Девственницы Вивальди - Барбара Квик

Однако эта прогулка в великолепной гондоле напомнила поездку в телеге по грязному сельскому проселку, когда довелось сравнить ее с пышностью палаццо Фоскарини.

Королю вольно было пребывать в убеждении, что он путешествует инкогнито; меж тем в Венеции не осталось никого, кто бы не знал о его высоком статусе, поэтому никаких средств не жалели, дабы должным образом приветствовать высокого гостя. Когда перед нами распахнулись двери большого салона во дворце Фоскарини, ручаюсь, не у одной меня перехватило дыхание.

Ярусы люстр из муранского стекла. Потолки, высокие как небосвод, расписанные фигурами богов и богинь, подобных лицами хозяевам дома. Хитросплетенные узоры резьбы. Все вокруг украшено инкрустациями и драгоценными камнями, навощено до глянца, блистает и благоухает. Свечи обернуты пунцовым шелком, а льющееся от них яркое сияние по праву могло бы посрамить дневное светило.

Благородное общество — все, разумеется, в масках — расступилось с почтительными поклонами при появлении короля со свитой. Мы же четверо вышагивали, вздернув подбородки и стараясь выглядеть царственно и иноземно, хотя я избегала встречаться взглядом с Джульеттой — знала, что мы обе тут же прыснем со смеху. Маэстро беспрестанно вертел головой, желая прочитать на лицах впечатление толпы, и был, видимо, польщен столь явным успехом — своим и нашим.

Затем музыканты начали гавот, и король, посмеиваясь под маской, закружил в танце прокуроршу Мочениго в черном платье, украшенном перьями и бриллиантами. Она уже бывала в приюте и даже разговаривала с некоторыми из нас через решетку parlatòrio. Я не сомневалась, что она тут же распознала, кто мы такие.

Со стороны их танец выглядел так, будто король танцует с величественной и опасной хищной птицей. Ходили слухи, будто эта дама была в интимной связи с Великим Инквизитором, и я подумала, отдавал ли маэстро себе отчет в собственной дерзости, не только увезя нас тайком из ospedale, но и продемонстрировав свою неосмотрительность высшим и сильным людям города.

Музыка кончилась, король поцеловал Мочениго руку, обернулся — и тут же был представлен синьоре Катерине Кверини, гордости всей Венеции. Я, конечно, была наслышана о ее красоте и богатствах. И доныне, как в прежние времена, некоторые взрослые участницы coro пользуются покровительством знатных семейств, которые присылают им в дар продукты и вещи, приглашают пожить у себя, когда нужно оправиться от болезни, и берут их с собой в загородные поездки во время vilagiatura.30 В таких случаях все чада и домочадцы грузятся на барки и плывут к одному из загородных имений на реке Бренте. Когда эти старшие участницы coro бывают в настроении, они потчуют нас захватывающими историями из жизни господ.

Синьора Кверини была излюбленной темой таких пересудов. Но теперь я видела, что молва явно ее недооценила: она была воплощением грациозности даже сейчас, когда стояла неподвижно. Да и все присутствующие тоже застыли на месте, подобно сонму мотыльков, замершему на мгновение, прежде чем ринуться к ярчайшему из фонарей, когда-либо виденных ими. Даже король, похоже, был ослеплен.

Ни одна пара не двинулась с места, пока они танцевали — с явным и обоюдным удовольствием.

Но вдруг случилось невероятное: клавесин внезапно подавил собой весь оркестр. Я никогда не слышала подобной игры — так быстро летали по клавишам пальцы музыканта. Все начали вглядываться, кто дерзнул затмить короля, исполнявшего столь изящный танец с синьорой Кверини. Но, как ни странно, этот поступок ничуть не рассердил ни самого монарха, ни его партнершу — они кружились все быстрее и быстрее, словно захваченные смерчем, запрокинув головы и хохоча. «Ах, вот бы испытать такое!» — мелькнула у меня мысль.

Тут я услышала, как маэстро пробормотал: «Боже правый, да это же Гендель!», а кто-то рядом с ним рассмеялся:

— Это не кто иной, как наш славный саксонец — или же сам дьявол!

И маэстро, и все вокруг обернулись на этот голос.

— Скарлатти! — изумился маэстро. — Ты ли это? Неужели все музыканты царства Божия сегодня здесь?

Но ответ Скарлатти — о, весьма остроумный! — утонул в удивленных и, я бы даже сказала, испуганных восклицаниях толпы, поскольку от синьоры Кверини во все стороны стали разлетаться жемчужины — точь-в-точь как капли воды с собаки, когда она отряхивается после купания в жаркий летний день. La Delia Кверини вначале пыталась ловить их на лету, но потом лишь развела свои прелестные руки и откинула назад голову, кружась и кружась до тех пор, пока весь жемчуг ее убора не слетел с порванных нитей и не рассыпался по полу бальной залы.

Все застыли в неподвижности, музыка смолкла. Но тут король самолично опустился на колени и принялся собирать жемчужины. Он сгреб их в горсть (при незначительной помощи других мужчин, столпившихся вокруг и незаметно подбрасывавших ногами в его сторону далеко откатившиеся шарики) и с поклоном преподнес своей даме. Несколько секунд царило ошеломленное молчание, а затем мы все разом зааплодировали столь великолепному жесту короля, отдающему дань первейшей красавице la Serenissima.

Властный голос выкрикнул из толпы:

— Скарлатти, ты обязан побить саксонца — ради чести твоих соотечественников!

Клаудия успела шепнуть мне:

— Это кардинал Оттобони из Рима!

Скарлатти поклонился и, положив руку на эфес шпаги, произнес с лукавой улыбкой:

— Ваше святейшество, вы желаете, чтобы я убил великого Генделя?

— Не шпагой, сын мой, — голыми руками!

И Оттобони воздел руки в белых кружевных манжетах, выглядывавших из-под красной тафты его мантии.

— Signóre, signóri, — пророкотал он, не снимая усыпанной рубинами маски, — сегодня здесь присутствуют два величайших клавесиниста современности. Давайте устроим им состязание и решим, кого из них короновать сегодня нашим королем!

Он низко склонился перед монархом, который, поддерживая эту шутливую затею, огляделся вокруг с невинным видом и зааплодировал вместе со всеми.

Скарлатти отвесил поклон кардиналу, королю и затем Генделю, сидевшему за клавесином в дальнем конце залы в плутовской бело-золотой маске Арлекина.

— Уступаю тебе место за этим благородным инструментом, брат Скарлатти.

И вскочил со скамьи, жестом предлагая сопернику садиться. Все с некоторым беспокойством посмотрели на короля и на la Querina.31

— До чего забавно, в высшей степени очаровательно!

Слова короля, обращенные к его даме, услышали все присутствующие в зале.

Словно только их и ожидая, Скарлатти понесся через всю залу, выкрикивая в шутливом гневе:

— Прочь с дороги, пес саксонский!

Я покосилась на Клаудию, чтоб узнать, не обидела ли ее явно шутливая грубость Скарлатти, но та глядела на другой конец залы с таким странным выражением, какого я раньше за ней не знала, — с видом человека, захваченного бесконечно дорогими его сердцу воспоминаниями, — хотя непонятно было, смотрит она на Генделя или на Скарлатти. Заметила я также, что стоящая с другой стороны от меня Джульетта вот-вот шлепнется в обморок.

Маэстро же пробормотал себе под нос:

— Обычно ему и в голову не приходит играть на публике!

Скарлатти играл дьявольски хорошо — он исполнял каприччо соль мажор. Когда он закончил, в зале поднялась буря рукоплесканий и выкриков. Музыкант расхаживал перед толпой, раскланиваясь и пыжась, словно герой, выигравший кампанию. Клаудия визжала так, что мне пришлось заткнуть уши.

Гендель, все еще в своей жизнерадостной маске (которая не позволяла угадать, какие чувства на самом деле владеют ее владельцем), стоял рядом с кардиналом — тот слегка склонил к нему голову, чтобы лучше расслышать, что говорит саксонец. В конце концов кардинал кивнул:

— Signóre, signóri, покорнейше прошу тишины. Скарлатти, павлин ты этакий, уймись же!

Скарлатти, уже где-то раздобывший перо и теперь оставлявший дамам автографы на веерах, тут же его отбросил и склонился перед кардиналом.

— Ага, так-то лучше, — проворчал Оттобони, снова оборачиваясь к присутствующим. — Дамы, господа, наш высокочтимый молодой музыкант из Саксонии просит устроить второй тур — на органе! Пусть принесут в залу орган!

Заслышав приказ кардинала, вся высокородная венецианская знать завопила от восторга, уподобившись мальчишкам-сквернословам из простонародного Каннереджо. Я увидела, как спешно переходят из рук в руки монеты: все торопились делать ставки, пока дюжина слуг в пурпурно-золотых ливреях дома Фоскарини с огромными усилиями перетаскивали инструмент.

Гендель поклонился в знак благодарности, а затем жестом предложил Скарлатти играть первым.

Скарлатти, надо сказать, сыграл еще лучше, чем прежде. Поклясться могу, что он импровизировал, исполнив токкату в тональности фа мажор. Две дамы из публики разорвали корсажи, обнажив перед ним грудь — а ведь в зале присутствовали и священнослужители!