Обольщение ангела - Патриция Грассо

Леди Келли понимающе улыбнулась и сообщила:

— На языке цветов нежные фиалки означают «достоинство превыше красоты».

Такая сентиментальность маркиза Инверэри удивила Роберту. Он не казался Роберте человеком, который выше красоты ценил бы в женщине достоинство. Она посмотрела на цветы в своих руках и еще больше ожесточилась. Его нежное внимание было просто хитростью, уловкой, чтобы заставить ее поехать с ним в Хайленд, где она будет несчастна всю жизнь. Ей нужно не только расстроить планы Гордона Кэмпбела, но к тому же еще и поберечь свое сердце от этого заносчивого шотландца. В его серых глазах и неотразимой улыбке таилась опасность ее душевному покою.

Роберта вздохнула. А все-таки плохо, что Гордон Кэмпбел не был англичанином… Как плохо, что она навеки осуждена носить этот «чертов цветок»… И как плохо, что этот осторожно высказанный вопрос тетки создал ей еще одну проблему.

Так что же в самом деле у нее на первом месте? Она хочет остаться в Англии, потому что любит Генри? Или же она любит Генри потому, что хочет остаться в Англии?..

4

«Скучает по молоку старой Мойры… Скачет на лошади по-мужски… носит под юбкой кинжал, привязанный к ноге…»

Его жена несомненно рождена в Хайленде, настоящая Макартур. Гордон знал это так же верно, как то, что он стоит сейчас у окна в кабинете графа Басилдона и смотрит на Темзу.

Он перевел взгляд с окутанной туманом реки на заходящее вдали солнце и задумался: а чего же она хочет? В самом ли деле эта отнюдь не застенчивая особа, на которой он формально женат, хочет быть английской леди потому, что любит этого английского маркиза? Или есть что-то еще, что побуждает ее так пренебрежительно говорить о своей родной земле? Рано или поздно он узнает ответ на этот вопрос. Время работает на него. Его невесте некуда бежать. Кроме как в его объятия.

Гордон отвернулся от окна. От резкого движения нижний край его пледа слегка завернулся. Он сел в кресло перед камином и вытянул ноги.

Что скажет его строптивая жена, когда увидит, что он в шотландском костюме? При этой мысли маркиз невольно улыбнулся. Едва ли придется долго ждать, чтобы узнать это, ведь он велел Дженингсу направить Роберту сюда, в кабинет. Но почему же ее еще нет? Наверное, прихорашивается без конца перед зеркалом, чтобы убедиться, что выглядит достаточно привлекательной для него.

Совершенно расслабившись от тепла камина. Гордон зевнул и сладко потянулся. Можно и подремать несколько минут. Он закрыл глаза и уже было задремал, но тут услышал какие-то приглушенные детские голоса.

— Вот он, — сказал один голос.

— Смотри, он носит юбку, — добавил другой.

— Он же шотландец. Это его национальный костюм, — последовало объяснение.

Гордон проснулся, но не открывал глаз, притворясь будто спит. Голоса принадлежали юным девочкам, и он подумал, что неплохо бы выведать у них кое-какие сведения, касающиеся Роберты. В конце концов, дети известны своей искренностью и прямотой, да и знают зачастую больше, чем кажется взрослым.

— У него коленки голые.

— Да, я вижу.

Не в силах сдержаться, Гордон осторожно приоткрыл глаза, и из-под опущенных ресниц стал рассматривать двух девочек, стоящих перед ним.

— У него ямочки на них, — заметила младшая, подойдя поближе. — Как ты думаешь, дядя Йен тоже носит юбку?

— Наверное, да, — ответила старшая девочка. — Они все так одеваются в Шотландии.

— А у нашего папы тоже такие коленки? — спросила третья девочка, стоявшая позади его кресла.

Словно звон множества серебряных колокольчиков, нежный смех девочек разнесся по кабинету. Не пытаясь больше притворяться спящим, Гордон открыл глаза и выпрямился. Он оглянулся вокруг и увидел пять черноволосых и синеглазых ангелочков, окруживших его кресло.

— Меня зовут Блайт, — сказала старшая, которой на вид было лет десять.

— А я Блис, — добавила восьмилетняя.

— Самма и Отма стоят справа, — сказала Блайт. — А слева Аврора.

— Самма и Отма — близнецы, — пояснила Блис.

— Он и сам видит, что они близнецы, — одернула Блайт сестру.

Шестилетняя Аврора подошла поближе и с лукавой детской улыбкой спросила:

— А как зовут шотландца, который любит муравьев?

— Дядя! — закричали Самма и Огма.

Гордон разразился смехом:

— Я полагаю, вы дочери графа?

Пять черноволосых головок кивнули согласно.

— Вы любите нашу кузину Роберту? — напрямик спросила Блайт.

Прежде чем он успел ответить, Блис сказала:

— Дядя Генри тоже любит ее.

— Дядя Генри пытался поцеловать Роберту, — заявила Аврора. — Но она ему не позволила.

— Тш-ш, сестра, — шикнула на нее Блайт.

— Если Генри женится на Роберте, она будет нашей тетей, — выпалила Блис.

Аврора захихикала.

— Как же может кузина быть тетей?

Совершенно очарованный этими девчушками, Гордон переводил взгляд с одной на другую. Огорошенный лавиной их вопросов и комментариев, он не мог вставить ни единого слова в их разговор. Как удается графу разобраться в этом щебечущем хоре?

— Если Роберта выйдет замуж за Генри, я выйду замуж за вас, — пообещала Аврора, рассмешив этим двух старших сестер.

— Спасибо тебе, крошка, — с улыбкой ответил Гордон. — А скажи-ка мне, почему ты хочешь выйти замуж за человека, которого совсем не знаешь?

— Потому что у тебя дымчато-серые глаза. Как туман, — добавила шестилетняя кроха.

— Как туман? — озадаченно переспросил он.

— А мы любим туман, — хором сказали три старших девочки.

Гордон ухмыльнулся:

— Мне всегда казалось, что маленьким девочкам больше нравятся синее небо, ласковый ветерок, теплое солнце и нежные цветы.

— Низкий туман позволяет видеть за горизонтом, — объяснила Блайт.

— Это шутка? — спросил Гордон.

Десятилетняя девочка бросила на него двусмысленную улыбку и ответила:

— А что, мы любим шутить.

— Скажите-ка мне, крошки, — склонился к ним Гордон, — если я буду ухаживать за вашей кузиной, вы дадите мне возможность побыть с ней наедине?

— А сколько вы заплатите за это? — спросила Блис.

— Что-что? — переспросил он удивленно. — Так вы хотите за это получить плату?

— Ну да, — ничуть не смутившись, прощебетала Блис. — Итак, милорд, сколько вы можете заплатить за то, что мы не станем вам мешать и будем помогать?

Гордон еще более удивленно поднял брови:

— Назови свою цену, малютка.

— Две золотые монеты в день на каждую из нас.

— По одной монете, — сбил цену он.

— Хорошо, милорд, сделка заключена, — сказала Блис с самой приятной улыбкой. — Платить будете в конце каждого дня. Мы ничего не делаем в кредит, так что даже и не просите.