По рукоять в опасности - Дик Фрэнсис

Утром, когда все еще крепко спали, мы с Айвэном долго беседовали между собой.

Он выглядел лучше, чем накануне. Исчезла вчерашняя бледность. Айвэн казался приободрившимся, и ум его был ясен.

Я подробно рассказывал ему обо всем, что узнал и сделал за последние два дня. Айвэну пришлось смириться с масштабом ограбления пивоваренного завода, и он одобрил мою встречу с Маргарет Морден. Наверное, он надеялся на нее, как капитан тонущего судна надеется на спасательную шлюпку.

— Это моя вина, что дело обернулось так скверно, — вздохнул Айвэн. — Но, знаешь, я ни за что не поверил бы, что Норман Кворн способен на такое. Я знал его много лет, из скромного бухгалтера сделал финансовым директором, ввел в правление... доверял ему. Я отмахивался от того, что говорил мне Тобиас Толлрайт. А теперь я потерял веру в самого себя.

— Такое часто случается, — сказал я, чтобы хоть как-то утешить Айвэна.

Он горестно кивнул мне:

— Как говорится, доверяй, но проверяй. Но Норман... как он мог!

Айвэна огорчало не столько финансовое бедствие завода, сколько крушение его собственной веры в людей. Предательство пережить труднее, чем материальные потери. Ничто не причиняло Айвэну такой боли, как сознание, что его предал человек, которому он безоговорочно верил. — Я хочу, — проникновенно сказал Айвэн, — чтобы ты возглавил завод. Ты мог бы, у тебя получилось бы, я никогда не сомневался в этом. Когда ты женился на молодой, энергичной и привлекательной женщине, я надеялся, что образ твоих мыслей изменится и мы с тобой будем действовать сообща. Как бы это было хорошо! Ты мог бы жить в Ламборне, где у нее конюшни, и управлять заводом в Вонтидже, всего в семи милях оттуда. Большинство молодых людей с радостью ухватились бы за такую возможность. Но нет, ты не такой, как все. Ты хочешь жить по-своему и заниматься живописью. — Тон Айвэна не был презрительным. Просто он считал, что мое занятие живописью — блажь. — Твоя мать, кажется, понимает тебя. Она говорит, что горный туман в клетке не удержать.

— Очень жаль, — невпопад сказал я. Мне были понятны преимущества того, что предлагал мне Айвэн. Я и сам не знал, почему не могу согласиться на это.

Переменив тему разговора, я сказал отчиму о том, что просил миссис Маргарет Морден уговорить кредиторов не ставить крест на Челтенхемских скачках, убедить их, что семнадцатые состязания на «Золотой кубок короля Альфреда» могли бы подкрепить веру людей в пивоваренный завод и помочь увеличению объема продажи продукции, а это принесло бы заводу выручку, которая только и способна спасти положение.

Айвэн улыбнулся:

— Сам дьявол был бы рад иметь тебя союзником.

— Но я говорю лишь то, что есть на самом деле.

— Как бы я хотел, чтобы ты был моим сыном, — вдруг сказал он.

От этих слов я на некоторое время растерялся и не знал, что сказать Айвэну, а он, казалось, и сам удивился такому признанию, но в то же время не собирался от него отказываться. Наше молчание затянулось.

Первым нарушил его я, как бы на всякий случай сказав:

— Гольден-Мальт...

— Да. — Взгляд Айвэна остановился на моем лице и сделался острым. — Ты спрятал его?

— А вы хотели, чтобы я сделал это?

— Конечно, хотел. Я надеялся, что ты сумеешь, однако...

— Однако, — продолжил я за Айвэна, когда он замолк, — вы член Жокейского Клуба и не можете позволить себе быть нечестным, а кредиторы могут захотеть включить Гольден-Мальта в имущество несостоятельного должника и продать его. Я похитил его из конюшни Эмили, но ни одна даже опытная ищейка не найдет его, и если он должен исчезнуть больше, чем на неделю, я сумею перевести его в другое место.

— Где он сейчас?

— Вам лучше не знать этого, чтобы ненароком не проговориться.

— А кто знает о его местонахождении, кроме тебя?

— В настоящее время только Эмили. Если я переведу его в другое место, это будет для нее прикрытием. — Я выдержал небольшую паузу. — Есть ли у вас какое-нибудь доказательство, что Гольден-Мальт — ваша личная собственность? Документ о продаже?

— Нет. Я купил его за наличные, когда он был еще жеребенком. Надо было выручить друга, которому понадобились деньги. Он избежал уплаты подоходного налога. — Ах ты, какая досада!

— Кто знал, что ждет коня впереди, на пути длиною в шесть лет.

У самого локтя Айвэна зажужжал телефон. Айвэн жестом показал мне, чтобы я ответил вместо него.

— Алло! — сказал я и услышал в ответ голос Тобиаса Толлрайта!

— Это ты, Ал? — спросил Тобиас. — Это Тоб. Он был чем-то встревожен.

— Что случилось, Тоб?

— Мне позвонил один человек и сказал, что сэр Айвэн отменил твои полномочия доверенного лица.

— Что за человек?

— Некий Оливер Грантчестер. Адвокат. Он говорит, что ведет дела сэра Айвэна.

— Да, он и заверил все копии документа о моих полномочиях, — сказал я. — С ними что-то не в порядке?

— Он говорит, что они выданы тебе по недоразумению. По-видимому, Пэтси Бенчмарк убедила сэра Айвэна сказать так.

— Обожди, пока я поговорю с моим отчимом, — сказал я.

Положив телефонную трубку на стол, я объяснил Айвэну возникшую ситуацию. Он поднял трубку и сказал:

— Мистер Толлрайт, каково ваше мнение о деловых качествах моего пасынка?

Он улыбнулся, слушая, что отвечает ему Тобиас, а потом заявил:

— Я не отказываюсь ни от одного слова, под которым стоит моя подпись. — Выслушав Тобиаса, Айвэн продолжил. — Моя дочь дезинформировала мистера Грантчестера. Александр действует от моего имени по всем вопросам, и больше никому я таких прав не передавал. Ясно? — Он передал мне трубку, и я сказал Тобиасу:

— О'кей?

— Ну и ну! — ответил Тобиас. — Эта женщина опасна, Ал.

— М-м-м... Послушай, Тоб, ты знаешь каких-нибудь хороших, честных и умеющих хранить тайну сыщиков?

Он усмехнулся:

— Хороших, честных и умеющих хранить тайну? Постой... — Я услышал, как что-то зашелестело в трубке — наверное, листочки его записной книжки. — У тебя есть чем записать?

На столе лежал карандаш, но записной книжки у меня под рукой не оказалось. Я перевернул коробку с салфетками Айвэна и на ее дне записал имя и номер телефона фирмы в Рединге.

— Спасибо, Тоб.

— В любое время к твоим услугам, Ал. Положив трубку, я сказал Айвэну:

— Пэтси также распространяет слухи, что я украл кубок короля Альфреда.

— Но ты ведь сделал это, разве нет? — невозмутимо спросил меня Айвэн.

ГЛАВА 5

Я ощутил внутренний холодок и не без вкрадчивости в голосе спросил:

— Почему вы думаете, что кубок у меня? Айвэн взглянул на меня удивленно, но пока еще спокойно:

— Потому что я послал его тебе, вот почему. Ты умеешь надежно прятать вещи, так сказал мне Роберт. Вот я и послал тебе кубок, чтобы ты как следует спрятал его. Что за чертовщина, подумал я. О Боже. Нет, нельзя поминать всуе Господа!

— Как? — спросил я. — Разве вы послали его мне?

Только сейчас, кажется, Айвэн понял, что как ни хорош был его план, что-то в нем дало сбой. Он нахмурился, но все еще не проявлял особого беспокойства.

— Я дал кубок Роберту, чтобы он отдал его тебе. Вернее, я сказал ему, где найти его. Ты слушаешь меня? Не смотри на меня такими глазами. Я просил твоего дядю Роберта забрать этот злополучный кубок в Шотландию, чтобы ты мог надежно укрыть его. И не говори мне, что у тебя его нет.

— Хм, — сказал я и откашлялся. — Когда вы отправили кубок в Шотландию?

— Не помню. — Айвэн небрежно махнул рукой, так, словно эта деталь не имела для него никакого значения. — Спроси у Роберта. Если ты не получил кубка, значит, он у него.

Сдерживая дыхание, чтобы не выдать своего волнения, я сказал:

— Кто еще знает, что вы отправили кубок ко мне?

— Никто. В чем дело? Роберт отдаст кубок тебе, когда ты приедешь в Шотландию. А когда дела завода будут улажены, ты вернешь его мне, потому что кубок, как Гольден-Мальт, принадлежат мне, и я не хочу, чтобы его сочли принадлежащим заводу и продали за бесценок как имущество несостоятельного должника.

— А документ о приобретении у вас есть? — спросил я без всякой надежды на положительный ответ.

— Не будь смешон.

— Ладно, не буду. Значит, нет. Делая вид, что меня не так уж и беспокоит, что ответит Айвэн, я спросил его:

— А когда все это произошло? Когда вы просили дядю Роберта забрать кубок в Шотландию?

— Когда? Да, кажется, на прошлой неделе.

— На прошлой неделе... Значит, пока вы были еще в клинике?

— Разумеется, пока был в клинике. Подумай хорошенько, Александр, когда же еще? Я чувствовал себя скверно, наглотался всяких лекарств, и еще эти инъекции... Небо казалось мне с овчинку, как говорится. И тут Роберт пришел навестить меня, и вовремя, а то Тобиас Толлрайт уже до смерти надоел мне. И он, Роберт, разумеется, а не Толлрайт, сказал, что на следующий день уезжает в Шотландию на ежегодную охоту и рыбную ловлю, а также на игры, а я подумал, не спросить ли его насчет кубка, и спросил. Он согласился выполнить мою просьбу, но сказал, что ты лучше справишься с этим делом. Я только спросил его, вполне ли можно доверять тебе, а он ответил, что доверил бы тебе свою жизнь.