Утросклон - Сэмюэль Гей

Монк бросился к вешалке и уже застегивал пальто, когда в дверь вдруг кто-то торопливо постучал.

- Открыто!

Тишина. Монк выглянул на крыльцо. У порога лежало письмо, но поблизости никого не было.

- Что за чертовщина, - пробурчал Монк, подобрал конверт и нетерпеливо вскрыл письмо. "От восьмого апреля. Ройстон. Приветствую, дружище! Обстоятельства резко изменились. Жду сегодня в 16 часов возле "Спящего Пегаса". Захвати с собй то, что я поручил сделать. А." В одни момент Монк напрочь забыл о чудесном зеркале в парке и вернулся в дом. Чувство жгучего стыда раскрасило его щеки. Еще - бы! Ему заплатили деньги, доверили серьезное дело, а он ведет себя как легкомысленный мальчишка.

Монк взглянул на часы и принялся торопливо заполнять бумагу под номером 4036 на моториста шхуны "Глобус" Бильбо, пребывающего на жительстве в городе Ройстоне. Вначале следовало указать данные о возрасте, образовании, роде занятий. Потом - пол, национальность и тому подобное. С этим Монк справился быстро. Но вот он прочел пункт "Цель жизни" и задумался.

Старика Бильбо он знал всю жизнь и ни разу не слышал от него высказываний на этот счет. Да и спроси его сейчас, какая у него главная цель, он рассмеется в ответ. Графа документа торопила своей незаполненной белизной, громко тикали часы на стене. В крохотном пространстве на бумаге между двумя жирными линиями предстояло обозначить скупыми словами назначение жизни моториста Бильбо, указать, зачем он родился и как состарился. Монк заерзал на стуле. Перо готово было писать, но рука мертво лежала на столе. Монк прикусил губу и задумался. Он размышлял о великом предназначении, к которому готовил себя, о своей жизни, о многих человеческих радостях, от которых отказался во имя беззаветного служения Делу.

Но если он такой исключительный, ему должно быть по силам то, что недоступно каждому. В том числе ответить за старика Бильбо на такой серьезный вoпрос.

Монк ворошил в памяти все, что имело отношение к мотористу. Сколько он знал Бильбо, тот был старым и одиноким. Моторист как-то рассказывал, что за всю жизнь никогда не имел дома на берегу. "Жить надо там, где тебе хорошо, любил говорить старик. - Пусть в моей каюте нельзя выпрямиться в полный рост, но, ей-богу, здесь мне свободней, чем в десяти Роистонах".

Он так и не полюбил город, просто не сумел привыкнуть к месту, где совершенно другие законы человеческого бытия. Монк вначале не подозревал об этом, но отец как-то сказал, что Бильбо сможет жить только на шхуне. И Монк с тех пор опасался хоть одним словом напомнить Бильбо о том, что хозяин "Глобуса" он, Монк. Да какие могут быть счеты между людьми, которые бок о бок прожили лучший свой кусок жизни в море, на соленом ветру. "Цель жизни", - который раз читал Монк, - "Цель жизни"... Уже и перо высохло, а он не написал ни слова. Между тем до встречи с Аллисом оставалось совсем немного времени, но Монк не спешил, сознавая значение своей работы. От; того, что сейчас он напишет, в дальнейшем будет зависеть судьба и благополучие таких одиноких стариков, как Бильбо. К месту он вспомнил совет Чивариса нe очень-то откровенничать с незнакомым человеком. Пусть так...

В чем же цель его жизни? Ясно одно: живется Биль бо непросто, и все-таки... Чего же хочет старик, чем держится? Монк помнил старика в море веселый, крепкий, с пушистой закрученной бородкой. Сейчас это был другой человек - вялый, неразговорчивый. И глаза потускнели на стянутом морщинами лице. Если Бильбо жил, значит, находил все же в чем-то смысл и радость. В чем? В надежде? Но на что ему надеяться в своем одиночестве? Ах, ну да, конечно! Бильбо живет на корабле и по-прежнему чувствует себя моряком. Перебирает машину, драит палубу. И так же свободен, как прежде, хотя и нет крутой волны под килем, давно смыта рыбья чешуя с палубы, а трюмы пахнут погребом.

Значит, ему нужна свобода и независимость! Наконец-то Монк нашел нужные слова и с радостью вписал их в бумагу. Дальше пошло легче. "Образ жизни?" Замкнутый. "Отношение к религии?" Не верит ни в бога, ни в черта. Вот и все. Осталось подписать заполненный лист. Монк еще раз внимательно все прочитал и после типографских слов "за достоверность информации несу полную ответственность" поставил свою подпись. Теперь надеть свежую рубаху - и к "Спящему Пегасу". Часы показывали шестнадцать часов без четверти.

XII

До ресторана "Спящий Пегас" - рукой подать, триста шагов в гору по бетонным ступеням улицы Бессмертного поэта. Монк мало бывал здесь. Улица короткая, скучная, составленная из нескольких роскошных угрюмых особняков, которые нашли приют на взгорке, чтобы еще больше отдалиться от городского шума и людей. Сюда приезжали из разных концов страны музыканты, поэты, актеры и прочие люди от искусства, которые, устав от шумной и беспокойной жизни, искали здесь кто покоя и уединения, а кто творческого вдохновения. Улицу они так назвали по своему разумению, видимо, чтобы подчеркнуть исключительность ее обитателей. Скучно и пустынно на улице Бессмертного поэта.

Монк считал ступеньки и щурился от яркого солнца наступающей весны. "Интересно, зачем я так спешно понадобился Аллису? Может быть, он хочет дать мне новое поручение? И почему у "Спящего Пегаса", самого шикарного ресторана в Ройстоне?" Вот и вершина холма. Монк остановился на минуту, чтобы перевести дух и не являться перед Аллисом за", пыхавшимся, как гончая собака.

Вершина холма безлесая, усыпанная кое-где валунами, и потому ресторан "Спящий пегас", построенный из ломаного камня, очень вписывался в ландшафт и казался творением самой природы. Небольшая стоянка для автомобилей, фонтан и несколько скамеек возле него только портили общее впечатление.

Возле бассейна фонтана, заполненного бурой талой водой, Монк увидел одинокую фигуру Аллиса. Глаза их встретились, и шеф пружинистой походкой двинулся навстречу юноше, приветливо улыбаясь. Крепко пожал руку, взглянул на часы и похвалил Монка за пунктуальность.

- Поскольку ты человек дела, сразу же приступим, - сказал Аллис, но, внимательно оглядев ветхий наряд юноши, вдруг умолк. - Извини, мне нужно срочно позвонить, - сказал шеф и поспешил в холл ресторана.

Через пять минут он вернулся со своей неизменной улыбкой. Они сели на скамью, и Монк, волнуясь, передал бумагу. Аллис скользнул взглядом по аккуратным строчкам и, как показалось Монку, особенно внимательно прочитал там, где как раз говорилось о цели в жизни старого моториста. Взглянув на подпись в конце, шеф небрежно засунул листок в карман синего плаща.

- Неплохо. - Он посмотрел на Монка. - Первый экзамен ты выдержал успешно. Написано умно, кратко, самая соль. Если и дальше так пойдет, мы сварин хорошую кашу.