Еда и патроны - Артем Мичурин

– Посмотри, – скомандовал щеголь, указав рукой за телегу, и хлопнул по плечу стоящего рядом громилу с дымящимся обрезом двустволки в руках.

Громила на ходу перезарядил дробовик и обошел телегу сзади.

– Готов, – бесстрастно констатировал он и, немного подумав, добавил: – Вот это дырища! Охренеть.

Сзади послышался тихий и протяжный скулеж.

– А ну заткнись, падаль! – грозно пробасил кто-то и в подкрепление своих слов отвесил девице звонкого подзатыльника.

– Рупор, – позвал щеголь.

Перед носом у Стаса пробежал старый знакомый в каске.

– Слушаю, – раболепно пролепетал он, явно чувствуя за собой вину.

Щеголь молниеносно выхватил из кобуры ТТ и пальнул незадачливому агитатору в голову. Рупор вскрикнул, упал на колени, скрючился и замер.

Стас уже подумал, что кирдык пришел идейному русофилу, и даже немного пожалел бедолагу, но оказалось, что рано еще служить панихиду. Рупор разогнулся, сел на корточки и трясущимися руками снял с головы каску. Он повертел ее, провел дрожащим пальцем по небольшой, оставленной чиркнувшей пулей вмятине, и глазками, наполнившимися слезами вперемешку с собачьей преданностью, снизу вверх воззрился на своего хозяина.

– П-п-простите.

– Еще раз оставишь пленного без надзора – пуля прилетит точно в лоб, – процедил щеголь и застегнул кобуру. – Все по местам, возвращаемся.

Толпа быстро рассосалась. Снова заскрипели оглобли, зафыркали лошади, только разговоров слышно не было. Телега со Стасом заложила поворот на сто восемьдесят градусов, с грохотом села колесами в колею и покатила назад. Знакомые очертания изогнутых веток, переплетенных в кружева, снова поплыли над головой, хотя небо заметно потемнело, а в поредевших облаках замаячила бледная луна.

Телега мерно покачивалась, понурые рейдеры молча брели рядом, бедолага Рупор в поле зрения больше не появлялся. Стас лежал, размышляя о своих дальнейших перспективах, все чаще моргая слипающимися глазами, пока наконец не заснул.

– Э, давай, парень, подымайся. – Кто-то осторожно тормошил Стаса за плечо. – Ну, вставай. Велено тебя к доктору отвести. Вставай.

Он продрал глаза и осмотрелся. Справа на Стаса пялился туповатого вида паренек с сиренево-желтым фингалом на пол-лица, слева какой-то странный тип монголоидной наружности в меховой шапке продолжал боязливо тыкать его пальцем в плечо. Вокруг было уже темно, кое-где плясали огоньки факелов, бросая золотистый свет на небольшие бревенчатые избы. На фоне темно-сиреневого неба угрюмо и величественно возвышались силуэты вековых елей.

– Да-да, встаю. Хорош тыкать, понял я уже.

– Командир приказал к доктору тебя отвести, – заладил монгол. – Доктор у нас хороший, он поможет.

– Где мы? – спросил Стас.

– База, – коротко ответил монгол.

Стасу помогли спуститься с телеги и, поддерживая с двух сторон под руки, повели к ближней избе.

Монгол постучал в дверь, слегка приоткрыл ее и просунул в щель свой короткий плоский нос.

– Лаврентий Кузьмич, мы эта… па… паца… пациента доставили. Принимай.

– Прошу, – донеслось изнутри.

Дверь открылась, и Стаса ввели в комнату, освещенную тремя керосиновыми лампами, подвешенными под потолком. Из мебели здесь было только несколько полок на стенах, небольшая, но высокая тумбочка, застеленная белой тряпкой, пара табуреток, длинная скамья, на которой стояли два ведра с водой, а посреди комнаты располагался узкий и длинный стол по пояс высотой, с въевшимися в дерево бурыми пятнами. Рядом со столом гордым и неподвижным изваянием стоял высокий худой мужчина в халате, цвет которого чем-то неуловимо напоминал белый.

– Кладите на стол, – повелел он лишенным эмоций голосом.

– Нет-нет, – замотал головой Стас. – Если вы не возражаете, я бы сначала снял куртку с рубашкой. Не хочется вещи портить. Хорошо?

Доктор нахмурился, но все же кивнул, выражая свое высочайшее позволение.

Монгол с парнишкой помогли Стасу снять ремень, а вот повязка заставила поднапрячься. Она вместе с одеждой намертво припаялась к ране, и любая попытка отодрать ее вызывала жутчайшую боль.

– Лаврентий… – начал Стас.

– …Кузьмич, – подсказал доктор.

– Да. Лаврентий Кузьмич, будьте добры, плесните водичкой, – попросил Стас и указал на огромное бурое пятно у себя с правого боку.

Доктор хмыкнул, зачерпнул ковшиком из ведра и медленно вылил воду на указанное место. Немного подождав, Стас потянул за мокрую повязку, и та с мерзким потрескиванием начала отлепляться от раны, из которой тут же засочились несколько тоненьких красных ручейков-ниточек. После этого Стас снял куртку, рубашку, проверил карманы, вынул оттуда всю мелочевку, рассовал ее по штанам и бросил свой задубевший камуфляж в ближайший угол.

– Э, я возьму это? – спросил монгол. – Постирать отдам.

– Спасибо, – поблагодарил Стас, – было бы здорово.

Монгол поднял брошенные вещи и удалился вместе с молчаливым парнишкой.

– Ну что, мы уже можем приступать? – поинтересовался доктор, изобразив на худом, вытянутом лице легкое недовольство.

– Разумеется.

– Тогда прошу. – Лаврентий Кузьмич изящным жестом указал на разделочный стол. – Головой вперед, пожалуйста.

Стас уселся на край стола и, помогая себе руками, прополз вперед, после чего лег спиной на холодные доски.

– Выпейте, – предложил доктор и сунул пациенту под нос кружку с зеленоватой бурдой.

– Это что такое?

– Спирт и травы. Давайте, залпом.

Стас приподнялся на локте и опрокинул кружку, вылив содержимое в горло. Зелье побежало по организму, обжигая пищевод адским пламенем. Терпкие, дурманящие ароматы трав защекотали носоглотку.

– Те-епе-ерь ну-ужно-о не-емно-ого-о по-одо-ожда-ать, – неестественно растягивая слова, пробасило мутное изображение доктора.

В мозгу Стаса зародилась мысль: «Отличный рецепт. Нужно спросить у Лаврентия Кузьмича, а потом…», но она так и осталась незаконченной.

Глава 5

Проснулся Стас от хриплого петушиного крика, открыл глаза и увидел над собой темный дощатый потолок, покатый и низкий. Пахло сеном. Приятный спокойный запах безмятежности. Стас подвигал головой, под затылком зашуршала подушка, набитая сухой травой. Импровизированная больничная палата занимала небольшой чуланчик, задернутый синей занавеской. По крайней мере, эта комнатка напоминала больничную палату, а совсем не тюремную камеру, что уже было неплохо. Стас откинул одеяло, поежился и взглянул на свой правый бок. Тот был аккуратно перебинтован. На лоскутах белой материи, опоясывающих ребра, расползлось розовое пятно с желтоватыми краями.

– Уже проснулись? – поинтересовался голос из-за занавески.

– Да, – ответил Стас и залез повыше, прислонившись к подушке спиной.

Занавеска распахнулась, и в открывшемся проеме появился доктор с миской в руках.

– Очень хорошо. Ваш завтрак, – сказал он и протянул миску Стасу, присовокупив к ней два куска ржаного хлеба. – Когда поедите, я вас осмотрю, а после этого с вами хотел бы побеседовать Роман Павлович.

– Спасибо. А кто такой Роман Павлович?

– Командир.

Занавеска снова закрылась, и Стас остался наедине с куриной похлебкой.

Быстро разделавшись со своим завтраком, он постучал в стену позади и открыл было рот, чтобы позвать доктора, но неожиданно понял, что заковыристое имя начисто вылетело из головы.

– Да? – откликнулся доктор на стук.

– Э-э… Я все.

– Отлично, тогда приступим к осмотру. – Из-за занавески снова появилась высокая худая фигура в старом халате, но на сей раз с тазиком в руках, ножницами в кармане и с кучей белых тряпок на плече. – Сядьте, пожалуйста. Ноги на пол.

Тонкие пальцы доктора, орудуя ножницами, ловко вспороли бинты, смочили их теплой водой и начали медленно и аккуратно снимать слой за слоем.

– Извините, – обратился Стас. – Никак не могу ваше имя запомнить.

– Лаврентий, Лаврентий Кузьмич, – подсказал доктор.

– Очень приятно, Стас. Лаврентий Кузьмич, вы, наверное, в курсе дела. Скажите честно, какие у здешнего начальства планы на мой счет?

– Хм, я же говорил вам уже, что после перевязки с вами командир будет беседовать, вот у него и узнаете.

– А кто он, командир ваш, что за человек?

– Экий вы, право, любопытный. Может, мне биографию его краткую изложить? – Лаврентий Кузьмич изобразил нечто отдаленно напоминающее улыбку и больно дернул за бинт.

– Ай. Нет, не надо биографию, достаточно просто, в общем.

– В общем? Обычный человек, попавший однажды в необычные обстоятельства.

– Что за обстоятельства?

– Он вам сам расскажет, если посчитает нужным. Хотя вряд ли это случится.

– Ну и ладно. Если о командире не хотите распространяться, расскажите тогда, как сами здесь оказались. Вы не похожи на прирожденного головореза.

– А кто похож? – задумчиво спросил доктор и философски развел руками. – Все люди одинаковы по сути своей. У всех были отцы и матери, у всех было детство, отрочество и юность. Каждый строил планы на будущее, и мало у кого в эти планы входило участие в рейдерском отряде. Как думаете?