Северные баллады - Вера Скоробогатова

Иван Денисович усадил гостью в кресло, придвинул ей угощения, а сам стал читать ее стихи. Иногда он вскакивал, воодушевленный, мерил комнату широкими шагами и восклицал: «Отлично, очень хорошо! Замечательно!»

Олеся была уверена и в себе, и в прелести своих сочинений. Она видела, что композитору нравятся стихотворения, и ей было приятно. Никакой, однако, особенной радости она не испытывала. Наконец Иван Денисович уселся за синтезатор и стал играть свою музыку. Впрочем, свою ли? Возможно, это были выраженные в звуках чувства обманутой и никому не известной девушки.

Основную часть проигрывал компьютер, Иван лишь добавлял ритм. Музыка, однако, была чудесная: мелодичная, светлая, она трогала скрытые струны души. Олеся, давно уже лишенная, как она считала, романтических переживаний, почувствовала, что от восторга у нее перехватило дыхание. Она не помнила, когда последний раз испытывала столь сильные и возвышенные чувства, и испытывала ли вообще. Музыка будто унесла ее под облака; на глаза навернулись слёзы.

На это Иван и рассчитывал. Быть может, не одну чувствительную девушку он завлек эффектной композицией! Увидев, что гостья растрогана, хозяин резко оборвал мотив и обернулся к ней: «Ну что, альянс?» – «Альянс!» – воскликнула Олеся. «Тогда вот так, – Иван выхватил из ее папки листок, положил перед собой и начал подбирать мелодию…

«…И плещутся волны о голые камни,И падают звезды с открытых небес!Я белая птица, и я ощущаю,Как широко улыбается лес…»

«Причем тут лес, – пробормотал он. – Напишем про Питер, это актуальнее».

«Ээээ!!!» – запротестовала Олеся, но Иван лишь отмахнулся. Он тоже не интересовался, что творилось в ее душе…

Возмущенная девушка, тем не менее, заслушалась: песня получалась красивая. Однако через минуту импульсивный Иван вскочил и схватил гостью в объятия. Он начал покрывать поцелуями ее лицо и шею, восхищенно шепча: «Красавица моя! Талантик мой!» Олеся пыталась высвободиться. Во-первых, она еще была замужней дамой и считала, что не может позволить себе измену. Во-вторых, она представляла своим партнером только Илюшу и не испытывала к Ивану никаких чувств.

Она стала говорить, что нужно сперва завоевать ее сердце, а потом уже вести себя подобным образом, если он не хочет испортить едва сложившийся альянс. Иван изрек, что страсть бывает либо сразу, либо никогда. Олеся ответила, что в корне с ним не согласна. «К тому же, – спросила она, – зачем всё усложнять? Неужели нельзя писать песни без интима?» Иван заявил, что его такой поворот событий не устраивает: ему нужно либо всё, либо ничего.

«Что ж, хорошо, – ответила Олеся, – пусть будет ничего! Ты не менее и не более нуждаешься в моих стихах, чем я в твоей музыке! Так почему я должна подстраиваться? Ты привык к подстилкам-к ним и обращайся!» Она взяла свою папку, сумочку и направилась к двери. «Нет, ты так просто не уйдешь, нахалка! – Иван крепко схватил ее за запястье. – Ты отдаёшь себе отчет, с кем разговариваешь? Мне такие, как ты, в рот смотрят, каждое слово ловят!» – «Таких, как я, в мире больше нет, – холодно усмехнулась Олеся. – А что до твоих всяких разных, то это – не моя забота».

В отрочестве она занималась единоборствами и сумела высвободить руку, но противник оказался слишком силен. В ближнем бою ни один прием Олесе не удалось использовать. Иван повалил ее на кровать и придавил тяжестью своего плотного двухметрового тела… Он уже рвал застежку на ее красной блузке; позиция Олеси казалась безнадёжной. И всё-таки ей удалось вывернуться.

Окно было открыто; грязный тюль трепыхался от ветра где-то в конце карниза. Подхватив свои вещи, Олеся вскочила на подоконник и взглянула вниз: второй этаж…

Её ботинки имели упругую толстую подошву…

«Грубый агрессор! – крикнула она. – Лучше выйти в окно, чем перешагнуть через свои чувства! «– «Не смей!» – бросился к ней Иван, но опоздал. Крепкие ноги Олеси уже мягко спружинили на дворовом асфальте.

Она убежала, и всё обошлось бы благополучно, если бы не старая детская травма. В метро у девушки разболелось колено.

Иван Денисович чувствовал себя скорее оскорбленным, чем виноватым, однако позвонил Олесе в тот же вечер. Ему не терпелось высказать своё мнение о ее женской глупости. Узнав, что незадачливая гостья в больнице, он тут же примчался туда.

«Тебя надо драть плетьми, чтобы впредь не изгалялась над серьезными людьми13!» – сказал он, но вскоре уже твердил, что любит ее, сумасшедшую, а она смеялась: «Старый пень! Похабник! Тебе плевать, что у меня на душе… Когда уходит молодость, душа уже ни к чему, да? Нужно ловить последние материальные мгновения?!»

Иван, игнорируя насмешки, говорил: «Лучше что-то одно, но хорошо! Поверь, ты будешь довольна! Будь со мной, и я сделаю для тебя всё, ты станешь состоятельной и независимой. Я даже пойму тебя, когда ты найдешь другого, с более широкими возможностями, и перейдешь под его опеку!»

Олесе стало противно, – он судил о ней по своим прежним пассиям, – и одновременно приятно: достаточно неординарный и влиятельный человек практически валялся у нее в ногах. Но она была равнодушна к славе и к большим деньгам. Она мечтала о прогулках по радуге и о карельских лесах…

Они препирались долгие для Ивана Денисовича месяцы. Он не понимал мотивов поведения Олеси, и это сводило его с ума. Сначала он считал, что Олеся отказывает ему из-за любви к мужу, ревновал и выливал бочки грязи на весь мужской пол – в попытках доказать, что ее муж не идеален и доверия не достоин. Потом, глядя дома в плохо протертое зеркало на свои изменившиеся черты, обвисшую на щеках кожу, он внезапно почувствовал безнадежность. Наверно, Олеся считает его уродливым и старым…

Ивана потянуло к обновлению, и он с опаской заглянул в салон красоты. Там, под умелыми руками симпатичных женщин, он вымученно заглянул в другое зеркало, которое ничем не смогло утешить.

«Коррекция внешности нужна абсолютно всем, – сказала Ивану молодая парикмахерша. – Давайте вернем вам обычный цвет волос!»

Вскоре шевелюра Ивана Денисовича стала модно подстриженной и темно-русой. Затем мастерица наложила на его лицо освежающую маску, а после принялась наводить карандашом штрихи, неотличимые от природных красок. Иван с удивлением увидел в зеркале, что линия бровей стала ровнее и разрез глаз уддинился. Даже морщины возле рта и под глазами почти исчезли.

Не добившись от Олеси взаимности после манипуляций с внешностью, Иван Денисович решил, что она ему не верит. Он стал приглашать ее на свои концерты, познакомил с сотрудниками и родственниками. Но Олеся ничего не принимала всерьёз. Он злился до бешенства и постепенно по-настоящему потерял голову – от страсти ли, от истинной ли любви или от собственного упрямства. Он безумно хотел ее, но больше не набрасывался, боясь потерять, а она позволяла лишь целовать руку. Кроме того, бестолковая девчонка отказывалась садиться в его облезлую, как она выражалась, «Волгу»! Говорила, что для нее это позорно и лучше ходить пешком, чем ездить на такой колымаге. В конце концов, она спровоцировала скряжническую душу на покупку новой машины. Но и новенькая «Тойота» имела малый успех. Олеся, не отвергая Ивана решительно, не ценила его внимания.

Иван Денисович не раз пытался забыть о сумасбродке, не звонил ей по две недели, но, в конце концов, сдавался и снова набирал ее номер, с нетерпением ожидая звуков нежного, чарующего голоса.

Сюжет казался банальным: пятидесятипятилетний эгоист и молодая сумасбродка. Со множеством недостатков, как любой человек. Что в ней таится, из-за чего взрослый, серьёзный мужчина может тронуться умом? Она не только молода, она непостижима, а потому всё в ней кажется особенным. Это тупик. Она не реагирует на дифирамбы, понимая, что интересом к себе обязана не столько своим красоте, тонкой душе и таланту, сколько молодости, которая быстротечна. Она не хочет никому приносить эту молодость в жертву и жаждет свободы. Она эмоциональна, чувствительна, неустойчива в жизни, но почему-то пытается играть обратную роль и не стремится создать для себя хоть что-то стабильное. Не тяготеет ни к комфорту, ни к карьере, ни к обывательским ценностям, как водится у всех благоразумных девушек.

Она не знает, что ей нужно, а потому ее нечем подкупить.

После развода с Ильей Олеся задумалась, как жить дальше. Полное одиночество не прельщало ее – она стала взрослой женщиной, но свободные и, тем более, беспорядочные отношения шли вразрез с ее воспитанием. Знакомых мужчин было много, но каждый из них обещал после свадьбы стать более скучным, чем ее Лисенок… Кроме того, уступал Илье в красоте, благородстве и… во всем! Она любила Илью далекой от идеала любовью, которую можно не заметить в погоне за чем-то сверхъестественным, ожидание которого свойственно молодости.

Олеся едва уговорила Илью на развод. Ей хотелось искр жизни. Однако вскоре пришлось задуматься: а чего ждать от мира, в котором с ее неуравновешенным, диким характером и бедственно ранимой душой не выжить одной? Олесе нужен был защитник и своего рода опекун, прочная крепость… И не сбежала ли она только что из этой крепости, от своей мечты? Обидев любящего, порядочного человека… Который показался ей безнадежно скучным, неинтересным… Который не понимал ее душу, ее увлечения, ее странности… Но который вкусно кормил ее, всячески баловал и говорил, что она для него – вечная загадка… И может ли вообще один человек понимать другого полностью? И нужно ли это на самом деле для семейной жизни?