Юморески и другие пустячки - Петер Карваш

Мы – зрители с правом надорвать себе животики. Наши предрассветные сны построены по законам кинематографа, с монтажом, возвратами, повторами и сценарной интерпункцией. Когда мы видим драму пожара и усилия пожарников, мы автоматически отрешаемся от мысли, что это «настоящее», и оглядываемся в поисках кинокамеры. Ведь если ее нет, то зачем бы все это делалось?

Эти люди, которые веселились на перекрестке, в то время как пожарники мужественно сражались с огнем, помимо своей воли больше верили своему опыту зрителей, чем собственным глазам.

По-видимому, чем больше новостей и информации они потребляют, тем уже диапазон их жизненного восприятия. Если им доведется пережить что-либо, они автоматически переводят пережитое на язык информации о переживаниях. Они выходят полюбоваться природой и воспринимают ее как произведение искусства, как видовую картинку. Трели соловья напоминают им музыкальную композицию о соловье. Закат они воспринимают как китч и еще гордятся этим. Белые Карпаты для них импрессионистичны, в Татрах они думают о картинах Вотрубы, а когда ложатся в постель с возлюбленной, они пожалуй, представляют себе, как бы это было с Софи Лорен.

А потом они смеются над пожарниками: они им смешны, хотя и спасают им жизнь.

К чему это приведет, не знаю. Горе нам, если в один прекрасный день пожарники тоже превратятся в зрителей. И хирурги, и та же «Скорая помощь». И, скажем, будущие родители.

Операция «Потоп»

– А чтоб их приподняло да треснуло! – сказал праотец Ной своей жене, пани Ноевой. – Не нравится мне все это.

Они стояли на живописном холме над самой современной судоверфью на свете и наблюдали за погрузкой на корабль, осуществлявшейся согласно плану.

Дул свежий ветерок, предвещавший кратковременные осадки, поэтому пани Ноева завязала кашемировую шаль узлом и спрятала нос в воротник новой шубы, полученной в подарок от мужа по случаю недавнего пятисотого дня рождения. И все-таки она громогласно чихнула. К тому же ночью ей снилась поварешка, а это, как известно, означает долгую дорогу и семейные ссоры. Она молчала, зная по опыту, что жене следует помалкивать в тряпочку, если у мужа неприятности с шефом.

Под ними стоял в сухом доке ковчег, плавучее транспортное средство, изготовленное в соответствии с оригинальной Господней техдокументацией. Сделан был ковчег из дерева гофер, осмоленного смолой внутри и снаружи, и сделан он был так: длина ковчега триста локтей, ширина его пятьдесят локтей, а высота его тридцать локтей, и был он устроен с отделениями и этажами: нижним, вторым, а также третьим.

Ной ни в коем случае не желал хулить Господа, но указания были даны чисто дилетантские; даже не очень искушенный специалист с первого взгляда догадался бы, что центр тяжести корабля лежит слишком высоко, что корабль будет неустойчивым – даже в том случае, если экипаж и груз не будут двигаться. А двигаться они будут, это уж будьте уверены.

Вот почему Ной мрачно взирал на животных, которые поднимались по трапу в колонне по два и скрывались в утробах корабля, и старался воздержаться от замечаний; Бог был, конечно, всеведущ во всех остальных отношениях, но о работе на верфях явно не имел понятия. Господь в очередной раз ударился в блистательную импровизацию, а кончилось это полной неподготовленностью проекта и заурядным затыканием плановых дыр.

Разумеется, Ной мог Его понять. Господь был рассержен, и вполне справедливо. Дело в том, что люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы (еще бы не были, при таком-то безукоризненном происхождении), и брали их себе в жены, какую кто избрал. И сказал Господь Бог: не вечно Духу моему быть пренебрегаемым человеками сими в их заблуждениях, потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет. И велико было развращение человеков на земле, и все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время.

То есть, говоря попросту, по-нашенски, люди начали наглеть, и это здорово действовало Господу на нервы.

И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их.

Но по своей общеизвестной благости и непоследовательности Он смилостивился над вышеупомянутым Ноем, который был мужем праведным и непорочным в роде своем и ходил перед Богом, в то время как земля растлилась перед лицом Божиим и наполнилась злодеяниями.

Вот почему Ной, по исконной профессии – дипломированный винодел, взялся за строительство корабля, ибо Господь Бог сказал Ною: конец всякой плоти пришел пред лице Мое, и вот, Я истреблю их с земли.

Остальное известно: Всемогущий поручил миролюбивому виноградарю сохранить из всех животных и от всякой плоти по паре, чтоб они остались в живых; мужского пола и женского, из птиц, скотов, пресмыкающихся по земле. Короче, полный зоологический комплект. И сделал Ной все: как повелел ему Господь, так он и сделал.

Лучше б он не делал.

Первым делом пришла жена сына Иафета и заявила, что ей необходима персональная каюта, на которую они имеют бесспорное право уже хотя бы как молодожены. Потом пришла жена сына Сима и заявила, что ни в коем случае не желает жить под одной крышей с блохами – она ведь родом из знатного семейства. Потом пришла жена сына Хама и заявила, что она в интересном положении и уж ее-то никто не втянет в дальнее плавание, потому что после свадебного путешествия она подвержена морской болезни.

– Кыш, – сказал им Ной. С женщинами он бывал немногословен.

Пани Ноева ничего не сказала, только мигнула невесткам, мол, мы-то все равно знаем свое, дайте мужикам перебеситься, а позже все уладится.

Но потом заявился сам Иафет, прибыл верхом на недавно объезженном молодом бронтозавре и начал:

– Отец, не гневайся, но директивы Старого Шефа опять начисто перепутаны и противоречивы, тут сам черт ногу сломит. В параграфе 19 главы шестой говорится, что из каждого вида животных мы должны погрузить по паре, то есть одного самца и одну самку; в то же время в параграфе 2 главы седьмой Он предписывает – цитирую – «всякого скота чистого возьми по семи, мужеского пола и женского, чтобы сохранить племя для всей земли», конец цитаты. Так какой же инструкции держаться? Кроме того, как разделить семь экземпляров так, чтобы каждая самка имела своего самца и наоборот? Хотел бы я поглядеть, кто с этим справится.

Затем пригарцевал сын Хам и изрек:

– Послушай, батя, тут вот какой вопрос: берем ли мы с собой парочку жуков-древоточцев? Ведь они нам источат всю конструкцию ковчега в открытом море, и мы утонем как котята. Ты об этом подумал?

И наконец – Сим:

– А с рыбами что у нас выходит? Разве это честно: истребить чуть ли не все живое, в том числе массу сиамских кошек, жаворонков и сценаристов – а за что? Они, видите ли, иногда занимались развратом; и в то же время амнистировать акул и разных смертоносных электрических водяных чудищ только потому, что они случайно имеют жабры и умеют плавать.

– А ну, цыц, – Ной уже вышел из себя, – лучше проверьте мачты, спасательные лодки и корабельные аптечки, и если что будет не так, я вам, соплякам, уши пообрываю.

На что сыновья, будучи эрудированными техническими кадрами, возразили:

– Отец, но ведь весь проект в корне ошибочен! Одна только идея чего стоит: строить океанский лайнер там, где никакого моря и в помине нет... Это же нужно быть чокнутым.

– Если корабль не придет к морю, море придет к кораблю, – прикрылся Ной цитатой из совсем другого катехизиса. Но и это его не спасло.

Наступил день, с которого мы начали рассказ, – день погрузки животного мира. Вот тут-то и начались трудности.

Стоят, значит, Ной и пани Ноева на холме, смотрят сверху на палубу для пассажиров первого класса и видят: Иафет ведет на корабль парочку славных бронтозавров.

– Эй, Иафет, сынок, – бодро окликнул его праотец человечества, – куда это ты их волокешь?!

– В ковчег, – невинно отвечает Иафет, – куда же еще?

– В ковчег? – сообразил Ной и сразу весь вспотел. – Да ведь они туда еле-еле войдут!

– Я тоже так думаю, – отвечает Иафет, – а что поделаешь? Они ведь тоже Божьи твари. Или в твоем договоре с Господом есть упоминание о том, что именно бронтозавры исключаются?

– Этого нет, – хрипло возразил Ной, – но...

– Но что?!

– Но ведь... если мы туда запустим бронтозавров, тогда придется загружать и динозавров, стегозавров, диплодоков, траходонов, игуанодонов...

– Птеродактилей, моноклонов, – педантично продолжал Сим, – мегалозавров, атлантозавров...

– Ну, хватит! – воскликнул Ной, выйдя из себя. – Если мы загрузим хотя бы одного атлантозавра, в ковчеге не останется места даже для дождевого червя!

– Но дело в том, – заметил Хам, – что мы должны загрузить не одного, а пару, верно?

– Итак, сбылись мои слова, – подвел невидимую черту Иафет. – Размеры транспортного средства глубоко занижены. Дилетантская работа. Триста на пятьдесят на тридцать локтей – этого мало даже для одного титанозавра. Старый Господь Бог мог бы и посоветоваться со специалистами, прежде чем давать тебе окончательные указания.