Обольщение ангела - Патриция Грассо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Роберта почувствовала вдруг, что вся заливается краской от этого простенького комплимента. Когда же он предложил ей руку, она, поколебавшись на мгновение, приняла ее.
— Один шанс, милорд, еще не означает, что победа за вами, — предупредила она, хотя улыбка все еще играла на ее губах.
— Вы неправильно употребляете слова, миледи, — упрекнул ее Гордон, ведя из дома во двор. — Победа бывает в битве, в сражении, я же преследую более благородные цели.
Роберта склонила голову:
— Согласна, я ошиблась, милорд.
— Я восхищен вами, — сказал Гордон. — Умение признавать свою неправоту — редкое и ценное качество.
— А сами вы им не обладаете?
— Боюсь, что нет, — сказал Гордон. Его чистосердечное признание заставило Роберту рассмеяться, и звонкий, мелодичный звук этого смеха напомнил ему ангелоподобную девочку, на которой он женился десять лет назад.
— Я поеду по-мужски, а не в дамском седле? — воскликнула Роберта, увидев коня, которого он оседлал для нее. — Знаешь, я уже год не чувствовала под собой коня.
Черт побери, подумал Гордон, ощутив, как возбуждение всколыхнулось в нем. Неужели эта девушка не понимает, как двусмысленно звучат ее слова? Была ли она в восемнадцать лет действительно столь наивной или просто дразнит его так же умело, как Лавиния?
Взяв ее за талию, он помог ей подняться в седло. Рука его нечаянно скользнула по ее левой ноге, и он ощутил под подолом какой-то твердый предмет.
Он приподнял край ее юбки и увидел прикрепленный к подвязке короткий кинжал в ножнах с изображением чертополоха . «Последнее средство» хайлендца, как они называли это оружие в родном краю. Искусным ударом такого кинжала можно было сразить наповал медведя.
— На всякий случай, — сказала Роберта, ничуть не смутившись.
— Я свой ношу за голенищем сапога, — ответил Гордон. — Однако, — иронически продолжал он, — хоть ты и усвоила манеры английской леди, привычки выдают жительницу Хайленда.
— Старые привычки умирают с трудом, — ответила Роберта. — И тем не менее я добьюсь расторжения брака.
— Только не бейся об заклад на все семейное состояние, — ответил Гордон, пришпорив своего коня.
— Что это значит?
Он обратил к ней торжествующую улыбку:
— Это значит, что у меня еще впереди три месяца, чтобы заставить тебя передумать.
Начало зимы было очень мягким. Утро выглядело так, словно приближалась Пасха, а не Новый год. Небо было ярко-синим, и под слепящим солнцем снег, выпавший двумя днями раньше, быстро таял. Этот по-весеннему теплый день убаюкивал и пробуждал ложные надежды, суровая зима казалась еще очень далекой, как Новый Свет за морями.
Повернув лошадей на северо-восток, Гордон и Роберта поехали неторопливым шагом вдоль берега Темзы на северо-восток, к центру Лондона.
— Неужели мой приезд в Англию сильно обеспокоил тебя? — спросил Гордон. — Ты выглядишь так, словно не смыкала глаз всю ночь.
— Я спала как убитая, — солгала Роберта, бросив на него взгляд из-под густых ресниц. Признаться, что его приезд так всполошил ее, значило доставить ему удовольствие, а этого она вовсе не хотела.
— Неужели? А почему у тебя темные круги под глазами?
— Для красоты.
— Понятно… А знаешь, здесь должны быть отличные лавки, — заметил Гордон. — Возможно, я и куплю тебе ту давно обещанную куклу.
Роберта повернула голову я смерила его ледяным взглядом.
— Ты опоздал на десять лет.
— Лучше поздно, чем никогда, — сказал он, сияя ослепительной улыбкой, как солнце в зимний день.
— Забудьте о ней, милорд. — Роберта сосредоточила свой взгляд на дороге впереди, словно это была самая интересная вещь на свете.
— Но я хочу исправиться.
— В этом нет необходимости.
— А я говорю, есть.
Нет, право, спорить с ним было все равно, что с каменной стеной.
И вдруг Роберта вспомнила о своем рубине. Исподтишка бросив на Гордона взгляд, проверив, не наблюдает ли он за ней, она заглянула под свой плащ. К ее большому удивлению, рубин был таким же ярко-красным, как в тот момент, когда она его получила. Видимо, тут какая-то ошибка! Ведь она ехала рядом с человеком, который собирался сломать ей жизнь. Она опять, уже не таясь, взглянула на рубин, чтобы знать наверняка.
— Что ты делаешь? — удивленно спросил Гордон. — Проверяешь, на месте ли твои грудки?
Роберта не стала обижаться на его скабрезную шутку, а постаралась побольнее в ответ срезать его самого.
— Каждый в Хайленде знает, что Кэмпбелы рождаются разбойниками, — сказала она, подняв свои черные брови. — Я лишь хотела убедиться, что ты не украл их.
Гордон криво улыбнулся и возразил:
— Нет необходимости красть то, что и так мне принадлежит, ангел.
— Я тебе не принадлежу, — раздраженно бросила Роберта.
— Муж — господин и хозяин своей жены, — сказал Гордон. — И чем скорее ты усвоишь этот факт, тем счастливее будет наша супружеская жизнь.
— Мы с тобой не поддерживаем отношений мужа и жены, — напомнила ему Роберта. — Помнишь, ты поклялся, что будешь вести себя так, словно мы просто помолвлены в детстве.
— А ты обещала не демонстрировать враждебность.
— Я и не враждебна.
— А как же иначе назвать твое поведение в таком случае?
«В конце концов, он прав, — подумала Роберта. — Разве она может требовать, чтобы он сдержал слово, если сама — не держит свое?»
Она заставила себя приветливо улыбнуться.
— Будем считать это детскими обидами, — предложила она.
Гордон усмехнулся, заметив неожиданную перемену в ее поведении:
— Признаю свою ошибку, миледи. Детские обиды не имеют ничего общего с враждебностью.
— Боже правый, неужели мой слух не обманывает меня? — шутливо воскликнула Роберта. — Мне показалось, я слышу, будто ты признаешь себя неправым.
— Ты благотворно действуешь на меня, мой ангел, — подмигнул ей Гордон, — Я начинаю верить, что мы с тобой сойдемся характерами.
Роберта проигнорировала его слова. Тем более что они скакали уже вдоль Стрэнда, и лондонские достопримечательности обступали их со всех сторон.
— Это Ленокс-хаус, особняк графа Ленокса, — сказала Роберта, указав на один из дворцов, мимо которых они проезжали.
— Жилище деда нашего Якова, отца лорда Дарнлея.
— Ну да. Правда, я очень удивляюсь, как самому-то Дарнлею удалось произвести наследника .
— Что вы под этим имеете в виду, женушка? — спросил Гордон.
— Я не так наивна, дорогой маркиз, — бросила Роберта, обратив к нему многозначительную улыбку. — Говорят, Дарнлей предпочитал мальчиков.
— Король Яков уважает память отца, — строго сказал Гордон. — Так что не повторяй эти басни, если будешь сопровождать меня ко двору.