Северные баллады - Вера Скоробогатова

До армии Илья не углублялся в политику и историю, считая их лживыми и мутными науками. История бесконечно кем-то менялась, и невозможно было толком ее понять. Политика интересовала попадавших в нее людей лишь как средство получения стабильного места, стабильной зарплаты и определенных благ. Сами политические процессы, изменение законов становились показными играми власть имущих. Возможность влияния на них лично для Ильи исключалась. Его задачей было выжить и оставаться сильным мужчиной. Ведь когда-нибудь у него будет семья – в Выборге или в Петербурге – там, где найдет Олесю. Он знал, что найдет ее и станет главой семьи… А устройство мира казалось вторичным.

Государство распадалось, народ потихоньку сливался с многочисленными соседями. Тем не менее, страна существовала и нуждалась в хорошо организованной армии.

Услышав рассказ старика, Илья поразился: вот где была настоящая, никому не известная история! В войну гарнизон Шумшу обладал самым современным оружием. Илья не понимал, ради чего в глубинах острова построили железную дорогу и два аэродрома с выходящими наверх взлетными полосами. Все знали о подземном городе, но до сих пор никто его не исследовал.

В августе сорок пятого бежавшие японцы скрылись в катакомбах. Советские саперы обрушили за ними входы. Илья взял двух солдат и подобрался с ними к завалу, из-под которого выходила одна из взлетно – посадочных полос. Расчистив землю, парни обнаружили находившийся в прекрасном состоянии бетон. Можно было раскопать подземелье, расчистить грязь и получить готовый аэропорт! Но такого приказа не поступало.

Сослуживцы недоумевали: для чего были начинены техникой «внутренности» Шумшу? Почему японцы уделили внимание не стратегическим проливам, а маленькому острову? Ядерная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки положила конец войне. Однако после этого они затеяли зверскую битву за Шумшу, оказали бешеное сопротивление советскому десанту. Чего ради? Они защищали нечто, что никак нельзя было отдать.

Японцы далеко продвинулись в те времена в разработках бактериологического оружия, и не исключалась возможность его нахождения в подземельях Шумшу. На такую мысль наталкивали засекреченность острова и отсутствие информации с японской стороны. Но война давно осталась в прошлом, не лучше ли было бы общими усилиями ликвидировать опасности и тайны? Извлечь выживших стариков и отправить их домой? Зачем они воюют теперь – быть может, не знают о дружественных русско-японских отношениях?

Илья склонялся к мысли, что обе стороны сдерживал страх. Даже японцы не могли знать, какие вирусы за многие десятки лет получились в их лаборатории на Шумшу. Изучив проекты сороковых, они полагали: будет лучше для всех, если оставить страшные разработки погребенными в недрах острова.

В одну из поездок на поля к Илье подошел охотник и, улыбаясь, позвал посмотреть добычу. Он показал старлею убитую лису. «Гляди, в ее желудке – рис, – сказал он. – Не в подземном ли бастионе она пожрала?»

Илья почувствовал забытое чувство удушья. Было дико видеть мертвую, распоротую лисицу, словно близкого кровного родственника…

Перед ним лежала жуткая, неправдоподобная разгадка. Скрытое в подземелье оружие – средство, помогавшее разрушенным человеческим телам выживать, бороться с катаклизмами. Дававшее возможность сознанию пересекать пространство и время.

Клочок вируса, вырвавшийся из лаборатории и попавший в поток океанского ветра, прилепился когда-то к умиравшему на берегу ребенку и навсегда изменил его жизнь.

Мертвая лиса была выбравшимся наружу – в поисках лекарств – старым японцем. Если бы только он мог рассказать Илье, как управлять бродившим в крови вирусом! Старлей, теряя сознание, оторвал кусок лисьей шерсти и сунул себе за пазуху, как талисман…

Повзрослевшая Олеся читала книгу, устроившись на скамейке у залива. В лицо ей дул сильный прохладный ветер – такой же, как на Курилах.

Одну ногу девушка закинула на спинку скамьи, другой задумчиво болтала в воздухе. Илья залюбовался обтянутым шортами изгибом бедер.

Подкравшись в высокой траве, он коснулся лапой ее босых пальцев. Олеся испуганно вскрикнула, но уже в следующий миг рассмеялась, вскочила и бросила книжку. «Лисенок, – кричала она, – ты тоже вырос!» Побежав за ним, споткнулась о корень дерева и, хохоча, свалилась в траву. Над ней беспорядочно качались ромашки. «Где ты, сладкий зверек? – звала она. – Хочу погладить твою шерстку!» Лис осторожно подошел и растянулся рядом, уткнувшись носом в девичий бок…

Он очнулся в одной из траншей, соединявщих крытые галереи укреплений. Над ним хлопотали двое солдат, рядом была разложена аптечка. Не успев удивиться, Илья увидел перед собой два торчавших из земли провода.

В их военной машине нашлась «контролька» – лампочка в патроне, которой обычно проверяют наличие напряжения в сети. Он подсоединил «контрольку» к проводам, и лампочка вспыхнула.

«Ого», – парни переглянулись. В заброшенном, всегда безлюдном районе, где они находились, исключалось прохождение каких-либо действующих электролиний. Это значило, что под землей работали аккумуляторы! И они не могли быть довоенными: ни один аккумулятор не хранится столь долго! Очень велик был соблазн раскопать провода и узнать, куда они ведут. Парни уже схватились за лопаты, но Илья, совладав с собой, запретил раскопки: не хватало подорваться на мине.

«Найдите охотника, пусть избавится от лисы: животное скорее всего заразное», – приказал он.

Через несколько дней пришел приказ о срочном переводе Ильи на Итуруп – начальником связи. Он вздохнул с облегчением и больше вопросов не задавал.

Новый островок оказался вдвое меньше, но был более приветливым и зеленым. Он удивил только климатом: над головой палило яркое солнце, а рядом – в километре – лил ливень и грохотала гроза.

Илье сразу выделили квартиру и выдали мешок консервов.

Ему казалось: сжимая в руке клок японской шерсти, он овладевает тайной вируса. Ночами, обращаясь темным лисом, он рыскал по сверкающим огнями питерским улицам, нюхал путаницу следов и искал дом той, с которой в детстве бегал по лесу. Возможно, это было лишь самовнушением, так как Олеся в снах отсутствовала.

В те годы государство обязалось доставить любого демобилизованного в любую точку страны, куда бы он ни пожелал. Таким образом после армии Илья загрузился в поезд «Хабаровск-Санкт-Петербург». Проехав всю Россию с востока на запад, поглядев из окна на Байкал, он прибыл в Питер и озирал широко открытыми глазами чужой, но давно знакомый город. Ступал человеческими ногами по тем же мостовым и набережным, где некогда мелькали его шустрые лисьи лапы.

От перемены времени болела голова, и он зашел в аптеку за папазо-лом. Занял очередь за высокой девушкой. Рассматривая витрину, та немного повернула голову… Эмоции захлестнули Илью: он сразу узнал ее. Буйная радость перехватила дыхание! Перед ним были те же глубокие зеленые глаза, светлые пушистые волосы и веснушки. Хотелось закричать «здравствуй, Олеся!» и сразу заключить ее в объятия. Но, чтобы не испугать ее, Илья проговорил: «Девушка, давайте познакомимся?»

Олеся оглядела его, весело улыбнулась и просто ответила: «Давайте!»

Первый брак

Время до замужества шло медленно, за месяц Олеся словно проживала год.

«А теперь дни летят, словно вихрь, – говорила она Илье. – И мечты не исполняются. Любовь, наверное, иллюзия, а профессия – это всего лишь добывание денег, которые утекают, как вода. И получается, что все кругом – пустое… Я не хочу так жить. Вовсе не так я представляла своё будущее. Конечно, не поздно его менять, но каким образом? Любые перемены – это постоянная война моралей, тошнотворные компромиссы и битва за свои права, которую я заведомо не выдержу. Да еще вокруг все твердят, что нужно жить оседло, иметь постоянную работу и рожать детей в строго определенный срок; ревностно драить полы и пылесосить, а летом и осенью по графику закатывать банки…»

Илья улыбался, ласково прижимал голову Олеси к груди и говорил: «Всё будет хорошо».

«Нет! – кричала Олеся. – Мне хочется по-своему! Не хочу прожить, как все эти несчастные потрепанные тетки!» Но смелости не хватало. И сомнения появлялись: а вдруг она не права?

Илья вздыхал, обнимал ее и предлагал посмотреть кино… Он отвечал ей, что всегда будет рядом, и всё у них сложится прекрасно, но она не слышала своего Лисенка.

«Звезда моя на синем небосклоне, когда-то ты вела меня, но где, в каких необъяснимых далях ты затерялась? – говорила Олеся. – Куда иду? И главное – зачем? Всё, всё не то, что быть могло бы…»

Олеся часто возвращалась мыслями в загадочный период своего детства, связанный с Калевалой, словно искала в обрывках памяти подсказку: как жить?

Манящая загадка направляла размышления Олеси в иное русло, и жизнь вновь начинала казаться яркой. Рождались новые мечты, которые хотелось сейчас же реализовать. Но на это не хватало смелости. Легко ли молодой, привлекательной особе решиться на лесное странствие в одиночку?