Жизнь в дороге - Григорий Кубатьян

Осмотрев древние руины, под вечер я вернулся в монастырь. Бона как раз отправлялся на ежедневные занятия по английскому языку. Он давал уроки другим монахам и деревенским ребятишкам. Я попросил разрешения присутствовать на занятиях. Бона согласился, но, как мне показалось, был этому не слишком рад. В крошечной комнатенке при свете свечей сидело около десятка человек. Бона вышел к доске и начал писать число и тему занятия. С каждым словом он бросал на меня пытливые взгляды, пытаясь по выражению моего лица понять, все ли правильно он пишет, нет ли ошибки? Я решил ему помочь и пару раз поправил. Но именно этого и не стоило делать. Бона, желая сохранить свой авторитет учителя, вежливо, но настойчиво попросил меня удалиться, и остаток вечера я провел, лежа в гамаке и листая книгу об истории буддизма.

Истории буддизма насчитывается 26 веков.

На следующий день я уезжал из монастыря. Бона вывез меня на мотоцикле на трассу и вручил на дорогу пакет с бананами. Через некоторое время я вновь глядел на мир из кузова грузовичка. Мелькали рисовые поля, крестьяне в соломенных шляпах и детишки верхом на быках.

Дорога государственного значения Сиемриеп — Пномпень не была асфальтирована, и пыльный грузовичок весело скакал по кочкам, а я, вместе с объемными тюками, катался по днищу кузова. Периодически дорогу пересекали высохшие от жары реки. Мосты над ними были самыми примитивными: несколько бревен скрепленных веревками или металлическими скобами. Большая часть мостов была повреждена. Чтобы движение не останавливалось, возле мостов сидели местные жители и помогали машинам преодолевать опасные участки. Они громко командовали: «Левей! Левей! А теперь правей! На меня!» Водители послушно выполняли указания, а затем платили за помощь. Говорят, время от времени, государственная дорожная служба присылает бригады для ремонта мостов. Но через некоторое время мосты вновь оказываются поврежденными — местные жители не хотят терять свой заработок.

Встречались по дороге и нищие. В отличие от обычных попрошаек они были технически более подготовлены. При приближении машины они включали магнитофоны и просили подаяние под музыку, усиливая свои голоса при помощи громкоговорителей. А ребятишки-помощники обходили машины с ведрами и корзинами для сбора наличных.

Следующий город, в котором я остановился, назывался Кампонгтхом. Я собирался проехать мимо, но, увидев стоящие вдоль дороги кхмерские статуи, решил задержаться. Это были так называемые «стражи монастыря». В Китае это львы Ши Цза, в Лаосе — свирепые воины или собаки, в Таиланде — воины с длинными носами, в Индонезии — слоны со множеством рук. Стражи должны отгонять злых духов и не пускать их в монастыри. Иногда таких же стражей устанавливают возле коммерческих или государственных учреждений и частных домов. Возле монастыря в Кампонгтхоме стояла целая гвардия: собаки-носороги, воины с тремя лицами, драконоподобные монстры. При виде этих тварей даже самый отчаянный злой дух не рискнул бы войти внутрь.

Я вежливо поздоровался с монстрами и вошел на территорию монастыря. По вечерам здесь тоже преподавали английский язык. Около десятка групп занимались одновременно в помещении, разделенном тряпочными ширмами. Помимо английского изучали французский и тайский языки. Меня встретило сразу несколько учителей, они удивленно выслушали мою историю и подвели к настоятелю, древнему сухонькому монаху. Тот не возражал, если я немного поживу в монастыре. Меня поселили в отдельную комнату, в которой стояла деревянная кровать с сеткой от комаров.

В 2008 году Всемирный банк поднял планку «черты бедности», ниже которой находится нищета, с 1 доллара в день до 1 доллара 25 центов.

Языковые занятия продолжились, а я вышел во двор и принялся наблюдать, как монахи собирают кокосы. Один ловко забрался по гладкому стволу высоченной пальмы и при помощи мачете начал рубить ветки с орехами. Я попытался забраться на соседнюю пальму, но ствол был такой скользкий, что у меня ничего не получилось.

Монахи стоявшие внизу собирали упавшие орехи. Один подарили и мне, даже научили правильно его разделывать. Нужно было отсечь верхнюю часть кокоса, просунуть внутрь трубочку и выпить сок, затем разломить орех пополам, отрезать от наружной поверхности небольшой плоский кусочек и, используя его как ложку, расправиться со съедобной мякотью.

Слово «кокос» произошло от португальского «koko», то есть «монстр», «чудище», «пугало».

Ночь я провел в своей келье. Все это время в монастыре шла какая-то особенная служба. Монахи били в барабаны, играли на инструментах и заунывно распевали молитвы. Не знаю, была ли эта служба связана с изгнанием злых демонов, но они, похоже, слетелись в мою комнату со всего монастыря и в ужасе забились под кровать. Иначе как объяснить, что всю ночь я не мог заснуть, мне мерещились какие-то страсти, от которых я вскакивал в холодном поту?

На следующий день я решил уехать из монастыря. Один из учителей английского по имени Тет пригласил меня пожить у него.

Тет жил в небольшом доме в центре города. Фасадом этот дом выходил на улицу, а с обратной стороны стоял на сваях над озером, так что сквозь дощатый пол было видно, как плещется вода. Тет жил вместе с женой, матерью, сестрой и целым выводком детей, чье точное число не представлял даже сам глава семьи. Все домочадцы размещались в двух комнатах и спали в гамаках и на циновках. Мне, как почетному гостю, выделили единственную кровать. Я бы предпочел лечь на циновке, но мне не разрешили.

Днем к нам в гости пришли еще два учителя — Лот и Джей. Они предложили поехать на мотороллерах к древним руинам, расположенным за пределами города. Мотороллеров было два, мне предложили управлять одним из них. До этого я никогда не управлял подобной штукой, тем не менее, сел за руль. Мы помчались вперед, оставляя за собой клубы желтой пыли. Пыли было так много, что наши руки, лица, одежда, обувь и даже мой фотоаппарат (хранившийся в чехле) покрылись желто-серым налетом.

Руины, ради которых мы проделали этот путь, были скромнее Ангкора, но так же живописно были разбросаны по лесу. Под ногами суетились длиннющие (до 20 сантиметров!) многоножки, здоровенные жуки. Пару раз нам пришлось переходить вброд реку из муравьев. Плотоядные насекомые мощными потоками выплескивались откуда-то из-под земли, потом пропадал и появлялся вновь. Горе незадачливым жукам, попавшимся на их пути: их подхватывало стремительным течением, чтобы унести с собой и утянуть под землю.