Морок пробуждается - Александр Варго

Иван знал этот отрывок. Он читал роман «Знамение» еще в школе, в старших классах. Автора не помнил, а вот четверостишие из романа выучил наизусть. Три следующие страницы занимало одно произведение. Он его тоже узнал.

Друг мой, друг мой,Я очень и очень болен.Сам не знаю, откуда взялась эта боль.

«Сашке всегда нравился Есенин», – подумал Иван и улыбнулся. Дальше шли цитаты из книг Кинга, Агаты Кристи и неизвестных Ивану авторов. В основном мрачные. Дерьма в жизни и так полные закрома, а он такое записывал. Иван отложил тетрадь, встал и пошел на кухню. Он точно знал, что отгадка здесь, в этой тетради, но его что-то сдерживало. Как будто был какой-то тайный смысл в последовательном просмотре записей. Немного терпения – и…

Иван подошел к холодильнику, достал бутылку водки, подхватил со стола стакан и пошел в комнату. Так веселее будет. Но веселее почему-то не стало.

Дневник Сашка начал вести с начала года. Тетрадь, конечно, появилась года четыре назад, но он приобрел ее исключительно для записей чужих мыслей. И вот первая запись, датированная четвертым января две тысячи десятого года. Наверняка Сашка хотел начать дневник с первого дня нового года, но эти трудные праздничные дни никак не способствовали ведению записей, разве что на видеопленку. У большинства россиян новогодние каникулы заканчиваются числа десятого.

Иван пролистал тетрадь, вчитываясь в некоторые записи. Ничего интересного, обычные размышления обычного человека. В основном пересказ событий текущего дня.

Ваня налил водки в стакан, выпил и поморщился. Закусить было нечем. С этими пьянками и продуктов купить некогда. Тараканы на чемоданах сидят, в холодильнике мышь повесилась…

Повесилась…

Иван опустил взгляд в тетрадь.

Повесился!

Он же повесился! А я тут…

Мгновенный порыв сделать что-нибудь… Повеситься?! Нет-нет! Иван очень любил жизнь во всех ее проявлениях. И, честно говоря, презирал самоубийц. Но Сашка – его друг, и поэтому Иван должен знать, что или кто засунул его башку в петлю. Если с Мишкой более или менее понятно, хотя и в его прошлом трудно разобраться (неприятности со старой работой), то Санька был весь как на ладони. Его прошлое, настоящее и… А вот «и» уже не будет никогда. Ванька, Лешка и Макс – вот его прошлое и… Черт! Черт, черт, черт! У Саньки теперь только прошлое.

Иван шмыгнул носом и заплакал. Антонина Федоровна права, Сашка любил Ивана. И Иван любил Сашку. Они были как братья, больше, чем братья. Они были настоящими друзьями. Сейчас, когда Сашки не стало, Иван это понимал. Он не раз испытывал подобные чувства – когда пропал отец, умерла мама, новорожденная дочка, ушла Марина. Тогда Иван ощущал пустоту. Но сейчас оказался не готов. Вообще подготовиться к такому невозможно.

Он пролистнул тетрадь дальше. Записи последней недели стали интереснее. Ивана удивил стиль письма. Нет, то, что это писал Сашка, никаких сомнений. Он перевернул страницы назад. Так и есть. Со дня написания первых строчек и по 4 сентября, то есть в течение восьми месяцев, Сашка изъяснялся, как все, насколько, конечно, об этом мог судить Иван. А вот последняя неделя…

Последние дни своей жизни он будто беседовал с Иваном через свой дневник.

04.09.10 г.

Ванюха, посмотрел сегодня тот фильм. Ну, помнишь, из шкафчика Мишки. Ну и жуть! Я теперь понимаю, почему Миха повесился. Хе-хе. Шучу. Но фильмец – бомба. Ты, наверное, книгу читал? «Ночной эксперимент» называется. Ну ни фига себе! На ночь его лучше не смотреть. Не экспериментировать.

05.09.10 г.

Ваня, чушь какая-то, но… Мне показалось сегодня, что я видел старуху. Я сидел в беседке, ты знаешь, у меня во дворе. Из нее просматривается весь огород. Сидел и гладил своего кота. Вдруг его выгнуло как-то, и, оцарапав мне руку, он рванул в дом. Я посмотрел вокруг. Что-то ж его напугало?! И увидел ее. На бетонной дорожке стояла старая женщина. Ванюш, она была голой! Она улыбалась. Самое страшное, что я видел ее в «Ночном эксперименте». Ты скажешь, чушь, бред и тому подобное. Поверь мне, дружище. Эта сука была там, а сегодня – у меня в огороде. Она приближалась ко мне. Я словно под гипнозом смотрел на нее. Не дойдя до беседки метров пять, она исчезла. Я просто моргнул, а когда открыл глаза – ее уже не было. Хрень какая-то. Я тебе не говорил про «Ночной эксперимент»… Снят он довольно странно. Будто фильм в фильме. Или нет. Знаешь, как будто на фильм «Ночной эксперимент» записали куски из другого фильма. И не художественного, а… Точно. А я-то смотрю, уж больно реалистичны эти самоубийства. Это отрывки из любительских фильмов. Какая скотина снимала это?!

06.09.10 г.

Сегодня их уже трое. Я встал с головной болью – вчера перебрал. Пацан… Хм. Тело мальчишки сидело за столом, а голова лежала у него на коленях. От этого «крышу» сорвать может. Рядом с ним стоял мужчина. Он умер от выстрела в голову. Это точно. У него не было половины лица. У двери, в кресле, расставив ноги, сидела эта старая бл…ь. Вот и все, Ванюша, «белка» постучалась к твоему другу. Я лежал и переводил взгляд с одного на другого. А что я мог еще сделать? Они тоже молча пялились на меня. Сколько это продолжалось, я не знаю. Они просто исчезли, испарились. Теперь я сижу и пишу этот бред. Ох, Ванюха, как я сейчас нажрусь – до синих веников!

Странные записи. Если не сказать страшные. Иван налил еще водки. Неужели белая горячка? Галлюцинации. Мертвецы. Чертовщина какая-то! Он выпил и продолжил чтение.

07.09.10 г.

С утра никого не видел. Сходил за водкой. Когда появляются эти твари, я в момент трезвею. Даже водки жалко. После обеда пришли. И понимаешь, не те, кого я ждал. Сначала вошли парни – я с ними в Чечне воевал. Кто без руки, кто с дыркой в пузе. Вань, ты знаешь, я понял – я должен быть с ними. Я ведь шел умереть… Получается, я обманул их! Я еще выпил. Парни исчезли. И тут я увидел в дальнем конце кухни у мойки моего отца. Верхняя часть, та, что выше пояса, была на сиденье, а ноги рядом. Ты, наверное, не помнишь (я и сам знаю только по рассказам), нам тогда лет по пять было. Моего отца убило на заводе. Какая-то плита под давлением раскололась и вылетела, разрубив его пополам. Вот так, Ванюш, двадцать лет не было папы, а тут появилось два. Я еще выпил и… Или покойник исчез, или я отключился. Очнулся на кухонном полу весь в блевотине.

08.09.10 г.

Теперь их больше, намного больше. Они везде. В огороде, во дворе. Они бродят по всему дому. Твари! Ты знаешь, Ванюш, я думаю, это все-таки тот фильм. Чертов «Ночной эксперимент»! Иван, не смотри этот фильм! Ни в коем случае! А теперь, дружище, я пойду напьюсь до усрачки и погоняю этих херовых зомби. Мать жалко, она-то их не видит… Ладно, я пошел. А нет, я снова вернулся. Хочу, чтобы ты знал… Голая старуха у них самая приставучая. Голодная до мужиков. В общем, я даже не знаю, как это все передать словами… Общее впечатление от всего этого – хоть в петлю лезь. По пьянке как-то попроще. Все, пойду нажрусь.

Фильм и алкоголь. Точно. Эта гремучая смесь, эта химическая реакция вызывала галлюцинации. Так или… не так. Что-то с этим фильмом!

«Теперь я обязательно должен его посмотреть!»

Когда Иван перевернул лист, он подумал, что Сашка каким-то образом перепутал страницы. Перед ним снова были стихи. Иван прочитал их. Нет, ничего не перепутано. Просто эти отрывки отражали мысли Сашки на тот момент.

09.09.10 г.

Друг мой, друг мой,Я очень и очень болен.Сам не знаю, откуда взялась эта боль.

Вот так-то, братишка. Серега был гением!

10.09.10 г.

И теперь мне стало ясно —Смерть в расцвете лет прекрасна,Черный пепел, холод мрака,Все подохнем, как собаки.

Я не знаю, откуда эти строки, но они как нельзя лучше могут охарактеризовать мое душевное состояние.

11.09.10 г.

Все решено. Ваня, я все решил, и не суди меня строго. Два дня я провел как в трансе. Ни хрена не помню. Да тут и нечего помнить. Мертвецы ходят по пятам. Ни на шаг не отстают, суки! Ничего, сегодня все закончится. Я только на вас – на тебя и на Леху с Максом – приду взгляну. Мысли такие ясные, будто и не пил никогда. Я хотел попросить у тебя прощения, Иван. Ты же мне как брат… Братишка. В лицо, конечно, я бы не решился тебе признаться… А вот бумага, как говорится, все стерпит. Ванюш, помнишь, тогда на крыше? Ну, Анька когда мне в душу насрала. Тогда мы на крыше сидели. Так вот, тогда я прыгать не собирался. Я стоял на парапете и ждал, кто первый меня оттянет от края крыши. Это был ты, братишка! Ты! Прости меня, брат, за эту проверку на вшивость. Прости!

Как жаль, что ты сейчас не сможешь меня оттянуть. Как жаль. Слишком поздно, братишка, слишком поздно…