Жизнь в дороге - Григорий Кубатьян

Мы с Андриати быстро подружились. Для начала она показала мне семейные владения: огромное поле, засеянное рисом и другими злаками. В оросительных канавках копошились мелкие несъедобные крабы. Одним краем поле примыкало к лесу, в той стороне белел высоченный валун. По словам Андриати, это было нехорошее место. Жители деревни избегали приближаться к нему. Смельчаки, что отваживались подойти к проклятому камню, погибали в течение нескольких месяцев. По ночам в том месте якобы появлялись светящиеся тени. Я, конечно, тут же направился к камню, чтобы изучить его, но Андриати вцепилась в мой рукав и запричитала, так что пришлось оставить попытки разобраться со злокозненным камнем.

В этот же день мы с Андриати ходили гулять в местный парк и купались в водопаде. Потом Абас и братья девушки учили меня ездить на стареньком мотоцикле, вроде нашего «Урала». А вечером, когда собрались все родственники и соседи, мы устроили домашний концерт. Каждый брал в руки гитару и пел, кто что мог. Я тоже не удержался и спел пару песен из своего студенческого репертуара: про Мурку и про эшелон с зэками. Никто слов не понял, но песни понравились.

В греческой православной церкви практиковалось проклятие при помощи псалмов — псалмокатара. Его могла совершить группа из семи священников.

На следующий день Абас отправлялся в очередной рейс, а меня оставил на попечении Андриати и ее братьев. Братьям тоже было интересно общаться с иностранцем, но Андриати ревниво оберегала меня от их чуточку назойливого внимания. Мы вместе убегали в город, бродили по узким улочкам и рынкам. Андриати нравилось покупать лежащие на лотках фрукты и хозяйственно складывать в мешок. Мешок послушно нес я, идя следом за хозяйкой. А все вокруг смотрели на нее, удивлялись и завидовали. Это ж надо, в такой глуши нашла себе белого иностранца!

Через несколько дней мы отправились к вулкану. Общественный транспорт туда не ходил — поехали на мотоцикле. Старания Абаса не прошли даром, я вполне сносно справлялся с железным конем.

Домашние пожелали нам счастливого пути и собрали в дорогу мешочек с провиантом. Я укрепил на багажнике свой рюкзак, поскольку не планировал возвращаться обратно. От вулкана можно было выбраться на основную дорогу, идущую в город Сурабая, а оттуда рукой подать до восточной оконечности острова. Андриати предстояло вернуться домой вместе с братьями — они ехали вместе с нами на втором мотоцикле.

Извергающаяся лава может быть жидкой как вода или густой, вязкой, вытекая из вулкана со скоростью несколько метров в день.

Дорога петляла, забираясь все выше в гору. Похолодало. Я отдал Андриати свой свитер, чтобы она не замерзла. Мотоцикл сердито урчал, преодолевая очередной подъем. Через пару часов мы выехали на ровную площадку. С высоты открывался вид на долину, где и располагался Гунунг Бромо. Из раскола на его вершине медленно поднимался серый дымок, как бы соединяя вулкан с низко висящими сизыми облаками. Космическая долина, окружавшая вулкан, называлась Море Лавы и представляла собой застывшие на огромном пространстве вулканические образования, наслоившиеся друг на друга. Казалось, именно так выглядит царство мертвых. Мы зябко поежились и стали спускаться вниз. У подножия вулкана расположился маленький монастырь. Он был закрыт, но все же какие-то люди бродили поодаль.

— Что это за монастырь? — спросил я у Андриати.

— Индуистский. Люди, живущие здесь, верят, что вулкан священный и молятся его духам, — ответила она.

— А если произойдет извержение? Монастырь же будет уничтожен!

— Тогда его построят заново…

Мы проехали через долину и добрались до монастыря. Его ворота были заперты. Оставив мотоцикл у стен, украшенных изображениями клыкастых монстров, мы вступили на лестницу, ведущую на вершину вулкана. Братья Андриати с нами не пошли, предпочитая разглядывать мрачно дымящийся холм снизу.

Лестница была узкая и длинная. Чем выше мы поднимались, тем труднее было продолжать путь. В воздухе запахло тухлыми яйцами.

Так пахнет сера, а значит, где-то рядом находился самый настоящий ад. Говорят, что серой пахнут привидения, черти и НЛО. Я ничего подобного не встречал, поэтому подтвердить не могу. Не исключено, что неприятные запахи распространяют сами свидетели сверхъестественного — от испуга. Клубы серного дыма, вырывавшиеся из жерла вулкана, казались такими плотными, что их можно было ухватить руками. Андриати устала, но все же терпеливо продолжала идти. На вершине запах стал невыносим, от него кружилась голова. Я с любопытством заглянул в жерло. В центре вулкана была небольшая желтая дырка, внутри нее бурлило и клокотало. Внутренние склоны кратера казались скользкими, но спуск был возможен. Я сунулся вниз, чтобы исследовать все как следует, но Андриати буквально повисла на мне, умоляя не соваться в жерло вулкана.

Мы молча стояли на вершине в чаду и дыму. Наверное со стороны мы выглядели очень романтично, в кино такие сцены снимают с вертолета. Но долго стоять не получилось: адский дым согнал нас обратно к подножию вулкана.

— Я возвращаюсь, а ты уезжаешь… Я отдам тебе свитер, — сказала мне Андриати, когда мы спустились.

— Не надо, оставь себе. Холодно.

— Хорошо. Я верну его тебе, когда ты вернешься. Ты ведь вернешься?

— Не знаю. Она улыбнулась.

— У нас в роду есть такая примета: если парень с девушкой вместе поднимутся на священный вулкан, то уже не забудут друг друга никогда.

— Я тебя не забуду.

— Теперь у тебя и не получится! — она засмеялась, быстро поцеловала меня и побежала к своему мотороллеру.

Желтый цвет характерен для базальтовой лавы, самой горячей — ее температура достигает 1300 градусов Цельсия.

Гидростопом по Индонезии

Индонезия — это группа островов разного размера, из них только обитаемых около 6 тысяч. Чтобы проехать страну из конца в конец, нужно постоянно «прыгать» с одного острова на другой при помощи паромов. Но основной принцип моего путешествия заключался в том, что перемещаться я должен был непременно бесплатно. Приходилось придумывать разные необычные способы проникновения на паромы.

С Суматры на Яву я перебрался на грузовике. Встал на дорогу перед портом и голосовал до тех пор, пока меня не согласился взять один из водителей. Билет взимался с грузовика, а пассажиры в кабине не учитывались. Таким образом, я миновал «пассажирскую» очередь, проехав по «грузовой».

Этот фокус мне понравился и, переправляясь на Сумбаву, я решил его повторить. Однако когда мы подъехали на грузовике к парому, прямо перед нами место в грузовом отсеке закончилось. Автовладельцам, не успевшим попасть внутрь, предстояло ждать в порту несколько часов до следующего парома. Нужно было идти толкаться в пассажирской очереди и покупать билет.