Повествование неудачника - Чингиз Абдуллаев

– Не уверен. Но мы все равно должны будем все проверить. Однако я думаю не об этом. Сегодня я точно узнал, что ФСБ действовала на основании специальной информации своей агентуры. Но тогда кто и каким образом сдал Леонаса? И почему его взяли уже в Барселоне? Когда сегодня генерал стал говорить о поставках нашего товара, я неожиданно нашел ответы на все вопросы. – Кудлин поднялся и начал ходить вокруг стола. Иосиф терпеливо ждал. – В обоих случаях это были не специальные операции ФСБ или Интерпола, чтобы помешать нам работать с марокканцами. Ведь тогда, по логике, они должны были разрешить выезд Реваза, который проходил бы под их контролем, или устроить ему встречу. Но они поторопились взять его в аэропорту. Странная логика, ведь они могли с его помощью выйти на поставщиков очень крупной партии и арестовать всех вместе, однако ограничились только Ревазом. А в Барселоне сотрудники Интерпола повели себя как обычные дилетанты, арестовав Леонаса в момент его встречи со связным и не подождав совсем немного, чтобы задержать их с поличным и выявить источник финансирования. О чем это говорит?

– Они не знали о героине, – уверенно произнес Мейгеш, – поэтому нас никто и не трогал. Оба наших связных были арестованы по наводке их агентуры. И в данном случае это должен быть человек, не связанный с правоохранительными органами.

– Правильно. И это тот самый человек, который не хочет, чтобы героин попал в чужие руки, – громко сказал Кудлин. – Ему важно устранить наших связных, но нужно сделать все, чтобы сам товар не пострадал. Значит, это человек, который не просто сдал наших парней, но и пытается оттереть нас от этого контракта и взять его под свой непосредственный контроль. Кто это может быть?

– Либо хромой Джамал, либо Хорек, – пробормотал Иосиф, – больше никто не мог знать о марокканцах.

– Правильно. Следовательно, нужно срочно принимать меры, – кивнул Кудлин. – Я предлагал сделать иначе – найти трех отдельных кандидатов и подставить каждого одному из подозреваемых. Первого отправить к марокканцам, о втором сообщить Гиви, о третьем рассказать Джамалу. Валентин Давидович согласился с моим планом. Только я подумал, что Джамал и Гиви совсем не дураки. Они легко просчитают наши действия, когда мы попытаемся сообщить им, кто именно поедет в Барселону. Ведь если провалился один кандидат, мы должны послать нового, о котором никто не должен знать. Элементарные законы конспирации. А мы сообщаем имя следующего посланца. Любой из наших сразу почувствует неладное. И времени у нас нет – марокканцы торопят, груз нужно срочно забирать. Поэтому собери ребят и отправляйся к Джамалу. Я почти убежден, что это он. Ведь марокканцы вышли на нас именно через него. И когда мы оговаривали его процент, он был очень недоволен нашим соглашением. Давай к нему и попытайся все выяснить.

– Думаешь, что он расколется?

– Сейчас XXI век, – вспомнил слова генерала Кудлин, – нужно использовать более современные методы. Говорят, уже есть уколы, после которых никто не будет молчать. Человек вспоминает даже то, о чем хотел бы забыть. Я думаю, пара уколов – и Джамал вспомнит, как он в детстве мочил свои штанишки.

– А где нам взять такое лекарство?

– Это моя проблема. Завтра вечером ампулы будут у тебя. Можешь вкатить в Джамала хоть всю коробку, но узнай у этой сволочи, кому и зачем он нас выдавал. Все понял?

– Он живет в загородном доме, а там всегда вооруженная охрана, – напомнил Иосиф, – трое или четверо вооруженных людей. Его трудно застать врасплох.

– А вот это уже не мое дело. Позвони Иманову, пусть даст тебе лучших людей. Возьми с собой сколько нужно – десять, двадцать, хоть сто. Меня интересуют не охранники, а сам Джамал. И чтобы с вами обязательно был профессиональный врач, который сделает все как нужно. Вкати ему укол под язык, и пусть говорит, не останавливаясь, пока самому не надоест. Мне нужно наконец узнать и понять, что у нас творится и кто решил сыграть с нами злую шутку. И учти, что во время вашей беседы в комнате никого не должно быть. Ни наших людей, ни врача. Джамал может знать такие тайны, которые другим знать необязательно.

– А если там будут и другие люди? – не унимался Иосиф. – Я имею в виду в его доме?

Кудлин снова сел за стол и внимательно посмотрел на своего помощника.

– Что случилось? Ты так постарел, что становишься излишне осторожным? Или просто тебе все надоело? Я должен тебя учить, как это все делается? Если внимательно посчитать, то на твоей совести не одна загубленная душа. А сейчас тебя заботит судьба Джамала и его родственников, чтобы, не дай бог, не причинить им никакого вреда. Это уже паранойя.

– Я думаю не о нем, а о деле, которое вы мне поручаете, – пояснил Мейгеш. – Если там будут охранники, нам придется стрелять, а я не люблю лишнего шума, как и вы, Леонид Дмитриевич.

– Значит, обойдитесь без лишнего шума, – приказал Кудлин. – И учти: как только я вручу тебе коробку с ампулами, сразу пойдет отсчет твоего времени. У тебя будет только двадцать четыре часа на установление истины. Ты все понял?

– Да, конечно.

Кудлин кивнул, как бы разрешая помощнику удалиться. Тот быстро поднялся и, осторожно ступая, почти бесшумно вышел из кабинета.

«Джамал, – подумал Леонид Дмитриевич, оставшись один, – если ты решил сыграть в свою игру, лучше бы ты этого не делал. Ты ведь коновал, убийца, а не игрок. В покер играть не умеешь – для этого нужно уметь блефовать; ты же привык бить своих партнеров по голове. Мы тебя все равно переиграем. В любом случае ты останешься среди проигравших. При этом у тебя будет выбор: либо потерять все, включая и твою никчемную жизнь, либо только деньги, которых ты явно не заслуживаешь».

Глава 9

Я начал ходить и понимал, что нужно возвращаться к прежней работе. Но возвращаться не хотелось. Дома оставалось не больше трехсот долларов, нужно было думать, как жить дальше. Я же не могу находиться на содержании Варвары, которая работала в каком-то институте простой лаборанткой, причем во вторую смену – с двух до десяти вечера. Она так договорилась, чтобы по утрам приглядывать за мной. При этом еще успевала навестить своих родителей, проведать маленького сынишку и прибраться в моей квартире. Не понимаю, когда она отдыхала. Воистину, когда человек хочет, он многое может.

Я постепенно обрюзг, располнел, потяжелел и уже не мог представить себя в роли прежнего «челнока». Тем более что к началу нулевых эта профессия начала медленно умирать. Таможенники взвинтили цены, турки тоже подняли цены на все свои товары, билеты, гостиницы, питание, проживание – все это обходилось теперь гораздо дороже. А самое главное – в стране появилась относительная стабильность, и импортный товар в поражающем воображение количестве хлынул через границу. Это были уже не турецкие и китайские тряпки, а гораздо более качественный товар итальянских, французских и немецких производителей – правда, пошитый на тех же турецких, китайских, малайзийских фабриках. Но люди постепенно богатели и уже хотели носить более фирменную одежду, пусть даже и сшитую в Китае.

И тогда я стал думать, как мне дальше жить. Нужно было начинать все заново, а ведь мне уже под сорок. Возвращаться на наш умирающий завод я не хотел, снова отправляться за товаром в Турцию было накладно и невыгодно. Да и нога все еще болела. Иногда я даже немного похрамывал, хотя доктор, смотревший мои рентгеновские снимки, уверял, что кости срослись нормально. Может, нога болела из-за погоды?

И тут я встретил Расула Хакимова, которого знал еще по Казани. Его семья жила в соседнем доме, а отец работал в милиции и был нашим участковым. Я помнил его – строгого сурового человека с характерными отвислыми усами. И вообще Хакимовы были типичными татарами – с узкими глазами, широкими щеками и вытянутыми скулами. С Расула, его братьев и отца можно было рисовать персонажи для картин о монголо-татарском иге. Мы встретились случайно. Я ждал на остановке свой автобус, когда рядом затормозил внедорожник и оттуда выбежал молодой человек, которого я не сразу узнал. Такой здоровый амбал-татарин. Я даже подумал, что он хочет на меня напасть. Но он распахнул свои объятия и бросился ко мне.

– Здравствуй, дорогой Илюша! – закричал он, увидев меня. – Я остановился и смотрю: ты это или не ты?

– Здравствуй, Расул! – Я обнял старого товарища. Мы в детстве играли с ним во дворе в казаки-разбойники, состояли в одной футбольной команде, даже пробовали вместе курить, купив дешевую «Аврору» за четырнадцать копеек и коробку спичек за одну копейку.

– Мне говорили, что ты большой человек, – продолжал Расул, – женился на дочери какого-то академика, стал директором завода, ездишь за границу. А я встречаю тебя на автобусной остановке… Пойдем в машину, я тебя отвезу куда нужно.

Мы сели в его внедорожник, который не шел ни в какое сравнение с моим «жигуленком». Я же не мог сказать Расулу, что шины на моей машине прохудились настолько, что я опасался выезжать на ней в зимнее время.