Ледяная княжна - Екатерина Боброва

Ледяные, похоже, обходились своими силами.

И еще у меня появилось стойкое подозрение, что бесплотные посещают горы во много раз чаще, чем наши земли. Иначе зачем вся эта суета вокруг дара ледяных? Чем ближе к горам, тем больше менялось отношение населения к ледяным – от настороженности и страха до почтительности и поддержки государства, причем строго с юга на север. По крайней мере, к Сойке и к Отшельнику северяне относились с уважением, и я не заметила никакого напряжения между членами группы. Кстати…

– А почему вы здесь? Разве ледяные обязаны воевать?

– Еще как, – Сойка отломал ветку от куста, растущего у дороги, и в данный момент методично укорачивал ее длину, – по одному ледяному от рода. Таков договор.

– Правда, некоторые решили дополнить его собой, – с ехидной насмешкой заметил Отшельник.

– Еще скажешь, что ты этим недоволен?

Последний обломок ветки был отправлен в канаву.

– Напомнить, сколько раз я прикрывал твою за… мм… спину? И насколько полезен оказался целитель на войне?

Отшельник тяжело вздохнул. Этот спор явно возникал у них не в первый раз. Так, значит, младшенький по своей инициативе отправился повоевать. И эти люди еще намекают на мою недисциплинированность?

– Айрин, раз уж мы заговорили о войне, – Сойка переключился на меня, – что случилось с твоей родней? Почему ты оказалась в лесу совсем одна?

Ну вот, опять те же намеки на «беззащитную» женщину. Интересно посмотреть, как они относятся к своим воительницам. Или они их за женщин не считают?

– Так получилось. – У меня не было ни малейшего желания вдаваться в подробности. – Пришлось уходить быстро, а сопровождающие… Объявленной в розыск ведьме трудно решить, кому можно доверять, а кому нет.

Оба ледяных помрачнели и замолчали. Я их понимаю. Тяжело принять подобное отношение. В одной стране ты – герой, в другой – пособник ведьмы. Только сейчас пришло осознание, что еще лет пять назад ситуация не была такой удручающей. Кто-то очень хотел поссорить наши страны, и ледяные стали еще одной точкой разрыва между нами.

Между тем дождь решил, что с него хватит, и перестал сыпаться сверху. Ветер разошелся не на шутку, и серые облака под его порывами активно расползались в разные стороны, обнажая над собой голубое небо. Дорога стала шире и утоптаннее, на ней появились следы копыт домашних животных.

Деревня вынырнула незаметно, будто специально пряталась за деревьями. Через узкий ручей, обвивавшийся вокруг изб, был перекинут деревянный мост. Справа виднелись вырубки и небольшие делянки. Слева лес вплотную подходил к домам.

Я вспомнила карту. До этих мест на ней была отмечена лишь парочка хуторов, зато отсюда начиналась цепочка из пяти-шести деревень, тянущаяся до городка под милым названием Жилнень. В этих местах располагались озерные массивы, берущие свои истоки из болот, и местные жители промышляли рыбалкой, охотой, по осени собирали ягоды, грибы. Таких глухих, живущих дарами леса мест насчитывалось сотни в нашей стране. И эта деревушка не была исключением. Вот именно, не была.

Мы остановились на мосту. Все так же яростно шумел лес, и ветер гнул верхушки деревьев, сдирая с них лиственный покров. А здесь было тихо. Неприятная тишина словно намекала, что впереди ждать хорошего не приходится.

– Идем, – первым шагнул с моста Отшельник.

Я заметила, как засветились его глаза. Северянин прибег к помощи магии. Наверное, это правильно, только отчего мне так тревожно?

Потянула меч из ножен. Лезвие успокоительно блеснуло металлом. Никаких предупреждающих сияний, нечисти в деревни нет. Только бьющая по нервам тишина, которой не должно быть здесь, просто не должно.

Единственная улица оказалась на удивление просторной, точно стремилась собственной широтой искупить малые размеры деревни. Она втягивалась между домами, заворачивала за угол и убегала дальше в лес, ныряя под зеленые своды деревьев. Обычная деревня. Обычные дома. Где-то совсем уже почерневшие от старости, с покосившимися стенами и прохудившимися крышами, где-то вполне добротные, с крепкими палисадниками и виднеющимися во дворах хозяйственными постройками.

На ветвях деревьев, торчащих над низкими заборами, красовались яблоки, темнели синими боками сливы. В палисадниках под окнами радовали глаз осенние цветы. Мирная картина деревенской осени, но мне отчаянно не хотелось идти вперед, и я замедляла шаг, напряженно вслушиваясь в тишину и вглядываясь в дома. Я все еще надеялась, что это морок, что вздрогнет воздух, скидывая ненужный покров, и зальется лаем пес за забором, выглянет из окна любопытная старушка, раздастся плач младенца, и жизнь вернется в эти места.

– Айрин, в чем дело? – Сойка остановился, окинул меня внимательным взглядом. Слава Трехликому, в нем не было насмешки. Меня не считали трусихой, просто интересовались причиной задержки.

– Не знаю, – покачала головой я, – будто не пускает что-то.

– Не пускает? – нахмурился Отшельник. – Тогда попробуем по-другому.

Он скинул на обочину дороги мешок, вытащил из ножен меч. Лезвие начертало в воздухе какую-то сложную фигуру, и… ничего не произошло.

– Странно, – нахмурился ледяной и уже собирался идти дальше, как вдруг что-то толкнуло меня в спину. Я сама не поняла, зачем догнала Отшельника и почему вдруг оказалась впереди. Сзади запоздало вскрикнули и, кажется, даже попытались перехватить…

Вспышка света ударила по глазам, в лицо дохнуло нестерпимым жаром. Запахло горячим песком и какими-то пряностями. Смутное видение возникло перед глазами, затем картинка стала четче.

Около костра сидели двое: седоволосый старик с длинной бородой и еще безусый юноша, чью голову прикрывала странного вида шапка. В чану, стоящем на огне, аппетитно скворчало и шипело, вокруг замерли в полуденном зное пальмы, невдалеке в тени самой большой пальмы возлежали верблюды.

– О мудрейший из мудрейших, скажи мне, когда я могу использовать это уникальное по своей силе заклинание?

Голос у юноши был хриплым, ломающимся.

– Тогда, последний из моих учеников, – неторопливо ответил старик, оглаживая бороду, – когда идущие по твоим следам достойны смерти.

В то же мгновение видение померкло, и я провалилась в темноту.

Где-то капала вода. Она звонко ударялась о твердое, раз в три секунды врываясь в сон отчетливым «дзинь». Сон пытался утянуть меня к себе, но мерный «дзинь» сбивал все его планы. Я полежала еще немного, прислушиваясь к звукам. Вот скрипнуло дерево, словно кто-то встал на рассохшуюся половицу, бухнул ветер в окно, заставляя задребезжать стекло. Я открыла глаза и огляделась.

Большая комната служила хозяевам одновременно спальней, кухней и столовой. Всю стену занимала огромная печь, около окна стоял длинный стол с двумя лавками, в углу висела потемневшая от времени икона с зажженной лампадой.

Я села на кровати и тут же охнула от накатившей боли. В глазах померкло, а в голове точно маленькое солнце взорвалось.

– Тише, куда собралась… – Сойка, сидевший у стола, метнулся ко мне. Надавил на плечи, заставляя лечь. – Дай проверить, как ты.

– И как я? – спросила я, когда прохладные ладони легли на лоб и боль начала потихоньку отступать.

– Для человека, взломавшего некромантскую ловушку, довольно неплохо, – усмехнулся Сойка, но тут же нахмурился и приказал: – Не мешай!

Я послушно затихла. Надо же, ловушка некроманта. Кто бы мог подумать, что меня угораздит в нее влезть? Раньше я не замечала за собой явной безрассудности. Ведь знала, что впереди ожидает гадость, а все равно полезла. Может, это северяне на меня так дурно влияют и толкают на необдуманные поступки?

– Готово, – снял ладонь с моего лба Сойка. – Как ощущения?

Прислушалась к себе. Боль еще присутствовала слабой тенью на грани сознания. Тело ломило, словно после дня изнурительных тренировок, чувствовалась слабость, но жить было можно.

– Сам вижу, что умирать не собираешься. – Он отошел к рукомойнику, щедро намылил руки мылом и долго смывал, не жалея воды.

Я снова села на кровати, голова отозвалась легким звоном, но боль не пришла.

– И долго я валялась?

– Солнце только зашло, – отозвался от рукомойника Сойка.

Дверь в избу распахнулась, на пороге появился Отшельник. Бросил быстрый взгляд в мою сторону, и облегчение, промелькнувшее в его глазах, приятно согрело душу.

Северянин прошел в комнату, скинул плащ. В печи уютно гудело пламя, и в комнате было довольно тепло.

– Как ты?

– Нормально, – пожала плечами я.

– Представь, она еще смеет говорить, что нормально! – то ли возмутился, то ли пошутил целитель.

Он закончил плескаться и теперь возился около печи, отодвигая заслонку. По комнате поплыл аромат вареной картошки, рот сразу наполнился слюной, и я поняла, как зверски проголодалась.

– Тогда иди ужинать, если нормально, – позвал Сойка, пристраивая чугунок на столе.