Ревет и стонет Днепр широкий - Юрий Смолич

— Да, да! — подхватил Винниченко. — Такая опасность существует: этот царский сатрап имеет намерение объявить свою военную казачью хунту чуть не всероссийским правительством! Именно потому… то бишь я хочу сказать, что, имея это в виду, а главное — в целях восстановления порядка на территории всей бывшей Российской империи, а не только у нас на Украине, и взяв курс на создание новой демократической государственности, мы, Центральная рада и генеральный секретариат, осуществляем некоторые конструктивные мероприятия.

— А именно? — мрачно полюбопытствовал Леонид Пятаков.

— Понимаете, — неторопливо заговорил Винниченко, откидываясь в кресле. — Совет Народных Комиссаров в Петрограде еще не признан большинством населения в преобладающей части бывшей Российской империи. Да и вообще….. — Винниченко сделал пренебрежительную гримасу, — прежний абсолютистский метод формирования централизованной власти сверху, из Петрограда ни одну из партий и ни один из слоев населения удовлетворить не может. И вот я… собственно — мы обратились со специальной декларацией ко всем окраинам бывшей Российской империи — к народам Дона, Кубани, Кавказа, Поволжья, Средней Азии и Сибири, а также Молдавии и Белоруссии — с призывом создать союз народов бывшей Российской империи и делегировать от своих национальных правительств полномочных представителей, которые — корпоративно — и составят новое, конечно временное, до Учредительного собрания, центральное правительство…

Теперь Пятаков сел.

— Винниченко, — сказал Леонид, и голос его дрогнул, — вы… в самом деле разослали такие декларации?

— Еще когда!

Леонид вскочил со стула:

— Это же… контрреволюция!

Винниченко тоже встал:

— Прошу думать над тем, что вы говорите, Пятаков!

— Вы собираетесь … — Леонид от волнения стал задыхаться, — сколотить шовинистические сепаратистские хунты, составить из них… правительство, которое объявит себя… центральной властью в противовес… Совету Народных Комиссаров, то есть революционной власти, созданной Октябрьской революцией!

Винниченко раздраженно передернул плечами:

— Мы не признаем Совет Народных Комиссаров в Петрограде центральной властью. Это — всего лишь правительство Великороссии.

Леонид Пятаков смотрел на Винниченко. Зачем он сюда пришел? С кем он разговаривает? Разве здесь вести разговоры, заявлять протесты, требовать?.. Здесь надо…

— Господин Винниченко, — сказал Леонид, стараясь все–таки сдержаться, — ваша Центральная рада уже заявила в октябре, что она против восстания, затем, воспользовавшись этим же восстанием, она объявила себя правительством на Украине. Но вы, кажется, забываете, что на Украине — власть Советов, местных Советов, а центральной украинской властью Центральная рада будет признана лишь при условии, что ее состав будет переизбран на съезде местных Советов.

— Простите! — похлопал ладонью по столу Винниченко. — Не переизбрана, а лишь пополнена! Так мы договорились с вашим братом, Юрием Леонидовичем…

— Мой брат, — мрачно промолвил Леонид, — уехал в Петроград.

— Давайте отложим этот разговор до его возвращения.

— Он не вернется. Он останется в Петрограде.

— Не вернется? Очень жаль…

Сожаление Винниченко было совершенно искренне. С Юрием Пятаковым они никогда не обменялись добрым словом, был Юрий Пятаков заядлым украинофобом, великодержавником, но, в конце концов, они с Винниченко всегда находили общий язык.

— Очень жаль, — повторил Винниченко. — А впрочем, это не имеет значения. Юрий Леонидович выступал как председатель Совета рабочих депутатов и вашего большевистского комитета. Так что…

— Юрий Пятаков не вернется, — повторил и Леонид Пятаков. — Не вернется и его… соглашательское политиканство. С этим покончено, господин Винниченко.

Владимир Кириллович расстроился. Нелады в Киевском комитете большевиков не были ни для кого секретом, и в кулуарах Центральной рады даже ходила острота: «Камарилья большевиков — слева Пятаков и справа — Пятаков»… Сообщение о том, что теперь придется иметь дело с Пятаковым Леонидом — непримиримым противником Пятакова Юрия, — встревожило его не на шутку.

Леонид между тем говорил:

— Съезд Советов — это второй вопрос, с которым я к вам пришел. Мы прилагаем сейчас все старания, чтобы созвать съезд возможно скорее и избрать на нем советский орган центральной власти на Украине.

— Центральную раду, хотите вы сказать?

— Центральный орган власти Советов! А ваши губернские комиссары и национальные рады препятствуют этому. Мы требуем, чтобы органы Центральной рады по всей Украине не чинили препятствий созыву пленумов местных Советов для избрания делегатов…

Винниченко, слушая, морщился: опять это — требуем!.. Что за наглость! Кто тут, в конце концов, власть? ВРК или генеральный секретариат? И Винниченко прервал Пятакова.

— Слушайте, Пятаков, — сказал Винниченко. — Мы считаем излишним и вредным созыв в настоящее время съезда. Мы, правительство YHP, заняты сейчас организацией государственного аппарата. Мы не можем отрывать людей на местах от плодотворной деятельности в интересах государственного строительства ради какого–то там съезда…

— Господин Винниченко! Мы протестуем! И это — второй протест, заявить который уполномочил меня Военно–революционный комитет!

Винниченко минутку побарабанил пальцами по столу.

— Слушайте, Пятаков, — произнес он наконец, сдерживая ярость, вот–вот готовую прорваться. — Было бы лучше, если бы протест вашего ВРК вы заявили не мне лично, а правительству Украинской народной республики, путем внесения парламентской интерпелляции в Центральную раду.

— Вы же знаете, что мы, большевики, не входим в вашу Центральную раду.

Винниченко саркастически улыбнулся:

— Что ж… этому тоже можно помочь. Пускай председателем ревкома станет… не большевик, тогда через представителя своей партии в Центральной раде…

— Вы не желаете со мной разговаривать?

— Что вы! — Сардоническая усмешка уже не сходила с уст Владимира Кирилловича. — Но мы с вами не дети!.. Не кажется ли вам, что теперь, когда революция свершилась, существует даже революционное правительство — правительство Украинской народной республики, — потеряло смысл… самое существование Военно–революционного комитета?..

Существование Военно–революционного комитета давно уже досаждало Винниченко. Разве это нормально — какое–то… двоевластие в стране? Нет, нет, с Военно–революционным комитетом давно уже пора кончать.