Багряное затмение - Борис Полин

С того времени прошел без малого год. «Архары» стали седьмым делом оперучета, доверенным для рассмотрения Ярославу за последние четыре месяца. Но еще ни разу не выдавалось случая, чтобы молодому направленцу не пришлось дорабатывать подготовленный документ. Успокаивало то, что его предшественник, по общему мнению, практически вундеркинд оперативно-розыскной деятельности, в этом плане был ненамного удачливее Ярослава. Но равняться на него не стоило, иначе можно было закончить так же, как и он: возглавить отдел ВКР по отдаленному гарнизону, осуществлять поиск шпионов среди белых медведей и вербовать моржей. В настоящее время Рязанцев адекватно оценивал себя как достаточно толкового подмастерья, способного придать изделию общую форму, а Князь Игорь рукой мастера вносил недостающие штрихи. Второй «уровень мастерства» направленца будет достигнут только тогда, когда Ярославу дадут право собственного рекомендательного голоса и доверят рассмотрение материалов ДОУ непосредственно «на месте», без запроса их в Управление. А там уже и до «разработчика» недалеко.

– Я надеюсь, Ярослав Владимирович, вы все поняли? – поинтересовался Шеф в завершение беседы. – Готовый документ представьте мне через четыре часа. Если нет вопросов, свободны.

«Значит, обед отменяется», – подумал Ярослав обреченно и, коротко кивнув, вышел из кабинета начальника.

Справку он закончил в срок. Дело по распоряжению Шефа передал штатному следователю. Ему тоже предстояло вынести свои заключения по материалам «Архаров», но не с оперативной, а с юридической точки зрения, в том числе определить предварительную степень вины каждого участника организованной Казбеком группы и выработать предложения по оперативному сопровождению будущего уголовного процесса. Узнав, что часть работы за него уже сделана во втором Отделе, следователь приободрился, крепко пожал направленцу руку и устремился в буфет.

На Дальнем Востоке уже перевалило далеко за полдень, а поздний весенний рассвет в окрестностях Дома только вступал в свои права.

Элитный поселок, состоящий из двух-трехэтажных коттеджей, просыпался неспешно. Сквозь задернутые шторы и жалюзи окон то здесь, то там начинал пробиваться электрический свет. Просыпались свирепые сторожевые псы, спокойно спавшие всю ночь в своих отапливаемых будках. При уровне охраны класса «Экстра-Х», неизменно поддерживавшемся на территории поселка, присутствие почти за каждым забором зубастых кровожадных тварей, специально натасканных в лучших московских кинологических школах, казалось атавизмом.

Периметр, обнесенный высокой кирпичной стеной, через каждые сто метров усилен охранными башенками. В них строгие вооруженные парни круглосуточно несут дежурство, наблюдая за мониторами следящих и контролирующих систем. Въезд на территорию осуществляется через единственные ворота, способные выдержать таран среднего танка. Система пропуска отлажена до мелочей, персонал частного охранного предприятия, обеспечивающего охрану, каждую неделю проходит выборочную гипнологическую проверку. Хитроумные психологи из службы безопасности Корпорации «STU-ltd.» ведают про охранников даже то, что они сами про себя не знают. Причины малейшего сбоя обычного эмоционально-психологического фона подвергаются тщательной проверке. Может быть, просто с любимой девушкой поссорился, а вдруг недоброе задумал?

Но даже в этом защищенном месте имелась территория, куда допускались немногие. В географическом центре поселка высился двойной забор из дорогого голландского огнеупорного кирпича, обычно пускаемого грамотными и бережливыми хозяевами лишь на облицовку домов и коттеджей. За ним виднелась двускатная, крытая черепицей крыша одноэтажного приземистого строения, не отягощенного архитектурными излишествами. Перед этими стенами гости любого ранга оставляли свои личные авто и охрану на специальной бетонной площадке и пересаживались в подъезжающие легкие электрокары. Затем через автоматически открывающиеся неширокие ажурные ворота посетители попадали в пространство между двумя стенами и, только проехав более трехсот метров вдоль них, натыкались на будку охранника, напоминающую дзот времен Второй мировой войны. Сходство усиливали стволы двух тяжелых станковых пулеметов, торчащие из амбразур. После короткого обмена фразами по селектору и сличения антропометрии гостей с базой данных охранной системы электрокары пропускались сквозь находящиеся за дзотом массивные броневые ворота. Со дня возведения поселка в конце прошлого века данная процедура не изменялась ни на йоту. Исключений не делалось ни для кого.

Ворота во внешней стене открывали въезд в просторный двор, засаженный всевозможными кустарниками и карликовыми деревьями. Чуткое ухо могло бы уловить негромкий голос ручейка, бегущего по искусственному руслу. Иногда то тут, то там сквозь пока еще голые ветки виднелись очертания больших деревянных беседок, соединенных между собой гравийными дорожками. Искушенный посетитель мог рассмотреть в ассиметрично-утонченной простоте сада влияние японской культуры на вкусы хозяина Дома. И оказался бы не прав.

В центре этого странного сада возвышался серый куб Дома. Абсолютно ровные, покрытые нарочито грубой штукатуркой стены не имели окон, зато каждая оказалась снабжена массивными двустворчатыми дверями высотой в два человеческих роста. Двускатная крыша, имевшая необычно малый угол скоса, не несла на себе никаких надстроек; не было на ней ни спутниковой тарелки, ни иных приемопередающих антенн. Оценить реальные масштабы здания, высотой превышавшего обычный трехэтажный дом, получалось, только оказавшись в непосредственной близости от него. У людей, впервые его увидевших, Дом вызывал неосознанное чувство тревоги, поневоле заставляя вспоминать десятки просмотренных триллеров с однозначно плохим концом. По периметру двора на равном удалении друг от друга располагались четыре уменьшенные копии центрального строения – помещения для охраны и прислуги. Внутреннее убранство Дома, несмотря на первое впечатление, было как нельзя лучше приспособлено для жизни и вполне отвечало вкусам его Хранителя. Толстые полутораметровые стены скрывали череду комнат с высокими потолками и фальшивыми витражными окнами. Мебель казалась безликой и функциональной. Украшения и какие-либо другие штрихи, позволявшие сложить представление о привычках и образе жизни обитателей Дома, отсутствовали. Черный мраморный пол, отполированный до глянцевого блеска, словно бы впитывал в себя мягкий свет, исходящий от светильников, симметрично расположенных на стенах и потолке. Основной коридор представлял собой правильный крест, каждый из лучей которого оканчивался витой кованой лесенкой, ведущей на второй этаж.

Где-то наверху раздался бой старинных часов. Восемь утра. И ровно с последним ударом по лестнице, находящейся в южной части Дома, на первый этаж спустился невысокий сутулый мужчина. Свободный костюм-тройка не мог скрыть аскетичную худобу. Длинные светлые волосы, гладко зачесанные назад, открывали высокий, прорезанный глубокими поперечными морщинами лоб. Высокий воротник белой накрахмаленной рубашки упирался в волевой подбородок, изуродованный давним шрамом, поднимающимся от основания шеи через правую щеку и исчезающим за стеклами непроницаемо черных очков.

– Доброе утро, господин. – Беззвучно появившийся рядом одетый в черное широкоплечий секретарь предложил ему свою руку. Мужчина, оставив перила, привычно опустил ладонь на предплечье слуги. Тот подождал секунду и, не получив иных указаний, повел незрячего хозяина в кабинет.

Пока они следовали по коридору, мужчина по-прежнему хранил молчание и, только устроившись в высоком деревянном кресле с жесткой спинкой, негромко произнес:

– Мне показалось или в комнате для гостей ожидает Бруно?

– От вас, как всегда, ничего не укроется. Бруно прибыл перед рассветом, господин.

– Надеюсь, он принес хорошие новости.

– Не знаю, господин, я с ним о делах не говорил.

– Это был не вопрос, Самум, – бесстрастно обронил слепец. Слуга промолчал.

В кабинет, открыв широколобой мордой узкую дверь, протиснулся похожий на бурого медведя туркменский алабай. Скрежеща по мраморному полу длинными когтями, он неторопливо протрусил к креслу хозяина и, обойдя монументальный стол с одиноко стоящей хрустальной пепельницей, уткнулся ему в колено. Коротко вильнул обрубком хвоста и замер.

– Привет, Абрек, дружище, – неожиданно тепло поприветствовал зверя Хранитель Дома. – Ложись. Разберусь с делами – пойдем гулять в сад.

Алабай грузно опустился на пол прямо у его ног, зевнул, показав пасть, полную устрашающих костяных кинжалов, и уставился недобрым взглядом на обувь секретаря. Слуга нервно переступил с ноги на ногу и отодвинулся на полшага назад.