Адский огонь - Виктор Сбитнев

– Оне убёгли… в лес. Стреляли в кого-то… потом. Идите тады, а я – всёк!.. В кар… кар – мане грудном… всё… амба! – И мужчина закатил глаза.

– Обморок! – Констатировал Альберт, тут же пальпировавший лежащему сонную артерию. – Пульс есть, но вялый. Давай, Сёма, расстёгивай ему куртяй. Судя по пузырям изо рта, лёгкое у него задето, только вот интересно с какой стороны?

– С правой, слава Богу, – прошептал сосредоточенный Семён, уже успевший разрезать на раненом футболку до самого горла. – Но проникновение двойное. Лезвие узкое, похоже на заточку, но, может быть, и надфиль. А вообще, зэковский почерк!

– То, что с правой, вселяет надежду, хотя, например, у моего друга, юмориста Юры Семёнова с правой стороны – сердце, но он неповторимое явление для всей области. Но реально сейчас опасней другое – большая кровопотеря! Если бы рука или нога, тогда бы жгут – и все дела, а тут… Звони в Заиграево, лучше Веткину. Он неотложку там быстрее организует. Держи вот мой спутниковый, – Альберт сунул Семёну свой чемоданчик. – Так быстрее выйдет. После этого он достал из грудного кармана расстёгнутой на раненом куртки липкий от крови сотовый и зелёное удостоверение, разлепив которое, они с Семёном узнали, что на брусничнике – егерь Шароватов Юрий Васильевич, пятидесяти пяти лет от роду.

– «Скорую» вызвал? – Нервно спросил Альберт.

– Веткин сказал, что сам выезжает. У него жена в аккурат районную неотложку возглавляет. И, слава Богу, дома после дежурства отдыхает… отдыхала, то есть. Скоро будут здесь. Но боюсь, не дотянет, – участливо посмотрел на егеря Проектор. И Альберту вдруг подумалось: «Вот, если бы все менты такими были! Как бы легко и просто жилось в нашем Отечестве! И не надо никаких экстренных совещаний при президенте, никаких специальных экспериментов на далёких окрайках России, ни особых зон, да и эта конъюнктурная фраза – „Находится на личном контроле“ отмерла бы сама по себе. Да и милицию не было бы никакой нужды переименовывать в полицию».

– Семён, достань из аптечки нашатырь! – По праву старшинства распорядился Альберт. – Давай его очухивай, а иначе, точно, не дотянет! И они спешно задвигались. Семён уже рвал из аптечки вату, а Альберт пытался не дать Шараватову захлебнуться собственной кровью. В это время в лесу ещё дважды выстрелили.

– Ни хрена, прорвёмся! – Осторожно сжимая виски раненому, зло проговорил Альберт. – Кто это там сказал, Семён? По-моему, Джек Лондон. «Что бы там ни случилось, держите всегда на Запад!». А мы, блин, русские. И держим всегда на Восток.

– Привет, мужики! – Здоровался, примерно, через час возбуждённый майор Веткин. – Под сто двадцать гнал, дважды чуть в сосняк ни влепился! А в это время жена Веткина уже начала хлопотать над истекающим кровью егерем. Появилась капельница и капроновый контейнер с кровью (наколку группы и резуса Семён успел заметить возле левой егерской подмышки и сообщить Веткину). Это, как потом оказалось, и спасло Шароватова от неминуемой смерти. Скоро появились носилки, и наколотого врачом Веткиной Шароватова загрузили в машину.

– Даша, – бережно потянул за рукав жену Веткин. – В запарке забыл тебе представить коллег. – Это, – кивнул он в сторону Проектора, – Семён Борисович, капитан из областного уголовного розыска. А это… – повернувшись в сторону Альберта, Веткин неожиданно замешкался.

– А это Альберт Эдуардович Нидерквель, – поспешил прервать неловкую паузу Семён. – Он самый лучший городской журналист из «Курьера». Кстати, тоже капитан, только фронтового спецназа! Майор удовлетворённо крякнул, а его жена с чувством пожала журналисту руку и сказала с явным одобрением:

– А я смотрю, повязка на раненом как надо наложена, а этому учиться – не переучиться!

– В Горах учились гораздо быстрее, чем здесь, на равнине. – Как будто даже виновато глянув на Веткину, сказал Альберт.

– Всё, время! Поехали! – Рубанул воздух рукой Веткин и проворно полез в кабину запускать двигатель «Форда» и разворачиваться на узкой дороге.

Глава восемнадцатая. Стрельба на поражение

В лес, в сторону только что истаявшего эха выстрела, рванули сразу оба, не сговариваясь. Спешить было удобно, несмотря на тут и там подвёртывающиеся под ноги сучья, мох, приятно пружиня под ступнёй, более всего сейчас напоминал Альберту ретартановую дорожку, по которой он отбегал в прошлом не менее двадцати лет. Но ретартан был ядовито-красным, а тут, куда ни кинь, зелень да кое-где проклёвывающаяся желтизна. Пуля сбила над Альбертовой головой ветку, когда он невольно согнулся к гигантскому белому грибу с причудливо раздвоенной коричневой шляпкой. «Если б не гриб, то в аккурат бы вышло под левый сосок», – успел подумать он и боком упал за ближайшую сосну, откуда тут же вперился взглядом в приземистый подлесок. Сначала ничего характерного он не заметил, но через секунду – другую понял, что стрелок затаился за стайкой берёз, а точнее – в папоротнике, который зеленел под ними. Если бы он был при «Макарове», то наверняка бы сейчас решил проблему стрелка даже не полной обоймой. Он глянул в сторону Семёна, который залёг всего в двух саженях, и подал ему выразительный знак – дескать, перекинь пистолет. Капитан, не долго думая, так и сделал. Пистолет щёлкнул ручкой о пенёк всего в полуметре от журналиста. Альберт примерил оружие к руке и, сняв его с предохранителя, стал старательно целиться. Видимо, стрелок сильно нервничал, потому что справа от берёз папоротники заметно покачивались и даже дёргались. Журналист напряг зрение и скоро понял, что это обычная уловка: стрелявший, на самом деле, лежал за берёзами, а старался создать впечатление, что он – левее. «Для чего? – Подумал Альберт. – Видимо, предполагает, что мы вооружены либо хочет проверить, а так ли это». Думая так, Альберт вместе с тем решил, что …пора. Пару секунд он ещё пролежал за пнём, но спустив курок, сделал два кувырка вправо и повторно стрелял по уже вполне видимой цели, которая больше не шевелилась. Наставив пистолет на неподвижное тело, журналист двинулся вперёд. Лежавший ничком парень был в синей адидасовской куртке и вельветовых джинсах. Рядом с ним на кожаной барсетке валялся обрез охотничьего ружья двенадцатого калибра. Пуля попала стрелку точно в лоб.

– Сёма, я в барсетку гляну, а ты по карманам пошарь, – обратился к другу Альберт. Через пару минут стало ясно, что убитого звали Александром Крутовым, что ему тридцать лет и прописан он в Городе, в доме номер 132 по Советской улице. В барсетке вместе с тремя тысячами долларов лежала также трудовая книжка, из последней записи в которой следовало, что он работал охранником в ювелирном магазине. Семён, в свою очередь, нашёл в нагрудном кармане куртки характерное красное удостоверение, выданное на имя Александра Андреевича Крутова, которое утверждало, что владелец сего является старшим инспектором дорожно-патрульной службы ГИБДД.

– Так, всё же, кто он – охранник или гаишник? – Спросил Альберт.

– Гаишником он был, год или, точнее, пару лет назад. – Изучая удостоверение, ответил Семён. – Оно не продлено, как положено. Опять же обрез… У патрульного всегда пистолет при себе, тем более, на дороге. Нет, этот явно из твоих (или моих?) наблюдателей. Видимо, наёмник, а вот чей? Слушай, а если при нём обрез, то тогда на кой ляд он егеря ножом тыкал?

– А ты уверен, что это он? – В свою очередь, спросил капитана журналист.

– А тогда кто? – Стал настороженно всматриваться в березняк Семён.

– Вот и я о том же. Кто? Если Крутов этот и иже с ним наблюдали за нами, то чем им помешал егерь? Просто, оказался не там и не в то время? Не похоже… Лес большой и нас можно было прикончить и не здесь, а где-нибудь под Гробовщиной – словом, в местах, где почти не ступала нога человека. Вон, у Крутова был обрез, а вот и патроны с жаканом – самое то для нас с тобой. И если учесть, что в тех краях у каждого мужика по два ружья, а не нарезное оружие хрен идентифицируешь, то… убивать нас лучше там. Никогда не найдёшь. Верный глухарь!

– А, может, егерь из их компахи? – Спросил, как будто самого себя, полицейский. – Может, не поделили чего или крайним стал? А тут мы при их разборке… Такое, Алик, нередко случается.

– Да, и я о том же. Егерям нынче платят копейки. Они у нас, так сказать, на самоокупаемости работают. – Стал рассуждать журналист. – Я ещё двадцать лет назад писал, будучи сопливым практикантом в каком-то там «Комсомольце» – то ли Новгородском, то ли Вологодском, то ли Ленинском… Гайдар и его команда вернулись в Россию ровно для того, чтобы все в стране ощутили себя неуверенно. Когда в обществе царит неуют, то им, во-первых, легче управлять, а во-вторых, воровать до поры можно совершенно безнаказанно. И мне порой кажется, что кое-кто живёт ещё в той, гайдаровской поре. Вот и егерь этот, полагаю я, на зарплату не жаловался, а, так сказать, подрабатывал. А на чём егерю подрабатывать?