Утросклон - Сэмюэль Гей

- Очень хорошо, Монк, очень хорошо. Я рад, что нам на смену придете вы с Фалифаном, - признался Чиварис. - Сам я не сильно грамотный, ты знаешь... Всю жизнь работал в своей мастерской, делал то, что хотел делать, всегда точил стекла для очков. Не бог весть какое занятие... Но не подумай, что я не хотел сделать людей лучше. Если не думать об этом, а только работать для удовольствия или чтобы прокормиться - грош тебе цена. Не знаю, удалось ли мне это... Не знаю. Но такая цель всегда правила мною, когда я садился за шлифовальный круг.

- У нас все готово! - раздался из комнаты веселый голос Икинеки.

Они поднялись. Чиварис взял за локоть Монка.

- Не изменяй себе, мальчик, - сказал он, будто прощаясь, - не сворачивай со своего пути, и тогда ты не зря проживешь на земле.

Это отеческое напутствие тронуло Монка и согрело ему душу. И когда он увидел великолепный стол, накрытый в честь его радости, он уже не чувствовал голода, он был сыт искренним общением с Чиварисом.

Но эта гастрономическая суета на столе, которую он сам себе заказал, обозначала праздник, и нужно было теперь држдаться его конца. Монк на секунду замешкался в дверях, настраиваясь на нужный тон, затем, бодро потирая руки, прошел к столу и, став во главе, возле большого блюда с заливным поросенком, объявил; - Прошу всех к столу!

Тетушка Марталеза молча подошла и поцеловала его в обе щеки. Монк не сумел сдержать слез и сел, низко опустив голову. Впервые за все время он пожалел, что у него нет дома, где близкие люди помогают Друг другу жить на земле.

- Налейте мне шипучего вина! - попросил с улыбкой Монк и поспешно запил свое одиночество хмельной влагой. .

XI

Увидев друга, Монк чуть не подпрыгнул от радости.

- Очень хорошо, что ты пришел! Тут такие дела, такие дела! Я как раз к тебе собирался, вот только хотел доделать... - Монк кивнул на разграфленную бумагу.

- Что это? - лениво спросил Фалифан.

Монк не спешил открываться. Он приготовился свалить приятеля наповал удивительными новостями, а для начала достал пачку денег и помахал ею над головой,

- Ну, как?

Фалифан безразлично взглянул на такой ребяческий жеч и в свою очередь вынул из кармана газету.

- Вот, почитай.

Монк недовольно убрал деньги.

- Что там еще? Сенсация какая-нибудь? Нефгяной фонтан на главной площади ударил? Родилась кошка с пятью ногами?

Фалифан сидел не шелохнувшись. Он в задумчивости прикрыл глаза, будто очень устал и решил на минуту вздремнуть.

Монк нехотя развернул свежий номер ройстонской курортной газеты "Бодрость духа". На первой полосе синим карандашом был отчеркнут броский заголовок!

"Аттракцион или вызов обществу?". Монк легкомысленно хмыкнул и стал читать.

Репортер рассказывал, что владелец комнаты смеха в городском саду, некто Лобито, вылетел в трубу со своими допотопными кривыми зеркалами. Чтобы както поправить свои дела, несостоявшийся коммерсант выбросил вон выпукло-вогнутую мишуру и установил взамен нечто доселе невиданное. Это было тоже зеркало, совершенно заурядное на вид, но обладающее необыкновенными свойствами. Лишенное каких-то видимых приспособлений, оно, по заявлению шарлатана, могло цветом, причудливым отражением выражать суть человека, находящегося перед зеркалом.

Монй прервал чтение и простодушно засмеялся:

- Это же абсурд! Ты что-нибудь понимаешь, Фалифан? Есть оптические законы, здравый смысл, наконец... Чепуха!

Фалифан уничтожающе улыбнулся:

- И тем не менее к этой стекляшке не пробиться. Здесь действует другой закон... Для каждого человека главная загадка на земле - он сам. О каких науках и здравом смысле можно говорить, когда ни то, ни другое не может помочь человеку познать собственную душу, определить себе цену. Но узнать-то хочется! Все наши достоинства и недостатки - это не более чем сумма мнений окружающих нас людей. Скажи-ка мне, кто верит в такую оценку, считает ее полной и справедливой?

Монк не стал вникать в сложную речь Фалифана и вновь впился глазами в серые газетные строки, теперь уже настороженно. "Вредность подобного "аттракциона" налицо, - писал разгневанный репортер. - "Чудесног" зеркало вносит сумятицу в спокойную жизнь нашего курортного города. Люди могут перестать верить в собственное благополучие, получив искаженное и неверное отражение в этом осколке шарлатанства".

- Ты видел это зеркало? - спросил Монк.

- Нет.

- А что люди говорят?

- Что говорят... - Фалифан усмехнулся. - Толпа на самом деле возбуждена. Поначалу зеркало висело в павильоне, в просторной комнате. Когда один из служащих муниципалитета подошел к нему, оно стало цвета болотной жижи. Возник скандал. Лобито велели убрать зеркало в отдельный кабинет, во избежание других конфузов.

- Он согласился?

- Да, - механически ответил Фалифан, хотя уже не слушал товарища. Слишком велико было его потрясение от чудодейственного зеркала. Фалифан солгал, что не заходил в павильон к Лобито. Он был там и заглянул в таинственно мерцающую поверхность стекла...

Отчего-то сразу, едва узнав про необычный аттракцион, Фалифан отнесся к нему чрезвычайно серьезно.

Будь он чуточку уверенней в себе, рассмеялся бы дурацким бредням и забыл про Лобито с его зеркалом.

Но прежней веры в собственную непогрешимость уже не было, Ее поколебал протоиерей.

...Отстбяв длинную очередь в парке, чуть не валясь с ног от усталости, Фалифан попал, наконец, в павильон. В большой комнате, откуда вынесли кривые зеркала, было пусто и пыльно. Стрелка, нарисованная на листе бумаги, указывала, куда следовало идти. Оказавшись в полутемной каморке, Фалифан с легким трепетом затворил за собой дверь. Зеркало висело в углу, как икона, и нужно было сделать только шаг, чтобы приблизиться к истине волшебного стекла... Фалифан не помнил, как сделал тот шаг, только вздрогнул, когда увидел в зеркале бледное свое лицо, плечи, приподнятые от напряжения. Недолго он разглядывал себя.

Вдруг изображение стало бледнеть, растворяться, пока не угасло совсем. Была ореховая рама и прямоугольник зеркала в ней. Себя Фалифан не видел, будто стоял в стороне. Плохо соображая, он ступил вправо, влево - ничего. Пусто. Зеркало объявило свой безмолвный приговор: "Ты никакой. Тебя нет".

Фалифан встряхнул головой, сбрасывая оцепенение, и увидел вопросительно-недоуменный взгляд Монка.

- Ну, идем? - в который уже раз спрашивал он товарища.

- Куда? - не понял Фалифан.

- Да в парк, черт побери! Ведь интересно!

- Нет, нет, в другой раз. У меня что-то с головой.

Фалифан ушел, а Монк не в силах был унять свой интерес, вспыхнувший внезапно, словно спичка. Ему хотелось тотчас мчаться в городской сад и явиться перед вещим зарцалом. А вдруг стекло ошибется? Такая догадка озадачила Монка. Он не хотел разуверйваться в себе, особенно сейчас, когда все устраивается йаилучшим образом. Но, с другой стороны, юноша никак не мог поверить до конца в то, что есть такаяi сила, способная за короткий миг постичь суть человека. Чудес на свете нет! И тут Монк вспомнил отца, который всю, жизнь искал неведомый Утросклон. Ну и что! Чудес нет, но люди должны в них верить. Эх, была не была, подайте сюда ваше чудесное зеркало!