За секунду до сумерек - Евгений Штауфенберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да так вот, стоим, думаем, вы сейчас идти будете.
Действительно животное. Что с ним кокетничать, чего мы ждем? Он почувствовал, как напрягается внутренне, Шага все еще играл, слишком бодро улыбался и слишком весело. Вроде бы бесцельно, тем временем, полез зачем-то в карман.
Повода дожидаемся. А зачем он нужен вообще, повод, в заведомо глупой ситуации. Собрались семь человек на дороге, трое из которых просто пьяные в меру, а четверо совсем пьяные, и дерзкие. И те, и эти ждут. Повода ждут, он ведь тоже просто так не станет. Как будто решат что-то формальности эти. А если его с их стороны вообще не будет, то что? Отпустить их? После всего, что уже было? Глупо все-таки как получается. Из-за чего хлестаться станем, не из-за чего. Пьяные просто. Ладно, это они глупо, мы за честь свою, это они за бражку.
Радат подошел к Краюхе и щелкнул пальцем по пустому бурдюку:
– Пить будем?
Если ты угощаешь.
Да ну ты что, у нас откуда. Бедные мы… – он хотел еще что-то сказать, но его перебил Рябой.
– Чего!!! – грубо заорал он, оказавшись напротив Краюхи.
От него пахнуло перегаром, и Чий только теперь различил, насколько Рябой был пьян: взгляд выделил его неестественно вытаращенные глаза на лице, которое он почти вплотную приблизил к Краюхе:
– Тебе бражки жалко?! Ты че наглый такой! Да ты смотри, с кем говоришь!!! Сюда ее дай…
Он не закончил. Чий смотрел, как он кричит, как закрывает и открывает рот, как шевелятся огромные белки глаз, на обломанный кончик желтого клыка.
Они кинулись на Ручьевских почти одновременно. Чий наотмашь попал куда-то правым кулаком, почувствовав, что его схватили, ударил лбом в мелькнувшее в темноте лицо, все смешалось, перед глазами поплыло, и он ощутил, что лежит на земле, и вслед за этим жесткий тяжелый удар по голове. Промелькнула некстати нелепая мысль, что он может испачкаться, и что ударили его пинком.
– Лежать тварь, убью!!! – кричали рядом знакомым голосом.
«Шага, – понял он, – надо вставать». Но у него ничего не получилось – кто-то прижал его своим телом сверху. Чий чувствовал горячее дыхание у своего уха. Одна рука его была под туловищем, и попытки опереться на нее возвращались назад болью.
Убью, сука, убь—ю—ю, тварь! Ле-ё-г!!! Тварь…
«Странно, – отметил беспристрастный голос в мозгу, – в драке ведь боли чувствоваться не должно?»
Рядом появился еще какой-то голос, незнакомый и басовитый. Чий почувствовал, что стало легко, на него теперь никто не наваливался. Он поднялся на ноги, сплюнул на землю кровавый сгусток. Кто-то убегал по улице, возился в кювете у дороги Краюха.
А рядом стояли запыхавшиеся Шага, сжимающий в окровавленном кулаке свинчатку, он немного покачивался, и за Чиевой спиной широкоплечий и кряжистый дед Кунар. Разглядывая его причудливо взлохмаченную бороду, понял, что у самого заплыл глаз, он вытер пыльным рукавом кровь с лица, облизал разбитые губы.
– Здорово тебе досталось, зубы целые?
– Чий еще раз сплюнул кровь, проверил.
– Вроде как, только шатаются спереди верхние.
Кунар заглянул в рот, посмотрел снаружи, руку посмотрел.
– Нормально, у тебя легкое все, только много, – он развернулся к Краюхе, который держался за лицо, – Пальцем?
– Ага.
– Тоже нормально будет, домой придешь, водички вскипяти, и как остынет, глаз промой прям. Ничего, аккуратно, руками не лезь.
– А ты как герой? – Кунар подошел к Шаге, который искал чистое место на своей изодранной рубахе, чтобы обтереть лицо. – Ну-ка, дай, гляну.
– Отстраняясь, тот вяло поднял ладонь.
– Да погоди ты.
Из-за спины старика хорошо рассмотреть Шагу Чию не удалось. Он также пошатывался, в темноте было заметно лишь то, что у него изменился контур лица. Настораживало дыхание, прерывистое, сквозь сжатые зубы. Даже и не само это, а какой-то тихий горловой звук, угадывающийся на общем фоне.
Чий прикинул, где он лежал и повернулся вправо, поглядев на дорогу, откуда в таком случае и доносились тогда крики Шаги. Судя по всему, совсем недавно тут было жутко. Теперь все становилось на свои места, можно было восстановить всю картину в целом. Его ведь несколько раз сбивали на землю, это когда он замолкал. Такие моменты были, просто сперва в пылу он их запомнить не успел – не обратил внимания. Это загадка – как ему вообще удалось выстоять. Он вспомнил натужное сопение рядом и топот по земле босых ног с хлопками по чему-то мягкому… Вот, оказывается, что это значило, об этом даже думать не хотелось. Меня ведь, по сравнению с ним, просто держали. Чий немного постоял так, глядя на пустую ночную улицу, потом подошел к деду со стороны спины.
– У-у… – Дед Кунар по-стариковски покряхтел. – Как ты на ногах только стоишь. Отлеживаться бы вам двоим надо. Домой доберетесь?
Они перевернулись. Шага кивнул. Старик поморщился:
– Да нет, куда вам таким. Тело понемногу отходило от пережитого шока, и это было, пожалуй, противней, чем сама драка. Опершись о плечо Кунара и шагая вперед, Чий чувствовал, как горит совсем уже не открывающийся правый глаз, теперь было по-настоящему больно, вывихнутую в локте руку, и все ныло, болело, горело.
– Ничего, мне по молодости и не так доставалось, переживешь. – Кунар шел немного спереди, и Чий видел затылок и часть спины, крепкой все еще, несмотря на возраст.
Они, пожалуй, неразумно поступили, когда решали, кто кого поведет до дома. Он подумал об этом только теперь. Дед Кунар должен был провожать не его, а Шагу, а пострадавший меньше всех из них Краюха, у которого почти один глаз только задет, его самого. Они ведь рядом почти живут, но об этом сразу надо было думать, а не сейчас, не догонять же их, поздно уже.
А Кунар, оказывается, до сих пор не выдохся, раскидал ведь, как щенков, без него все по-другому закончилось бы, спас. Если бы не он и не Шага, тоже молодец, Чий вспомнил, как он выглядел, когда они расходились, с опухшим безобразно, окровавленным лицом, и следы в пыли на дороге, когда его сбивали на землю и валяли там, топча ногами, а он вставал. Все равно бы без Кунара не справились, выходит совсем зря, в последнее время он думал, что спился старик окончательно. Получается что нет, как это ни удивительно, может еще, конечно, не тот уже все равно, но все-таки, не смотря на его попойки вечные. Старик. Он вдруг понял, что не знает, сколько ему лет. Чий поглядел на седой затылок и спохватился:
– Дед, спасибо тебе, выручил, без тебя бы…
– Да ладно, живите, из-за чего было-то?
– Не из-за чего. Из-за бражки.
– Не поделили что-то? Кто были?
– С ручья, Рябой, Радат – вот эти