Сосредоточение России. Битва за русский мир - Наталия Нарочницкая

РГ: – Как вам удалось добиться цельности сборника? Японские и китайские историки по своим суммарным позициям должны были писать прямо противоположное. Среди ваших авторов и Марк Парилло, глава ассоциации военных историков США. Не было острых моментов при соотнесении позиций?

Н. Нарочницкая: – Нет, никогда. Мы же ничего не меняли ни в чьем тексте. Наша задача была дать реальную картину современных интерпретаций острых исторических проблем.

Нам, конечно, очень хотелось участия в сборнике японских и китайских авторов. Но мы не подыскивали их в расчете на такую же позицию, что и у нас. Нам, наоборот, хотелось поймать доминирующие воззрения современной историографии. Кстати, из многих статей становится ясно, что до определенного идеологического периода японские историки, например, никогда не отрицали, что русские первыми открыли Курильские острова и высадились там. И еще в середине XIX века Сахалин на японских картах фигурировал как полуостров, они не знали, что это остров.

В статьях японских авторов названы иные цифры потерь. Но документы сборника оставляют у читателя право на сравнения.

Сейчас очень полезно взглянуть на все это без призмы всяких пропаганд и понять, что же на самом деле происходило. Правда воссоздавалась по крупицам. Работы Сергея Тихвинского и Владимира Мясникова постепенно воссоздавали мозаику исторической реальности, пазл складывался с пазлом. И вот к юбилейной дате – завершающий аккорд, дающий возможность увидеть события цельно.

Все, хватит, как в хрущевские времена, закрывать какие-то темы для читателя, публики, общества. США же не скрывали свое отступление от всех решений Ялты и Потсдама в отношении Азии и, не сомневаясь, взяли Японию в полные клещи своей оккупации с бессрочным присутствием американских вооруженных сил на островах и архипелаге Рюку.

РГ: – В статье профессора Мясникова есть прекрасная метафора со ссылкой на Станиславского: если по сцене будет бегать кошка, зритель будет смотреть на нее, а не на Отелло с Дездемоной. Сколько «кошек» бегают сегодня по сцене исторической правды о Второй мировой войне?

Н. Нарочницкая: – Много. Наша задача как историков, чтобы «кошек на сцене» не было. Мы должны сделать инструментом противодействия фальсификациям истории подлинные исторические исследования. Поэтому мы имеем дело только с профессиональными историками, само имя которых уже является гарантией от легковесных суждений и подозрений в манипуляции историческими фактами.

Знаете, не надо никого запрещать. Достаточно наводнить информационное поле подлинными исследованиями. Фальшивые голоса потонут сами.

«Не запрещайте нам называть себя русскими…»

Поножовщина в московском трамвае, свадебная стрельба на столичных улицах – жизнь все чаще подбрасывает поленья в этот костер… Где корень этих проблем и что надо сделать, чтобы не дать пламени разгореться? Об этом наш разговор с известным историком и публицистом Наталией Нарочницкой, недавно представившей читающей публике свою новую книгу «Русский код развития».

– Приведенные вами факты поведения кавказцев в русских регионах – это очень тревожный симптом, хотя понятно, что безобразно ведут себя не все, а лишь самые некультурные представители этих народов. Но это интуитивное желание показать, что «я здесь хозяин», режет глаз всем. А корень проблемы гораздо глубже: титульную нацию – русских – упорно отодвигают в сторону, ее как бы и нет. Но она есть. Властям РФ надо заниматься и проблемами русского народа, создавать русское гражданское общество. Нам все уши прожужжали этим «гражданским обществом». Но чем его сплотить? В войне 1812-го и князь, и крестьянин чувствовали себя единым целым народом. Сегодня такого чувства, боюсь, в России нет.

Возьмите, к примеру, Францию – там ведь тоже немало разных народов проживает.

Но именно французская нация выработала и предложила такие модели социального поведения, которые стали общими для всех остальных. И несмотря на все трудности, укрепляет их. У нас страна с невероятными социальными и национальными перепадами: есть кланово-родовые отношения у горских народов, есть отношения между жителями больших городов, характерные для постиндустриального общества. Если люди приезжают в большие города, то и вести себя они должны так, как здесь принято. Лезгинка на горской свадьбе вызывает наше восхищение, но когда ее танцуют у Могилы Неизвестного Солдата, это кощунство.

– Наталия Алексеевна, а что вы ответите на предупреждения о наступлении «русского фашизма»?

– Витийствовать с трибун о том, что мы все – россияне, можно сколько угодно. Но если проблемы загоняются внутрь, начинается гниение. Национальное чувство, освященное высшими ценностями, свободное, не униженное – это побуждение к историческому творчеству. Когда мы сильны, нам хочется всех обнять и помочь. Малый народ всегда тянется к большому, в этом нет ничего удивительного. А если национальное чувство унижать, то оно деградирует до зоологического разделения «свой – чужой». А это никогда не было свойственно русскому народу. Василий Ключевский писал, что в дружине киевского князя еще до принятия христианства был целый интернационал.

– Русские и россияне – велика ли разница, «как вас теперь называть»?

– Русский народ – основатель и стержень российской государственности, и он, между прочим, все еще составляет 80 % населения страны. Этот народ прошел от Буга до Тихого океана, призвал себе в соработники десятки других народов. И никто не подвергал сомнению его цементирующую роль. Ничего не имею против слова и понятия «россияне», но не запрещайте нам называть себя русскими. Нашим именем названа наша страна Россия, с ним жили наши предки. Каждый народ имеет право быть самим собой. Не надо, чтобы дагестанцы перестали быть дагестанцами. Но если русские перестанут быть русскими, то из них получатся плохие россияне. И никто в стране от этого не выиграет в исторической перспективе. В свое время десятки народов вошли в Россию именно потому, что увидели в нас народ с традициями и твердой верой. Будь Россия другой, они бы просто отшатнулись в ужасе от безрелигиозного «общечеловеческого» общества.

—Новых россиян сегодня лепят по ускоренной схеме, мотивируя тем, что не хватает рабочих рук…

– Любые проекты развития и модернизации будут мертвыми, если не учитывать интересы своего народа. Иначе это просто временное латание дыр. Но такую зыбкую плотину прорвет.

– В чем все-таки причины кризиса национальной идентичности, который переживает сегодня русский человек?

– В первую очередь причина экономическая. Чем занимался обычный русский человек, живущий в небольшом городе? Русские – это врачи, инженеры, квалифицированные рабочие, военные. Во время деиндустриализации 1990-х был уничтожен целый класс квалифицированного сознательного пролетариата, инженеров, техников. Спасались, возили в баулах шмотки… Но так не должно быть! Когда бывший инженер торгует носками, он чувствует себя униженным. И это для будущего страны так же опасно, как и уничтожение крестьянства в 1930-х. Сегодня в стране на первых ролях торговля, банковский сектор, а в этой сфере русский человек не конкурентоспособен, там традиционно царил Восток. Нынешний тип экономики сам по себе антирусский.

– Есть ли выход из этой ситуации?

– В стране началась тяжелая работа по восстановлению промышленности, а значит, пошло восстановление статуса русского народа. Пусть это тяжело, невыгодно на первых порах, но это делать надо. Государство – это вообще не бизнес-проект. У нас территории нерентабельны для рыночной экономики. Но там, где сегодня нерентабельно строить и развивать промышленность, через 30 лет будет рентабельно, когда люди начнут жить, рожать.

Кстати, сейчас активно рожает последнее советское поколения, появившееся под занавес СССР. А дальше… Именно об этом надо сегодня думать прежде всего.

Гости или хозяева?

Пока волны миграции, как наводнение на Амуре, топят коренную Россию, в стране, по мнению ряда экспертов, по сути, происходит замещение населения. Так ли это? Чем опасно и, главное, что делать? Об этом корреспондент «СтоЛИЧНОСТИ» побеседовал с известным историком и политологом Наталией Нарочницкой.

«СтоЛИЧНОСТЬ»: – Наталия Алексеевна, говорят, в Москве мигрантов особенно много, от этого межнациональная ситуация наиболее жёсткая. Это действительно так?