Всеобщая история. - Полибий

30. Между юношами Тарента и карфагенянами состоялся следующий уговор: Ганнибал должен подойти к городу с восточной стороны, обращенной к материку, в направлении к так называемым Теменидским воротам, и возжечь огонь на могиле, именуемой у одних могилою Гиакинфа, у других Аполлоновою57, а Трагиск и его сообщники должны со своей стороны возжечь огонь в городе, лишь только заметят огонь карфагенян. Затем Ганнибал и карфагеняне, потушив огонь, должны мерным шагом направляться к городским воротам. По заключении уговора юноши прошли через населенную часть города к кладбищу. На восточной стороне города Тарента находится множество могил, потому что покойники хоронятся у них даже в настоящее время внутри городских стен согласно известному древнему изречению оракула. Говорят, некогда божество изрекло тарентинцам, что лучше и полезнее для них будет жить совместно с усопшими58. Изречение оракула тарентинцы поняли так, что они наилучше устроят свою жизнь, если покойников будут оставлять внутри городских стен, почему и погребают умерших по настоящее время внутри городских ворот. Итак, помянутые выше юноши по достижении могилы Пифионика ждали с тревогою, что будет дальше. Когда же Ганнибал с войском приблизился к городу и подал условный знак, заговорщики с Никоном и Трагиском во главе при виде огня воспрянули духом и зажгли ответный факел, а когда заметили, что карфагеняне потушили огонь, то стремительно, бегом бросились к воротам. Они желали до прихода карфагенян перебить поставленную на башне стражу, а карфагеняне, как было условлено, шли тихим шагом. План удался, стража была захвачена благовременно, и тогда как одни из заговорщиков заняты были избиением стражи, другие рубили запоры. Ворота быстро раскрылись, и тут же вовремя подоспел с войском Ганнибал: он верно рассчитал потребное для перехода время, так что с приближением к городу вовсе не потребовалось остановки в пути59.

31. Так, вступление карфагенян в город совершилось согласно уговору без всяких препятствий и при полнейшей тишине. Поэтому заговорщики полагали, что главная часть предприятия их удалась, и они смело уже направились к площади по широкой улице, ведущей от Глубокой. Конницу в числе не менее двух тысяч человек Ганнибал оставил за стеною, желая иметь ее в запасе против нападения извне, а равно на случай каких-либо неожиданностей, неразлучных с подобными предприятиями. Приблизившись к площади, Ганнибал остановился с войском и нетерпеливо ждал вестей о Филемене, опасаясь, как бы не потерпеть неудачи с этой стороны. Дело в том, что когда карфагеняне зажгли огонь и решили идти к воротам, они в то же время послали к соседним воротам Филемена с кабаном на носилках и около тысячи человек ливиян: Ганнибал желал, чтобы согласно первоначальному плану успех предприятия обеспечен был разом в нескольких пунктах, а не в одном только60. И вот когда Филемен подошел к стене и по обыкновению свистнул, явившийся тотчас страж спустился к калитке. Находясь по ту сторону ворот, Филемен попросил открывать поскорее, так как им тяжело нести дикого кабана, и страж с радостью поспешил открыть ворота в надежде воспользоваться плодами счастливой охоты Филемена, так как часть добычи всегда доставалась и на его долю. Занимая при носилках переднее место, Филемен вошел в калитку первым, за ним последовал другой носильщик в одежде пастуха, как бы один из поселян, затем вошли еще двое, поддерживавшие дичь сзади. Когда все четверо очутились по сю сторону калитки, они положили на месте впустившего их стража, пока тот благодушно осматривал и ощупывал кабана; потом спокойно и не торопясь пропустили в калитку следовавших за ними воинов, впереди всех ливиян, человек триста. Вслед за сим одни стали рубить запоры, другие умертвили помещавшуюся на башне стражу, третьи с помощью условных знаков звали за собою ливиян, находившихся пока за стеною. Когда и эти вошли беспрепятственно, Филемен направился, как было условлено, к площади. При виде Филемена с войском Ганнибал возликовал, ибо предприятие удалось так, как он желал, и приступил к завершению дела.

32. Ганнибал отделил тысячи две кельтов, образовал из них три отряда, из коих каждому дал в руководители двух юношей-заговорщиков. Вместе с ними он отрядил и несколько своих начальников, приказав занять удобнейшие проходы к площади. Как только это было исполнено, Ганнибал велел туземным юношам охранять и щадить встречных граждан, издали громким голосом приглашать тарентинцев оставаться в покое, так как им не угрожает никакая опасность; напротив, начальникам карфагенян и кельтов он отдал приказ убивать попадающихся на пути римлян. Те и другие разошлись в разные стороны, чтобы исполнить полученные приказания. Когда вторжение неприятеля стало известно тарентинцам, крики и необычайное смятение распространились по всему городу. Весть о неприятельском вторжении дошла и до Гая, но он был пьян и чувствовал себя ни на что негодным; поэтому он тотчас вместе со слугами вышел из дому и дошел до ворот, ведущих к гавани, затем, когда страж открыл калитку, проскользнул в нее, завладел одним из стоявших в гавани челноков, сел в него вместе со слугами и переплыл к Акрополю. Тем временем Филемен и сообщники его, запасшись римскими трубами и подыскав людей, расположились подле театра и заиграли тревогу. Римляне вооруженные устремились по обыкновению к Акрополю, что отвечало расчетам карфагенян, ибо римляне выходили на улицы в беспорядке и врассыпную, наталкивались то на карфагенян, то на кельтов, и в большом числе гибли под ударами врагов.

33. Что касается тарентинцев, то даже утром следующего дня они спокойно оставались в своих жилищах, все еще не зная, что такое происходит61. Благодаря звукам трубы, а также тому, что в городе не было совершено ни насилия, ни грабежа, тарентинцы воображали, что движение это исходит от римлян62. Только когда увидели, что на улицах валяется множество убитых римлян, что несколько галатов снимают доспехи с трупов римлян, у них зародилась мысль, что в город вошли карфагеняне. Ганнибал с войском уже расположился на площади, а римляне укрылись в Акрополе, который раньше уже был занят их гарнизоном. Между тем совсем рассвело, и Ганнибал через глашатая звал всех тарентинцев на площадь безоружными. Молодежь, расхаживая по городу, возбуждала граждан к свободе и успокаивала их уверением, что карфагеняне пришли освободить их. При этих словах все тарентинцы, какие только были преданы римлянам, удалились в Акрополь, остальные, безоружные, собрались на зов глашатая, и Ганнибал обратился к ним с ласковою речью. Тарентинцы, восхищенные неожиданным счастьем, приветствовали единодушно всякое слово Ганнибала, который затем распустил собравшихся и приказал, чтобы каждый из них по возвращении в свой дом поспешил начертать на дверях надпись «Тарентинца», но под угрозой смертной казни запретил ставить такую надпись на римских жилищах. После этого он выбрал наиболее ловких рабочих63 и велел им разрушать жилища римлян, отмеченные для них отсутствием надписи; остальное войско для прикрытия рабочих он держал в строю.

34. Грабежом собрано было множество всевозможных пожитков, и количество добычи отвечало ожиданиям карфагенян. Следовавшую засим ночь они провели под открытым небом вооруженные, а на другой день Ганнибал держал совет с тарентинцами и решил оградить город от Акрополя стеною, дабы тарентинцам нечего было бояться утвердившихся в Акрополе римлян. Он занялся прежде всего возведением вала, параллельного стене Акрополя и находящейся под стеною канаве. Прекрасно зная, что враг не останется в покое и направит в эту сторону свои силы, Ганнибал держал наготове отборнейшую часть войска в том убеждении, что для успеха в будущем нужнее всего запугать римлян и ободрить тарентинцев. Так как римляне при возведении первого вала стали тревожить карфагенян с уверенностью в успехе и отвагой, Ганнибал оказал им лишь слабое сопротивление и тем возбудил воинственный пыл римлян; но когда вслед за тем большая часть римлян устремилась64 через канаву, он приказал своим войскам ударить на врага. Произошло жестокое сражение, как и следовало ожидать, ибо войска дрались на небольшом пространстве, со всех сторон огражденном стенами. Наконец римляне были оттеснены и оборотили тыл; многие нашли смерть в самой схватке, большинство было опрокинуто в канаву и там погибло.

35. Теперь Ганнибал беспрепятственно оградил город валом и держался спокойно, ибо успех предприятия отвечал его желаниям. Неприятеля он запер и вынудил оставаться внутри укрепления в страхе не только за собственную безопасность, но и за Акрополь, гражданам же Тарента он внушил такую самоуверенность, что они чувствовали в себе достаточно силы справиться с римлянами и одним без карфагенян. После этого Ганнибал велел на некотором расстоянии от палисада параллельно ему и стене Акрополя вырыть канаву65 со стороны города, и потом по краю канавы, обращенному к городу, сделать насыпь и на ней возвести другой палисад, что создавало оборону, по силе немного разве уступающую обыкновенной городской стене. Кроме того, по сю сторону земляной насыпи вдоль ее, в направлении к городу, он оставил свободным небольшое пространство и на нем решился возвести стену, идущую от Спасительной до Глубокой. Благодаря этому получались сооружения достаточные сами по себе, даже без людей, для защиты тарентинцев. Для охраны города и стены Ганнибал оставил на месте значительный лучший отряд конницы, а сам расположился лагерем на расстоянии стадий сорока от города вдоль реки, которую одни называют Галесом66, а большинство Эвротою; название свое река получила от Эврота, текущей у лакедемонян. Так как тарентинцы составляют колонию лакедемонян и несомненно находятся в родстве с ними, то в городе и его окрестностях есть много подобных указаний на связь их с лакедемонянами. Усердно и быстро работали тарентинцы при содействии карфагенян, так что стена вскоре была кончена, после чего Ганнибал решился овладеть и самим Акрополем.