Ледяное сердце герцога (СИ) - Ваганова Ирина Львовна

Всю оставшуюся дорогу Громм изучал фолиант волшебника. Попадались незнакомые слова, непонятные формулы, но чтение увлекло. Герцог посвятил жизнь военному делу и не интересовался ничем другим, теперь он проникся уважением к людям, которые владели обширными знаниями в самых разных областях жизни, могли не только понимать, но и объяснять удивительные вещи.

На ближайшем к Эду перекрестке разделились. Один из сопровождающих повез письмо Эдуана леди Стоун. Сам герцог проследовал в Эду. Там он намеревался встретиться с учеником профессора-изгнанника и объясниться с матерью. Поступки герцогини казались непоследовательными. Громм хотел знать, почему ее светлость, хотя и стремилась к излечению сына от ледяного сердца, не предупредила его о приезде леди Стоун. Следовало спросить благословения и поинтересоваться, не изменилось ли мнение матери об этой девушке, как о будущей невестке. В конце концов, есть много других достойных претенденток. Взять хоть сестру Приэмма. При воспоминании о недавней встрече с младшей леди Солоу, путник протяжно вздохнул. Как бессердечно он поступил с ней! А ведь хорошенькая, ладненькая, тихая. Какой могла быть верной и ласковой супругой! Надо было задержать девушку в замке на неделю-другую, тогда, глядишь, и шкатулка пришлась бы кстати. Так! Что за кисельное настроение! Что было, то прошло. Теперь новое: повидать матушку, получить благословение и жениться на Луззи.

Глава 8. Перемены

О намерении Громма посетить колдуна герцогиня Эмми Эдуан узнала из письма брата. Шло время, известий от сына не приходило. Зачем он поехал к изгнаннику? Почему избавился от шкатулки? Как воспринял материнскую попытку излечить его ледяное сердце? Вопросы не давали покоя, Эмми плохо спала, мучилась головными болями. Она неоднократно отправляла посыльных в замок, думая, что сын уже там. Когда очередной вестник возвращался ни с чем, огорченная герцогиня принималась гонять служанок, приказывая им перетирать парадные сервизы, перетряхивать ковры и чистить мебель в комнатах сына. Раз Громм до сих пор не вернулся в замок, значит, обязательно заедет в Эду, в этом герцогиня не сомневалась.

Однажды утром ей доложили, что накануне поздно вечером герцог объявился, но приказал никого не тревожить. Эмми весь день ждала, когда сын выйдет из своих комнат, где он отдыхал.

Когда под вечер Громм показался родным, те не уставали дивиться. Его светлость шутил, улыбался и даже похвалил наряды девушек, заметив, что сестренки становятся прехорошенькими.

Цепкий материнский взгляд подметил и внешние перемены. Сын стал не так красив, как раньше. Хотя нет, ушла возвышенность, недосягаемость, зато в чертах появилась грубоватая, но притягательная уверенность. «Мой мальчик, что с тобой произошло?» — Эмми не знала, радоваться ей или пугаться. Громм теперь не копия погибшего дяди, в нем угадывалось что-то отцовское. Герцогиня отвлеклась от разговора, разглядывая огромный портрет супруга, где того изобразили во весь рост в парадном камзоле с многочисленными наградами. Мастер подловил холодный и надменный взгляд, которого жена побаивалась, но помнила она и другой: зовущий, обволакивающий, тот, что неожиданно появился у сына.

Несвойственное Громму поведение озадачило Эмми, она лишь рассеянно кивнула, услышав о его намерении посетить ученого. Спохватилась, когда ушел. Не расспросила ни о чем! Неудивительно, привычный строго-напряженный взгляд герцога сменился неудержимой веселостью, вечная сосредоточенность на собственных мыслях пропала, а появился интерес и к девочкам, и к матери. Сына как будто подменили, Эмми так была сражена, так внимательно изучала незнакомые особенности Громма, что совершенно позабыла о волновавших ее много дней вопросах.

Дочери, не зная о шкатулке, с присущей юности фантазией искали причины невероятных перемен в брате. Решили, что он влюблен и скоро будет свадьба. Эмми не стала их разубеждать, отмахнулась от восторженных возгласов и велела идти в спальни. Сама ждала возвращения сына. Его светлость задерживался, и женщина задремала с книгой в любимом кресле. Когда горничная разбудила хозяйку, предлагая улечься в постель, Громм уже вернулся и прошел к себе, беспокоить его было неловко. Пришлось идти спать, отложив выяснения мучительных вопросов на завтра.

Герцог Эдуан и сам ощущал себя по-новому. Если после истории со шкатулкой он определил себя больным, так воспринял волнение и душевное беспокойство, то теперь уверился в исцелении. Однако исцеление не вернуло его в прежнюю форму, а подняло на неведомый ранее уровень. Мир изменился и стал прекрасен. Где-то в этой чудесной вселенной жила девочка Милтина, тронувшая ненароком его сердце, которое сделалось мягким и трепетным. Где-то ждала новую свою плоть колдунья по имени Кандида — страстная и бесконечная. Совсем неподалеку спешила на зов Громма тоскующая по счастью Луззи.

Новый мир Эдуана, был наполнен прекрасными женщинами, лишь одной из них он мог подарить оттаявшее сердце, и готовился сделать это. Кандида родит, воспитает дочь и продлится в ней, Милтина будет радовать прекрасным голосом жителей Эду, а Луззи станет женой Громма. Размышляя об этом, герцог представлял разные картины. Он видел орлана в небе, водопад, ощущал жаркие поцелуи в шуршащем сене, слышал звуки лютни. Кандида и Милтина боролись за него, а Луззи с напудренным лицом стояла в стороне и сквозь ресницы наблюдала за воображаемым противостоянием.

Пока не приехала невеста, нужно было выполнить поручение профессора. Ученый, которому герцог привез фолиант, оказался подвижно-суетливым человеком, ровесником дяди Грэга. Он обрадовался весточке от учителя и, как бесценную святыню, принял труд его из рук Эдуана. Виктоу еще юношей познакомился с профессором и увлекся наукой. Древний род, из которого происходил ученый, дал королевству видных дипломатов и военных. Увлечение младшего из семи сыновей отец не одобрял, но препятствовать ему не стал, даже выделил небольшое пожизненное содержание.

Лабораторные приборы, химикаты и прочие материалы обходились дорого, поэтому исследователь экономил на себе. Снимал покосившийся домик на окраине Эду, не имел прислуги и был так худ от недоедания, что сердобольные соседи частенько угощали его дарами своих садов и огородов. Бытовые неурядицы Виктоу переносил стойко, главным для него оставалось дело, которому он посвятил жизнь, а дело это благодаря его упорству продвигалось: многие статьи ученого хранила академическая библиотека Колуи, их внимательно изучали и коллеги, и студенты.

Герцог согласился осмотреть лабораторию. Виктоу увлеченно объяснял гостю суть своих опытов, назначение приборов и с гордостью говорил об успехах. Громм, прочитав в дороге большую часть фолианта, понимал предмет разговора и задавал осмысленные вопросы, чем приятно поразил Виктоу. Тот до сей поры не встречал в Эду настолько умного собеседника. «Вы так молоды и так широко образованны!» — не один раз повторил он. Эдуан предложил исследователю помощь, вручая кошель, который при нем оказался. Виктоу, увидел сумму, онемел на мгновение, но, опомнившись, принялся благодарить:

— Эти средства необходимы! Я смогу изготовить линзы для увеличительного прибора, — чуть подумав, поправил себя, — особенно важна поддержка, ваше понимание пользы моих опытов! Знайте, отныне вы желанный гость в моем доме. Что бы ни случилось, эти двери открыты для герцога Эдуана.

Громм выслушал, улыбаясь. Вряд ли ему придется пользоваться гостеприимством ученого. Он лишь заверил Виктоу в готовности помогать ему и в будущем. Приезжать самому необязательно, он будет передавать деньги с посыльным. Уходил Громм из убогого дома Виктоу, как ему самому казалось, навсегда.

Долгожданный разговор между матерью и сыном состоялся на следующий день ближе к полудню. Громм рассказал о предстоящей помолвке, о скором приезде невесты. Эмми впервые слышала имя Стоун, но скрыла удивление, узнав, что Громм выбрал эту леди по ее рекомендации.