Северные баллады - Вера Скоробогатова

И снова смерть уносила молодые жизни. Смерть одного человека – трагедия, гибель тысячи человек – уже статистика. «Как живут после этого командиры?» – не понимала Олеся.

«У меня почти весь полк полег – и что, надо было себе пулю в лоб пустить?» – сказал кто-то.

«Вот так, – пожал плечами Юкка. – Мало того… Даже настоящего врага нет… Воюют потому, что сказали: «Надо». И враг тоже по присяге воюет! Спроси русских, финнов, немцев, англичан – кому хочется воевать? Дураков найдется мало. Каждому кажется: лишь бы вернуться домой, и начнется новая счастливая жизнь…»

Однажды земля вздрогнула: начался штурм линии Маннергейма.

Деревья, пни, камни, земля, чёрный дым – всё висело в воздухе, стоял сплошной гул…

Олеся привыкла к страшным видениям и смирилась с тем, что прошлое требовало ее внимания. Оно учило ценить мгновения своей жизни и не бояться смерти. Давало понимание вечности и мимолетности сиюминутного бытия.

Копатели, сами прошедшие войну, ко всему относились иначе. Они не могли жить без оружия и вида смерти. Их шутки казались Олесе кощунственными. Их веселая болтовня была порождением страшной, но уже минувшей реальности, в которой они отчего-то остались навсегда. В которой застряли их души. И теперь по карельскому лесу бродили лишь уцелевшие телесные оболочки…

У Юкки всё было наоборот: тело осталось в 1940-м, а душа витала рядом с Олесей.

Один из копателей, носивший кличку Волк, нашел среди болота скелет со штыком в тазобедренном суставе. Ужасное зрелище рассмешило всех, они гоготали: наверно, парень заслужил! Участники Зимней войны были спокойными и незлыми людьми и всадить штык ниже пояса могли только за дело… «Все станем скелетами или фрагментами скелетов, – сказал Волк, – и неизвестно, в каких позах и обстоятельствах. Естественное не должно отталкивать. Солдатик чувствует себя в компании пришедших на помощь сверстников!»

Копатели и грибники, которых те дразнили пехотой, очень редко забредали в сторону ее жилища. Потому, увидев в сумерках среди сосен трех молодых мужчин, Олеся, привыкшая к пересечению с прошлым, не удивилась и не встревожилась. Она приняла пришельцев за призраков и, не опасаясь быть замеченной, спокойно поднялась на скалу. Мужчины приблизились, и Олеся услышала: смеясь и перевирая мотив, они орали песню «Сектора Газа».

Она поздно поняла свою ошибку. Песня оборвалась; путники остановились.

Танец на скале

«Смотрите: она, – прошептал Лохматый. – Точно она – рост, фигура, волосы светлые. И в его шинели!» Все трое переглянулись. Действительно: высоко на камнях в свете первых звезд, стояла девушка в распахнутой шинели, под которой, казалось, не было ничего. Длинные волосы развевались по ветру. Поза ее была величественной. Не чувствовалось ни суеты, ни испуга, который испытывает в подобной ситуации любая женщина. Ничего, кроме довольства жизнью, достоинства и любопытства, не читалось в смутно видимых чертах ее лица, словно не человек стоял перед ними, а лесной дух.

«Походница! – сказал один. – Но хабар откуда? А, мало ли умельцев, – сшили!»

«Ты перебрал тогда, Лохматый, – добавил Волк, – не может она быть жмуриком».

Девушка смотрела на них не отрываясь, и все трое умолкли в нерешительности. Поблизости не было туристов! Любое перемещение «пехоты» они заметили бы сразу.

Лес лежал у ее ног; над головой всё ярче проявлялись звёзды. Копатели ждали, что будет дальше.

Дева-мираж поднялась на вершину скалы и, раскачиваясь, начала медленно поднимать руки. Вскоре будто из ее ладоней на небо выплыла луна. Шинель колыхалась вокруг плавно кружившегося светлого тела. Исполняла девушка ритуальный танец или преследовала некие, ей одной известные цели? Копателей захватило необычное зрелище.

Внезапно силуэт исчез. Присела танцовщица, перешла в иной мир или просто спрыгнула со скалы? Не будь происшествие столь странным, копатели полностью проигнорировали бы ее дальнейшую судьбу. Но сейчас трое, не сговариваясь, бросились ее искать.

Ушедшая в руины

Ее не было. «Зачем будить лихо, пока оно тихо?» – проворчал Лохматый.

Копатели провели тревожную ночь. Если раньше они верили рассказам о призраках процентов на восемнадцать, то сейчас каждый поневоле задумался: а вдруг?

Ничто не нарушало тишины. Антон думал о странной танцовщице, и ее образ начинал казаться смутно знакомым. Быть может, потому, что подобный типаж всегда внушал ему симпатию?

Ее поведение казалось необъяснимым. Нахлынули мысли: а не ее ли в отрочестве, шныряя по лесу, он представлял рядом, не ее ли незримое присутствие ощущал, не с ней ли подолгу беседовал в глуши? Не она ли отвечала ему тогда молчаливым пониманием? И не ее ли он пытался угадать во всех встречавшихся женщинах? То была жуткая по сентиментальности тайна – наивная до постыдности… А именно – абстрактная женщина его мечты, явление духовное, возвышенное и чистое, словно полупрозрачное облачко… Появлявшееся и исчезавшее так же внезапно, как сегодня прекрасное существо на скале.

«Нет, – резко стряхнул он с себя навязчивые мысли, – какой бред…» Однако следующим вечером Антон тайком отправился к скале лунной девы. Простоял там, спрятавшись, часа три, но девушка не появилась.

Небо затянулось тучами, рано стемнело. Ночью пошел сильный дождь. Слабая палатка, где спали Лохматый и Антон, протекла, и они, замерзнув, проснулись посреди лужи. Забрались в джип приятеля, устроились кое-как, но Антону не спалось. Тянулись минуты, часы, в голову снова лезли нездоровые мысли.

Уснуть так и не удалось, начало светать. Внезапно через приоткрытое окно Антон услышал шорох быстрых шагов: под чьими-то ногами тихонько хрустели ветки…На краю поляны появилась она.

Она то шла, то кружилась, то бежала вприпрыжку, промокшая, в венке из березовых веток, весело поднимая ладони к серому небу, и пела по-фински… с акцентом… русскую песню про ивушку зеленую!

“Paju vihertävä,Joen yllä kumartunen,Sinä sano, älä salai,Missä on minim rakkaus!”

Это было совсем уж занятно! Антон осторожно вылез из машины, прихватив на всякий случай лопату, и стал подходить к девушке сбоку, скрываясь за елками. С ветвей на него текла вода, в окружающей обстановке не наблюдалось ничего нереального.

Резвящаяся нимфа была одета в ту же шинель, и при резких движениях открывались до бедер ее бледные обнаженные ноги. Приятное зрелище – только и всего… Антон уже собирался нагнать ее, схватить за руку и убедиться в розыгрыше, но девушка пошла быстрее и оторвалась в расстоянии.

«Эй!» – позвал Антон. Реакции не последовало. «Нам невежливые не нужны», – с досадой пробурчал он, не прекращая преследования.

Она взбежала на высотку, приблизилась к руинам ДОТ, добралась до еще не исследованного Антоном восточного каземата, наклонилась и снова исчезла.

Антон осмотрел окрестности, не выпуская из виду ДОТ – нигде не было ни души. Тогда он решил спуститься в каземат и покончить с загадками.

Сквозь толщи паутины виднелись еле державшиеся на ржавых петлях двери, разбухшие от сырости обломки бревен. Пол, заросший белой травой и бесцветными, не знавшими солнца цветами. Из трещины в трещину переползали непуганые жуки. Следов незнакомки не наблюдалось… Нога человека не ступала здесь более полувека.

Внезапно Антон ударился обо что-то головой, и гнилая притолока обрушилась на него каскадом личинок, земли и пыли. Он замер, ожидая, пока осядет удушливое облако, но и затем не увидел ничего, кроме блёклой подземной жизни.

Не желая верить своим глазам, Антон долго всматривался при свете фонаря в пустоту. Здесь никогда не было той, кого он искал!

Олеся шла по лесу за Юккой. Белокурый егерь смеялся, манил ее жестами и напевал старую песенку, она пыталась подпевать ему. В душе царило лёгкое, бездумное счастье.

Юкка видел Олесю полуобнаженной, раскрасневшейся, бегущей по зимнему лесу в зеленом венке. Она не оставляла следов на сугробах, не стряхивала снежинки с сосновых лап, задевая их. На сорокаградусном морозе от ее губ не шел пар.

Олеся видела Юкку среди летнего леса зябнущим, в меховых рукавицах, с инеем на щеках и на серой шерстяной, наглухо застегнутой под подбородком шапке.

«Идем, идем», – Юкка звал ее всё дальше, быстро двигаясь между гранитных надолбов, перепрыгивая через заросшие траншеи. Олеся внимательно смотрела под ноги, чтобы не наступить на куски ржавой колючей проволоки. Она поднялась вслед за Юккой на гребень господствующей высоты, откуда местность просматривалась на полкилометра, и спустилась в финский ДОТ.

Копатели не далее как вчера вскрывали здесь экскаватором засыпанную галерею. Но Олеся обнаружила подземную крепость новой, неповрежденной. Галерея, соединявшая казематы, служила казармой. Олеся увидела ложки и каски – колпаки, как выражались копатели, – но не увидела людей. В ДОТе было совершенно тихо – во всяком случае, для нее.