Сборник летописей. Том I - Рашид-ад-дин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, султан прибыл в столичный город Исфахан и узнал, что его брат Гияс-ад-дин со всеми высшими начальниками войск находится в Рее; он налегке, с несколькими отборными всадниками, подняв по монгольскому обычаю белый бунчук [туг], внезапно напал на них. Гияс-ад-дин и часть эмиров войска, которые были трусами, рассеялись. Султан из сострадания послал [сказать] его матери: «В настоящее время, когда встала везде смута и враги одолевают со всех сторон, не время для распрь».
Гияс-ад-дин положился [на его слово] и явился к стопам брата со своими особо приближенными [хавасс]. Султан его обласкал и каждому из эмиров определил какую-нибудь степень, а сборщиков податей [‘амил] послал к отправлению своего дела, всем дал грамоты [маншур] и приказы; благодаря его присутствию у государства вновь |A 90б, S 235| появилась устойчивость. Секретарем [мунши] и управителем [мудаббир] его владения был Нур-ад-дин мунши. У него есть касыда о султане. Стих из этой поэмы [следующий]:
Стихи
«Приди, о, жизнь, ибо стал мир снова чарующим и цветущим,
Благодаря фарру[2506] величайшего государя, великого султана Джелал-ад-дина!».
В первых числах месяцев 621 г. х. [1224 г. н.э.] он [султан Джелал-ад-дин] направился в Шустер,[2507] чтобы там перезимовать. В передовом отряде он послал Илчи-Пехлевана с двумя тысячами всадников. В пути к нему явился Сулейман-шах[2508] и отдал султану свою сестру. Он пробыл месяц в городе Джунд-и Шапуре,[2509] бывшем некогда большим городом, теперь же [от его величия] больших следов не осталось. Эмиры и атабеки Лура явились к нему. Когда кони откормились, он направился в Багдад с мыслью о том, что Насир ли-диниллах, который был халифом, поможет отразить врагов. Он отправил посла с уведомлением о своем прибытии и о [своих] намерениях. Так как халиф [хорошо] помнил оскорбление, [нанесенное] его отцу и деду [Хорезмшахами], то он послал Куш-Тимура, принадлежавшего к числу его рабов, с двадцатью тысячами людей изгнать султана из своих владений, а в Ирбиль он выпустил [почтового] голубя с приказом Музаффар-ад-дину Кукбури[2510] тоже выступить с десятью тысячами конных и [совместно с Куш-Тимуром] уничтожить султана. Куш-Тимур, возгордившись многочисленностью своего [войска] и малочисленностью сил султана, выступил прежде обусловленного времени прибытия ирбильского войска. Когда султан приблизился, он послал Куш-Тимуру [следующее] сообщение: «Цель нашего спешного прибытия в эту сторону — [получение] приюта и убежища в тенистой сени халифа; причина этому та, что сильные враги вышли победителями и приобрели господство над [мусульманскими] странами и [населяющими их] рабами [Аллаха], силы же противостоять им нет ни у одного войска! Если я, благодаря благосклонному принятию [моей просьбы], получу от халифа некоторую помощь и смогу рассчитывать на его поддержку, то отражение захватчиков я беру на себя [букв. мое дело]!».
Куш-Тимур не обратил [должного] внимания на эти слова и построился к бою. Султан был вынужден вступить в сражение, [хотя] войско его не составляло и одной десятой [багдадского]. Он построил [его] в боевом порядке, а один отряд придержал в засаде, сам же с пятьюстами всадниками несколько раз [подряд] атаковал [вражеский] центр и фланги и [затем] повернул назад. Те вообразили, что он обращен в бегство, и пустились в погоню. Когда они дошли до места засады, войско султана вышло из засады и зашло [им] в тыл. Куш-Тимур был убит, а разгромленное войско ушло в Багдад и обесчестило столицу халифата. Султан поскакал по дороге на Дакук, зажег в тех областях пожар грабежа и прошел Текрит.[2511] Прибыли лазутчики с уведомлением, что подходит Музаффар-ад-дин Кукбури с ирбильским войском и что он отправил в авангарде обоз [хамл] армии, чтобы хитростью внезапно из засады напасть на султана. Султан с несколькими всадниками въехал на гору и выжидал удобного момента, пока [ирбильское] войско не прошло. Тогда он бросился с несколькими конными бойцами, внезапно ударил на Музаффар-ад-дина и захватил его в плен. Султан соизволил оказать [ему] помилование и забвение [его выступления против него]. Музаффар-ад-дин пристыженно просил прощения за проистекший [свой] поступок и выказал [по этому случаю] сожаление, говоря: «Я до нынешнего дня не знал и не имел понятия о превосходных нравственных качествах султана, о его снисходительности и терпимости!». Султан на его извинения ответил [приличествующими] царственными словами. Он соизволил его весьма похвалить за то, что при нем была подавлена смута, разбои по большим дорогам и [вечные] безобразия. Отличив его всевозможного рода жалованными халатами и [другими] пожалованиями, он отпустил его.
Музаффар-ад-дин ушел в город и старался снискать расположение [Хорезмшаха] многочисленными всевозможными услугами.
Из тех областей султан отправился к пределам Азербайджана и Аррана. В это время атабек Узбек, сын Джехан-Пехлевана,[2512] был правителем [хаким] Тебриза. Он покинул в городе свою законную супругу, Меликэ-хатун, дочь султана Тогрула Сельджукского, а [сам] бежал в крепость Алинджак.[2513] Султан в 622 г. х. [1225 г. н.э.] расположился в виду Тебриза и занялся [его] осадою. Как-то раз царица поднялась на крепостную стену [бару], увидела султана и влюбилась в него. Она пожелала стать его женою, заявив, что муж-де дал мне развод! Так как казий Кевам-ад-дин Хаддади — да помилует его Аллах! — знал, что она лицемерит, то не внимал [ее словам]. Изз-ад-дин Казвини, отец казия Мухъи-ад-дина, сказал: «Если мне дадут должность судьи, я заключу [брачный] союз!». Его сделали казием, и он отдал |A 91а, S 236| в жены султану царицу. Город сдали; султан вошел в город; горожане выполнили требуемые обычаем поздравления.
Вскоре после того, как до атабека Узбека дошло известие об этом событии, от горя он отдал [богу] душу, и царство атабекское кончилось.
Со всех сторон свитские и слуги [атабека] направились служить к султану. Султан двинулся с 30 тысячами людей на города Гурджа [Грузии], мстя за то, что перед этим они [грузины] разграбили Нахчеван, Маранд[2514] и некоторые из тех областей. Однажды утром в ущелье Карби[2515] он напал на гурджиев, те же ночью, напившись пьяными, валялись в полном неведении [об ожидавшей их участи]. Войско ислама одержало над ними полную победу, а их начальников,
