, твоя мама будет передвигаться только с палочкой.

— Ей нужен будет постоянный уход? — забеспокоилась Мэвис.

— Не знаю, — ответила Кэрри. — Ясно только, что поправится она не скоро.

— Спасибо тебе за то, что вы с Джоном взяли девочек к себе.

— Ну, это ведь всего на несколько дней. Ты бы поступила на моем месте так же. — Кэрри поставила чайник на плиту. — Давай выпьем чаю, а потом сможешь забрать девочек домой.

Кэрри произнесла эти слова довольно сухо. Она уже достаточно помогла подруге, теперь пришло время Мэвис взять на себя ответственность за своих детей. Однако, увидев, как помрачнела Мэвис, женщина немного смягчилась.

— У тебя в доме наверняка шаром покати. Ладно, оставь их мне еще на полчаса, сбегай в лавку к Бейлисам, возьми у них еды. Вот. — Кэрри выдвинула ящик буфета и достала оттуда две продовольственные книжки. — Я забрала их, когда мы ходили за вещами девочек домой к твоей маме. Потратили несколько купонов, но там еще много осталось.

Когда Джимми наконец явился домой, он был пьян в стельку, и хотя Мэвис сразу же поставила перед ним тарелку с едой, он уронил голову на стол и заснул. Через полчаса, когда муж проснулся, Мэвис помогла ему подняться по лестнице, как делала уже много раз до того. Он рухнул на постель и захрапел, все еще не подозревая о том, что его падчерицы находятся с ним под одной крышей.

Девочки спокойно спали в своей комнате, как и раньше, в одной кровати, и хотя Рита совсем не обрадовалась возвращению на Шип-стрит, спать в своей постели и прижиматься к Рози ей было приятно. Проснувшись на следующее утро, сестры тихонько, чтобы не разбудить дядю Джимми, прокрались мимо спальни родителей и спустились вниз. Они плотно закрыли кухонную дверь, а потом принялись искать, чем бы поживиться. Молока не было, но Рита нашла в буфете пачку кукурузных хлопьев, и девочки съели каждая по целой тарелке.

Проснувшись, Мэвис выскользнула из постели и первым делом заглянула в детскую. В кровати никого не было, поэтому она спустилась на кухню и обнаружила, что Рита заваривает чай и жарит тосты на плите.

Они как раз уплетали очередной тост, когда наверху хлопнула дверь и на лестнице послышались шаги. Девочки испуганно взглянули на мать. Вид у Мэвис был не менее испуганный. Все втроем они просто замерли в ожидании неминуемого появления дяди Джимми.

Тот остановился на пороге, свирепо уставившись на девочек.

— Что они здесь делают?! — прорычал он.

Мэвис не нашлась с ответом, и он повторил вопрос:

— Что они делают в этом доме?

Рози прижалась к матери, а Рита сидела неподвижно и просто смотрела на Джимми.

Он ввалился в комнату и, наклонившись прямо над девочкой, выдохнул ей в лицо:

— На что уставилась?

— Ни на что, дядя Джимми, — прошептала в ответ Рита, побледнев, как полотно.

Джимми повернулся к жене:

— Чего молчишь, не слышала вопроса?

— Вчера вечером я привела их домой, — начала Мэвис, но потом замолчала и сказала девочкам: — Идите позовите Мэгги и поиграйте с ней на улице.

Рита и Рози были только рады убежать из дома.

Джимми плюхнулся на стул, а Мэвис поспешно налила ему чашку чая, намазала тост маргарином и положила перед ним на тарелку.

Джимми отхлебнул чая и снова спросил:

— Ну?

— Мне пришлось забрать их домой, Джимми, пришлось. Мама в больнице и пробудет там еще несколько недель. Кэрри присматривала за ними, пока нас не было. Но теперь им придется пожить дома, мама ведь не может о них заботиться.

— Нет! — взревел Джимми. — Мы же договорились, что здесь они жить не будут. Если твоя мать не может о них заботиться, значит, их нужно отправить в приют. Мы уже это обсуждали.

— Но, Джимми, это ведь не навсегда, это пока мама не выйдет из больницы, — запричитала Мэвис. — И тогда они снова переедут к ней.

— Да? И когда это случится? В этом году, в следующем? Да никогда!

— Нет, совсем скоро. — Мэвис решила, что не расскажет Джимми, насколько серьезно пострадала Лили. — Кэрри разговаривала с медсестрой, мама уже идет на поправку.

Джимми встал со стула, больно схватил Мэвис за плечи и начал сильно ее трясти.

— Ты что, не понимаешь слово «нет», тупая телка?! Я не позволю им жить в моем доме!

При каждом слове он стукал ее со всей силы спиной о плиту, потом, для пущей убедительности, пнул ногой в живот и плюхнулся обратно на стул.

Мэвис оперлась на стол, ее колени дрожали, по лицу текли слезы. Схватившись за спинку стула, чтобы не упасть, она вдруг почувствовала, как по ноге что-то течет.

— О боже… — прошептала Мэвис. — О боже, у меня отошли воды!

— Что? — раздраженно переспросил Джимми. — Что еще случилось, тупая телка?

— Воды отошли! Ребенок!

— Ребенок? При чем тут ребенок? — не понял Джимми. — Он родится только через две недели.

— Да нет, сейчас. Уже начинается. — В голосе Мэвис звучала паника. — Нужна акушерка. Позови Кэрри. Джимми, ради бога, позови Кэрри, она знает, что делать!

Мужчина мрачно глянул на жену, а затем, поняв наконец,