Ледяная княжна - Екатерина Боброва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Страшно, – вздыхаю я, – и жалко их.
– Жалко, – соглашается дед, – но такова участь тех, кто предательством захотел купить себе долгую и беззаботную жизнь. Ну, слушай дальше. И поднялось целое полчище льолдов. И начали они рыскать по пещерам, чтобы найти и убить Мать и тех смельчаков, которые встали на ее защиту. И погибнуть бы им, но Трехликий не оставил Мать без своей милости, одарив ее и женщин, стоящих рядом, умением нарушать законы смерти. И встали из могил умершие, призванные из-за грани, дабы спасти своего Создателя. И было великое сражение между льолдами – слугами проклятого и раольдами – защитниками Трехликого. Говорят, даже горы содрогнулись от той битвы, столько крови мертвой и проклятой было пролито на скалы. Раольды одержали верх, и проклятому пришлось отступить.
С тех пор прошло много времени. Сорок семей превратились в сорок почитаемых и богатых родов. Но ледяной дар все так же живет в них, и женщины в Ледяных горах, как когда-то сама Мать, умеют призывать мертвых из-за грани и отправлять за нее тех, кто по собственной глупости заблудился между мирами.
– И я так же смогу? – От восхищения перехватывает дыхание и сердце начинает биться быстро-быстро. Я уже вижу себя среди сотен страшных льолдов. Одна. В сверкающих доспехах. Вокруг вздымаются острые скалы, отсвечивают голубым ледники. Льолды страшно рычат и тянут ко мне когтистые руки. Но я лишь смеюсь в ответ. И…
– Нет, милая, нет, – дед прижимает меня к себе, и я слышу, как взволнованно бьется его сердце, – эта страшная сказка не для моей розочки. Ты же не оставишь своего деда? И маму с папой. Они будут очень за тебя переживать.
Сверкающие доспехи меркнут. Тают ледники, и вокруг встают стены гостиной. Остро и пряно пахнет дедушкиным табаком, из кухни доносится аромат свежеиспеченных булочек. И сказка теряет свое страшное очарование.
– Не брошу, – я обнимаю деда за шею, прижимаюсь к нему, – никогда не брошу.
– Лэриш! Лэри-иш! – Раздраженный голос ворвался в мои воспоминания, возвращая в реальность.
– Мы вроде дали тебе выспаться, а ты спишь на ходу, – ухмыльнулся Сойка.
Перевела взгляд с одного на другого. Злой ледяной и насмешливый ледяной. Отличная парочка. И что, спрашивается, я делаю вместе с ними? Ах да. Льолды.
Потерла лоб, собираясь с мыслями.
– Я знаю, кто это, – не стала отпираться, – слышала в детстве сказочку.
– Сказочку? – Глаза Отшельника потемнели от гнева.
Мне захотелось отступить, а еще лучше прыгнуть в канаву – и лесом, лесом, подальше от злобствующих ледяных.
– Лэриш, не знаю, кто тебя воспитывал и обучал, но у нас эти сказочки изучают на практике. Что ты знаешь о северной границе Шарналии? Нашей Шарналии.
– Вашей? – Я задумалась. – За Ледяными горами лежат Пустынные земли. Там вроде никто не живет.
– Проклятые земли, Лэриш. Пустынными их прозвали трусы из правительства, чтобы не пугать людей. Примерно две тысячи лет назад в тех местах родился проклятый. Там его и убили. Только он не хотел умирать, и людям пришлось очень постараться, чтобы отправить его за грань. С тех пор за горами никто не живет, почти никто. Но время от времени оттуда лезет такая нечисть, что, поверь, льолды не самое страшное из того, что встречается в наших местах.
Интересное дополнение к дедушкиной сказке. Получается, ледяные кто-то вроде стражей. И охраняют северную границу от гадости, что лезет из Пустынных земель.
Насколько извращена наша история. Нам в школе рассказывали совсем другую версию. И проклятого в ней сожгли, а пепел развеяли над морем. И не было в той истории никаких вымерших земель и нечисти, до сих пор рождающейся за горами. Но спорить и выяснять, чья версия истории соответствует истине, – самое дурацкое занятие, которое можно придумать, стоя на дороге в лесу.
– Все ясно. Есть Проклятые земли, от которых вы охраняете Северную Шарналию, так?
Мужчины кивнули, не сводя с меня подозрительных взглядов, а я продолжала рассуждать вслух:
– Отлично, то есть я хочу сказать, похвально…
Взгляды северян заледенели.
– …Не важно. Это ваше дело. Безусловно, очень полезное. И сейчас вы хотите догнать и уничтожить льолдов. Но я-то тут при чем?
– Лэриш, – протянул Отшельник, и от его ласкового тона и замораживающего взгляда мне стало откровенно нехорошо, – у тебя могут быть причины скрывать свой дар, но ситуация изменилась. Нам без тебя не справиться.
– Д-д-дар? – Воздух вокруг резко закончился. Стало душно, и я рванула завязки плаща. – Какой дар? Нет у меня никакого дара. Понимаете? Нет и не было. Меня с тринадцати лет проверяли. Я вообще ледяная лишь на четверть.
Говорила, сама мало понимая, что несу. Взгляды мужчин, скрестившиеся на мне, не сулили ничего хорошего, и в них явственно читалось обещание больших неприятностей.
– Лэри-и-иш…
Отшельник шагнул ко мне, и я в панике отступила.
– Отпираться бесполезно. Твои глаза ночью. Ты почувствовала льолдов и не смогла этого скрыть. Я видел искры дара.
Искры? Да какие, к проклятому, искры, и льолды, кстати, туда же. Все это сказки. Старые сказки, в которые глупо верить. Я могу допустить, что на севере больше нечисти, чем на юге. Может, за горами аномалия какая-то природная. Но проклятый – миф. Обычное олицетворение зла, персонифицированное для удобства в личность.
Объяснила, а главное, сама поверила в собственное объяснение. И голос уже не дрожал, и даже истерические нотки ни разу не проскользнули, когда я ответила:
– Тебе показалось, северянин. Просто показалось. И повторяю для глухих: нет у меня дара. И быть не может. Через пару месяцев совершеннолетие. Поздно уже чему-либо просыпаться. Так что давайте разойдемся по-хорошему. Вы за льолдами, я дальше, своей дорогой.
– Здесь нет глухих и слепых, южанка.
Если бы взглядом можно было замораживать, вместо меня на дороге давно бы уже красовалась ледяная статуя. Но нет, я все еще дышала и даже отступала потихоньку в лес, и спасительная канава была все ближе.
– Брат, ты уверен?
Я и не заметила, как Сойка сместился чуть в сторону. Умный, сволочь. И канава перестала быть путем отхода. Я просто не успевала до нее добраться.
– Да, – рыкнул в ответ Отшельник.
Убедительно рыкнул. Так убедительно, что у меня вновь зашевелились сомнения. Во рту пересохло, воздух стал плотным, и каждый вздох давался через силу. А затем накатили тоска и четкое понимание, что уйти мне не дадут. Потащат к льолдам. Свяжут, оглушат и потащат, невзирая на мои доводы.
Проклятый вас возьми. Всех. И северян, и льолдов, и персонально Эдгарда Третьего за развязанную войну.
– Я не ледяная, – голос дрогнул, а в следующее мгновение сорвался на крик, – слышишь, ты, замороженный! Я не из ваших и никогда ею не буду. И плевать я хотела на ваших льолдов. Мне все равно, что ты навоображал себе ночью. Я никуда с вами не пойду и ни с кем сражаться не буду.
В глазах потемнело, тело била крупная дрожь. Напряжение, копившееся все эти дни, наконец нашло выход в истерике. И стало безразлично, где я и с кем. Страх заглушил все: стыд, гордость и собственное достоинство. Вместо княжны и смелой беглянки, обманувшей Тайную канцелярию, перед ледяными стояла обычная испуганная девчонка.
Откуда-то из глубины сознания пришла уверенность, что Отшельник не врет. Что дар действительно проснулся, не оставив мне выхода.
Я так боялась этого последние четыре года, я ненавидела свои дни рождения, потому что на следующий день всегда появлялись они – цинично-вежливые проверяльщики. Я только в этом году простила Трехликого за то, что родилась девочкой, когда стало окончательно ясно, что проверка последняя и дара во мне нет. И что теперь?
«Ведьма!» – билась мысль.
– Не хочу, – помотала головой я, отступила и свалилась бы в канаву, если бы Отшельник не схватил меня за талию, преодолев за считаные секунды разделяющее нас расстояние. – Не хочу быть ведьмой, – прошептала, уткнувшись носом в широкую грудь.
– Глупая, – неожиданно нежно произнес ледяной, успокаивающе поглаживая по спине, – ты не понимаешь, что говоришь. Никакая ты не ведьма, а всего лишь маленькая ледяная, у которой только что проснулся дар. И совсем не нужно этого бояться.
Всхлип вышел громким, но сдерживать слезы уже не было сил, и я банально разревелась. От жалости к себе, от обиды на судьбу, Трехликого, на дар и ледяных, так некстати затесавшихся в родню. И почему только я не родилась мальчиком!!!
– Лэриш, – простонал Сойка у меня за спиной, – только не это. Ну хочешь, я встану перед тобой на колени, а? Нет, мы встанем перед тобой на колени и дружно попросим прощения. Или, хочешь, я подарю тебе бусы из горного хрусталя? Они отливают голубым в лунном свете.
– Не хочу бусы, – прогнусавила я, продолжая орошать плащ Отшельника слезами, – лучше меч верни.
– Меч, да пожалуйста. Вот, уже достаю. Кстати, он у тебя родовой? Тогда должен светиться в темноте на нечисть.