Вероника. Девственница для дьявола (СИ) - Новикова Наталия

На душе потеплело. Куда же я пришла? Горы и пещера. Мы шли по горным тропам, но пещер я не видела точно. Изнутри не виделось теней. Только теплый приветливый свет огня, что очень было похоже на сыр в мышеловке…

Приблизилась, осторожно перебирая непослушными ногами. Прислонилась к холодным камням, и заглянула внутрь…

Кишечник, от зловонного запаха и зрелища увиденного вскользь, тут же скрутило в рвотном порыве. И обдало кипятком от последующего после… Сорвавшись с места, я галопом побежала прочь и через пару метров, потеряла твердую опору под ногами, не сразу поняв, что нахожусь в состоянии свободного падения…

Я падала.

Соскользнула с высокого обрыва или скалы, и теперь, лихорадочно глотая воздух, не дающий даже вскрикнуть, головой летела вниз…

ГЛАВА 17. Крылатая тварь

Каждая страна таит в себе что-то особенное, что делает её непохожей на другие.

Норвежцам, — по — крайней мере, во времена викингов — поскольку мне не с чем было сравнить, досталась воистину чудесная земля изумрудно-зеленых лесов, топазовых ледников, кружащих голову фьордов, низких облаков, нанизанных на суровые скалы, и затяжных осадков…

Но! Как ни странно, я начинала осознавать, что невольно влюблялась в эти места.

Хотя ещё вчера эта мысль показалась бы мне абсурдной и неприятной. Как и то, что, соскользнув в пропасть с высокого утеса, я до сих пор дышу этим воздухом.

— Ссссс, — зашипела я от острой боли, пронзившей моё подреберье. В ответ напряженная тишина. — Ты уверен, что вот этот мох, кишащий микробами и паразитами, сможет залечить мои раны? Здесь нужен йод, зелёнка, любой антисептик и стерильные бинты. Хочешь, чтобы у меня начался сепсис?

— Молчи! — рыкнул Стиан, до этого терпеливо снося мои претензии, и грубо отшвырнул в стороны мои ладони, пытавшиеся снять с ран неприятно бурое сырье.

— Это стократно лучше всякой зелёнки, и если бы я хотел твоей смерти, то не стал ловить с обрыва.

— Виктор, кто ты такой? Вначале я думала, что ты законченное быдло, уж извини за честность. Потом, что чёрный колдун, но то, что я видела… — Я замолкла, пытаясь подобрать слова. Сформулировать их в своей голове из обрывочных образов, схваченных в состоянии аффекта. Когда, захлебываясь потоками воздуха, так и душащих легкие. И летела в чёрную пропасть, болезненно ожидая смертельного удара, так и скручивающего внутренности.

Удар был, но не от ледяных камней. От жестких, огромных клещей, стиснувшихся на моём стане. Потом рывок вверх. Боль от твердого и тесного каркаса тисков. Невозможность вздохнуть, и шум… шум, шум… как от взмаха крыльев. Гигантских крыльев.

В кромешной темноте, перемешанной с белесой метелью, рассмотреть хоть что-то было невозможно, хоть и тварь, несущая меня под облаками, схватила лицом к себе…

Я лишь отчетливо слышала ритмичный звук. И чувствовала тепло тела, так как несущий меня, довольно близко прижал к своему брюху…

Камни не успели разбить мою голову и не переломали костей, но жёсткие лапы с острыми когтями, не давали лёгким расправится и сделать живительный глоток. Тварь же не чувствовала, что я начинала отключаться, может потому, как мне подумалось тогда, вовсе и не спасала меня…

— Как ты понял, что душил и ослабил хватку?

— По твоему сердцебиению, — неохотно процедил мужчина, продолжая накладывать растительное сырье на глубокие царапины, нанесенные им же самим, вернее его когтями.

Я сидела у жаркого костра. На теплом, прогретом огнём, обтесанном ветрами и дождями, валуне, и нагнувшись вперед, теперь уже послушно придерживала свою одежду, закатанную вверх. Вязаное платье пропиталось кровью в тех местах, где были ранения. Было их предостаточно — по середине всей спины, которую врачевал мужчина, а другая цепочка — по груди и животу. Именно, на этих местах заканчивалось острие когтей летающей твари.

Погода заметно улучшилась. Метель прошла. Ветер стих, а хмурое, беспросветное небо, прорывала нежная голубизна, сквозь которую на измученную землю лились лучики солнца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы находились на высоком каменном утесе — широком, длинном и изящном, как клюв птицы, который нависал над морем, в заливе живописного фьорда. И между разговором, лечением, претерпеванием боли, я все же периодически бросала взгляды на захватывающие воображение дали.

И меня успевали делить и размышления, и отвлечение на болезненность процедур, и дикое, снедаемое любопытство от открывавшихся передо мной картин

— аквамариновых вод в заливе, сказочных лесов, ниточек серебристых водопадов, сверкающих в золоте пробивающегося солнца.

И вот, я все больше и больше, проникалась этими местами, хотя задача моя состояла не в этом.

— И откуда ты взяла, что это был я?! — отрекся от своих слов мужчина, пару минут назад сознавшись в этом.

Виктор пребывал не в духе — суров, угрюм, молчалив, и сосредоточен. И красив, не той гламурной красотой, привитой цивилизацией, а своей собственной, дарованной природой и генами.

Сегодня, в ярком солнце, после перенесенных бурь и лишений, он выглядел иначе — высок, крепок и силен, но на его лице, проступило больше морщинки, говоривших о его истинном возрасте, о его настоящей сущности. Сколько же ему лет на самом деле?

И особенно глубоки они были между бровями, так как Стиан (а я уже привыкла к этому имени) постоянно хмурился, как мрачнеющая туча, которая вот-вот разразится грозой и молнией.

Он был старше меня, что смущало и немного коробило. Наверное, потому что я привыкла видеть рядом с собой обычных, простых, как сто рублей, сверстников, а не циничных, прожженных опытом мужчин.

Но, Виктор нравился мне таким больше — растрепанным, помятым, усталым, и бесхитростным. С волосами, торчащими в разные стороны, будто он всю ночь провел на сеновале. В бесформенной робе, разорванной в нескольких местах. С грязной отметиной на щеке, как у мальчишки из соседнего двора. И сейчас он казался таким прозрачным, таким понятным мне, как простой человек. Хоть я и понимала, что это всего лишь самообман. Не более того.

— Но я же видела! — искренне удивившись его вопросу, начала я, поддавшись минутному впечатлению, но была грубо перебита.

— Ничего ты не видела! — рявкул он. — Как и там, в хижине. Пригрезилось. Не поняла, и давай действовать. Поленом махать.

— Да как ты смеешь! Пытаешься выставить меня слепой, глупой или лишившейся разума? Что из этого? — взбеленилась я, разозлившись и на свою наивность в том числе.

Соскочила с камня, уронив всё его припарки.

— Может и это не Норвегия? — развела я руками, раскатав платье. — И ты не предлагал мне сделки? И не обманываешь меня обещая вернуть домой? И в пещере я видела не изувеченное тело человека? Что конкретно тебе нужно от меня? Как ты хочешь это получить, если выставляешь круглой дурой? Если кричишь на меня, и ничего не собираешься объяснять? Как?! От отвратного не может получиться желаемое! Я же обычная женщина. Я всего лишь человек. Как я могу питать к тебе теплые чувства? Я что похожа на мазохистку?! Ничего у тебя не получится. Ты не получишь ни моего тела, ни моей души! Верни меня обратно! Зря время потеряешь!

— Хватит, — тихо начал Стиан, поднявшись с земли, и продолжил громче. — Хватит женских истерик! Куда? Зачем? Почему? Ты знаешь, столько, сколько тебе положено! Ты и так увидела, и услышала много лишнего. Просто делай, что тебе говорят! Мы не вернемся обратно пока сделка не будет выполнена. А мазохизм живёт в каждом из нас. Уж поверь.

— Хорошо, — ровно ответила я, стараясь соблюдать спокойствие. И поправив платье неспешно зашагала в сторону носатого утеса. — Значит, я нужна тебе живой? Так? Так. Значит, ты не эта крылатая тварь? Так? Так. Да, ты прав, я видела лишь тень, из которой вышел ты, но как это возможно?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это моя птица. Она принесла тебя куда я приказал, — ровно, не ожидая подвоха, отвечал он.

— Значит, я заблуждаюсь? — с циничными нотками в голосе продолжила я, замыслив нечто опасное. — Я нужна тебе живой? Да? Да, — повторилась я, спрашивая и отвечая сама себе, а тем временем, не останавливаясь все ближе подходила к краю, делая вид, что рассматриваю живописные пейзажи. — И ты не управляешь огнём? И не практикуешь чёрную магию? И не умеешь летать? Так? Так.