Стихотворения - Гумилев Николай Степанович

1912

НА МОРЕ

Закат. Как змеи, волны гнутся,Уже без гневных гребешков,Но не бегут они коснутьсяНепобедимых берегов.И только издали добредшийБурун, поверивший во мглу,Внесется, буйный сумасшедший,На глянцевитую скалуИ лопнет с гиканьем и ревом,Подбросив к небу пенный клок…Но весел в море бирюзовомС латинским парусом челнок;И загорелый кормчий ловок,Дыша волной растущей мглыИ, от натянутых веревок,Бодрящим запахом смолы.

1912

ОНА

Я знаю женщину: молчанье,Усталость горькая от слов,Живет в таинственном мерцаньеЕе расширенных зрачков.Ее душа открыта жадноЛишь медной музыке стиха,Пред жизнью дольней и отраднойВысокомерна и глуха.Неслышный и неторопливый,Так странно плавен шаг ее,Назвать нельзя ее красивой,Но в ней все счастие мое.Когда я жажду своеволийИ смел и горд – я к ней идуУчиться мудрой сладкой болиВ ее истоме и бреду.Она светла в часы томленийИ держит молнии в руке,И четки сны ее, как тениНа райском огненном песке.

1912

РИМ

Волчица с пастью кровавойНа белом, белом столбе,Тебе, увенчанной славой,По праву привет тебе.С тобой младенцы, два брата,К сосцам стремятся припасть.Они не люди, волчата,У них звериная масть.Не правда ль, ты их любила,Как маленьких, встарь, когда,Рыча от бранного пыла,Сжигали они города.Когда же в царство покояОни умчались, как вздох,Ты, долго и страшно воя,Могилу рыла для трех.Волчица, твой город тот жеУ той же быстрой реки.Что мрамор высоких лоджий,Колонн его завитки,И лик Мадонн вдохновенный,И храм святого Петра,Покуда здесь неизменноЗияет твоя нора,Покуда жесткие травыРастут из дряхлых камнейИ смотрит месяц кровавыйЖелезных римских ночей?!И город цезарей дивных,Святых и великих пап,Он крепок следом призывных,Косматых звериных лап.

1912

ПИЗА

Солнце жжет высокие стены,Крыши, площади и базары.О, янтарный мрамор СиеныИ молочно-белый – Каррары!Все спокойно под небом ясным;Вот, окончив псалом последний,Возвращаются дети в красномПо домам от поздней обедни.Где ж они, суровые громыЗолотой тосканской равнины,Ненасытная страсть СодомыИ голодный вопль Уголино?Ах, и мукам счет и усладамНе веками ведут – годами!Гибеллины и гвельфы рядомЗадремали в гробах с гербами.Все проходит, как тень, но времяОстается, как прежде, мстящим,И былое, темное бремяПродолжает жить в настоящем.Сатана в нестерпимом блеске,Оторвавшись от старой фрески,Наклонился с тоской всегдашнейНад кривою Пизанской башней.

1912

ФРА БЕАТО АНДЖЕЛИКО

В стране, где гиппогриф веселый льваКрылатого зовет играть в лазури,Где выпускает ночь из рукаваХрустальных нимф и венценосных фурий;В стране, где тихи гробы мертвецов,Но где жива их воля, власть и сила,Средь многих знаменитых мастеров,Ах, одного лишь сердце полюбило.Пускай велик небесный Рафаэль,Любимец бога скал, Буонарроти,Да Винчи, колдовской вкусивший хмель,Челлини, давший бронзе тайну плоти.Но Рафаэль не греет, а слепит,В Буонарроти страшно совершенство,И хмель да Винчи душу замутит,Ту душу, что поверила в блаженствоНа Фьезоле, средь тонких тополей,Когда горят в траве зеленой маки,И в глубине готических церквей,Где мученики спят в прохладной раке.На всем, что сделал мастер мой, печатьЛюбви земной и простоты смиренной.О да, не все умел он рисовать,Но то, что рисовал он, – совершенно.Вот скалы, рощи, рыцарь на коне, —Куда он едет, в церковь иль к невесте?Горит заря на городской стене,Идут стада по улицам предместий;Мария держит Сына Своего,Кудрявого, с румянцем благородным,Такие дети в ночь под Рождество,Наверно, снятся женщинам бесплодным;И так нестрашен связанным святымПалач, в рубашку синюю одетый,Им хорошо под нимбом золотым,И здесь есть свет, и там – иные светы.А краски, краски – ярки и чисты,Они родились с ним и с ним погасли.Преданье есть: он растворял цветыВ епископами освященном масле.И есть еще преданье: серафимСлетал к нему, смеющийся и ясный,И кисти брал, и состязался с нимВ его искусстве дивном… но напрасно.Есть Бог, есть мир, они живут вовек,А жизнь людей мгновенна и убога,Но все в себе вмещает человек,Который любит мир и верит в Бога.