На карнавале истории - Леонид Иванович Плющ

На мой отказ дать расписку, которую я рассматриваю как оскорбительную и незаконную, ст. лейтенант угрожал, что мне в таком случае дадут 15 суток за сопротивление властям, а эти четыре дня я уж точно отсижу в камере предварительного заключения, и не хотел выпустить меня.

После моего категорического отказа написать совершенно непонятную и не мотивированную органами милиции расписку меня выпустили, и ст. лейтенант заявил, чтобы я шла за объяснениями на Владимирскую, 33 в республиканское КГБ.

Такое поведение органов милиции дает мне основание ожидать любых самых незаконных действий, умышленных провокаций. У меня нет никаких гарантий в том, что под любым вымышленным предлогом я не буду арестована.

Я прошу вас расследовать действия вышеназванных лиц, объяснить мне случившееся и оградить меня от произвола и насилия.

27 мая 1972 г.                                      Подпись

Бедный Димка, как он испугался тогда. Мне пришлось взять его с собой, чтобы хоть кто-нибудь знал о том, куда меня увезли. Ведь накануне точно также увезли из дома Сашу Фельдмана, а брату сказали, что не знают, где он, и вообще отказались даже разговаривать с ним. Только через шесть суток Саша «нашелся» — его держали в КПЗ (где даже по закону не имеют права держать больше трех суток, не предъявив обвинения; а какой уж тут закон, ведь в эти дни в Киев должен был приехать Никсон).

В эти дни многих «сомнительных» личностей вроде меня вызывали в милицию и требовали подобных расписок, а некоторых так же, как Сашу, просто арестовали.

Генеральному прокурору СССР

т. Руденко

Копия: Прокурору Украинской ССР

Житниковой Т. И.

                                             ЗАЯВЛЕНИЕ

25 мая 1972 г. следователь КГБ т. Федосенко, ведущий следствие по делу моего мужа Плюща Л. И. (арестованного в г. Киеве 15 января 1972 г.), сообщил мне, что муж направлен на психиатрическую экспертизу. Мотивами для этого, по словам следователя, является то, что муж «много болел», и «некоторые основания» самого следователя. У меня отказались принять очередную передачу и сообщить, куда направлен муж.

Я знаю мужа на протяжении 14 лет (поженились мы, когда ему было 19 лет) и поэтому имею все данные для того, чтобы говорить о его психическом здоровье, а 60-лел он только в детстве: перенес в возрасте 9-14 лет костный туберкулез ноги.

Основаниями опасаться за тенденциозный подход в решении судьбы моего мужа являются и факты, имевшие место задолго до отсылки его на экспертизу. Уже в феврале месяце сотрудник КГБ т. Сур (также занимающийся делом Плюща Л. И.) заявил в беседе одному из знакомых мужа — Диденко Ф. А., — что в КГБ есть письмо матери Плюща, в котором она пишет о «странностях» сына. На самом же деле такого письма она не писала и подобных заявлений органам КГБ не делала. Надо полагать, что следователь хотел услышать о «странностях» Плюща и поэтому решил «помочь» собеседнику.

В то же время, т. е. в самом начале следствия, одному из свидетелей по делу Плюща (фамилия его мне известна, но я не хочу назвать ее, чтобы не навлечь на него неприятностей) было заявлено, что «Плющ — такой же сумасшедший, как и генерал Григоренко».

Все эти факты заставляют меня обратиться к Вам с просьбой не допустить беззакония в ходе следствия по делу Плюща Леонида Ивановича (в частности, в вопросе о психиатрической экспертизе) и не допустить произвола в решении его дела.

4 июня 1972 г.                                    Подпись

… Ответов, конечно, на эти заявления я не получила.

Потянулись месяцы ожидания. В Москве Леня находится в Лефортово, об этом мы узнали, так как передачи принимали именно там.

Доходят слухи, что его признали невменяемым и направят в Днепропетровскую психиатрическую тюрьму.

На телеграммы, письма о сроках следствия — никакого ответа.

В ноябре дело закрывается. Нашли адвоката. У него тоже никаких надежд нет.

В ответ на одно из заявлений вызывают в республиканскую прокуратуру к начальнику отдела по надзору за КГБ Малому. Какой там надзор! Безпомощный лепет, ни одного вразумительного ответа на мои требования. Зачитал результаты экспертиз.

По его сообщению, их было две.

1-я длилась с 12 июня по 14 июля, когда Леня находился в Институте им. Сербского, и названа она стационарной.

Члены комиссии — доктор наук Качаев, профессор Лунц, ст. научный сотрудник Гарцев.

Председатель комиссии — член-корреспондент Академии наук Морозов.

Диагноз: материалы дела, рукописной продукции, результаты обследования свидетельствуют о том, что Плющ Л. И. страдает психическим заболеванием — вялотекущей шизофренией; с юношеского возраста страдает паранойяльным расстройством, которое характеризизуется элементами мессианства, идеями реформаторства, расстройством эмоциональной сферы; некритическое отношение к своему состоянию; представляет социальную опасность; следует считать невменяемым; подлежит направлению в специальную психиатрическую больницу.

Органы КГБ усомнились в диагнозе и вошли с ходатайством в Министерство здравоохранения с составе новой комиссии, которая и была организована в составе:

председатель — академик А. Снежневский (директор Всесоюзного института психиатрии);

члены комиссии: заведующий кафедрой Института усовершенствования врачей Морозов, заведующий 4 клиническим отделением Научно-исследовательского института судебной психиатрии Лунц, руководитель отдела профессор Ануфриев.

Диагноз: страдает хроническим психическим заболеванием в форме шизофрении. Указанное заболевание характеризуется ранним началом с формированием паранойяльного растройства — элементами фантазии, наивностью суждений, что и определяет поведение. За время от 1 до 2-й экспертизы состояние улучшилось. Появилось расстройство эмоционально-волевой сферы (апатия, безразличие, пассивность). Стабильная идея реформаторства трансформировалась в идею изобретательства в области психологии. Присутствует некритическое отношение к содеянному. Представляет социальную опасность, нуждается в лечении.

От адвоката я узнала, что вторая экспертиза приз нала возможным лечение в больнице общего типа. Адвокат виделся с Леней, передал привет, говорит, что держится хорошо. Сам адвокат убедился в его абсолютном психическом здоровье, но иллюзий не строит.

25-29 января шел суд.

Председателю Верховного Суда УССР

Житниковой Т. И.

5 февраля с.г. адвокатом по делу Плюща Л. И. было подано ходатайство о пересмотре дела в Верховном Суде УССР. Прошу также рассмотреть в связи с этим и мое заявление…

Николай Викторович!

Леонид Ильич!

Алексей Николаевич!

Если бы не крайняя необходимость, я бы не осмелилась отнимать у вас время этим частным письмом. Помогите мне, иначе произойдет нечто страшное. Я обращаюсь к вам, так как вы являетесь сторонниками сказанного на XXIV съезде КПСС:

«Любые попытки отступить от закона или обход его, чем бы они ни мотивировались, терпимы быть не могут. Не могут быть терпимы и нарушения прав личности и ущемление достоинства граждан. Для нас, коммунистов, сторонников самых