Новый старый год. Антиутопия - Дмитрий Барчук

– Вот, познакомьтесь, красавицы. Это мой старый товарищ. Мистер Джордж. Или просто Жора. Он к нам прилетел из самой Австралии. И я ему, между прочим, обещал, что с вами он получит то, чего никогда в жизни еще не испытывал. Как, не упадете лицом в грязь перед заморским гостем? – спросил наложниц хозяин.

– На нас еще никто из ваших гостей не обижался, Константин Евгеньевич, – сказала татарка, встала с ковра, озорно стрельнула жгучим взглядом на Георгия и исчезла в дверном проеме.

– Это Гульнара, – заочно представил ее Веселый своему гостю.

– А это Гюльчатай, Зухра, Лейла, Зейнаб… – дурачась, продолжил за него Кузнецов. – А ты своего рода товарищ Сухов. Любимый муж.

– Можно сказать и так. Только остальных девушек зовут иначе: Света, Кристина, две Лены и Катюша. А вот с нею ты, кажется, знаком. Ну-ка приглядись повнимательнее, – Веселый указал на шведку. – Неужели не узнаешь? Это же дочка Мариночки Войцеховской Катя. Вспомнил?

– Здравствуй, Катюша, – смущенно произнес Георгий. – Как ты выросла. Вот уж где не ожидал тебя увидеть, так это здесь.

– Хватит распускать слюни, Жорик, – демонстративно развязно сказала девушка. – Мы здесь собрались, чтобы веселиться, а не ностальгию разводить. Жить надо проще, сегодняшним днем. Расслабьтесь, дядя Жора, и получите удовольствие. Что-то Гуля задерживается. Пойду ей помогу.

Веселый утвердительно кивнул головой, и девушка тут же, подобрав полы кимоно, упорхнула из комнаты.

– Что ты на меня так уставился? – взорвался Веселый. – Такое сейчас время! Я, между прочим, эту девочку и ее мамочку от расстрела спас. Мариночка прятала в своей квартире семью расхитителя государственной собственности. А дочь ей помогала. Еще она в университете принимала участие в выпуске факультетской стенгазеты, где напрямую призывали к свержению законной власти. Думаешь, легко было ее мамочку вместо колымского лагеря отправить на поселение в Нарым, а дочку пристроить в потешную роту! Я, можно сказать, рисковал всем! А если бы ей здесь не нравилось, она, пожалуйста, могла бы вкалывать, как остальные зэчки, траншеи рыла бы. Девчонки, поднимите руки, кто из вас хочет рыть траншеи? – обратился к наложницам хозяин гарема и, увидев, как те сбились в кучу и испуганно замотали головами, удовлетворенно произнес. – То-то. Тогда включайте музыку.

Гульнара с Катюшей принесли два больших подноса с красным вином, курагой, яблоками и конфетами.

– Катенька, сделай мне чайку, – попросил ее бывший отчим, затем перевалился на мягкой подушке на другой бок и спросил Смита. – А ты будешь чай?

– С удовольствием, – согласился гость. – А то от спиртного меня уже мутит.

Порывшись в кармане брюк, Веселый с благоговением извлек капсулу в блестящей упаковке.

– Будешь?

– А что это такое?

– Виагра. Одна таблетка – и ты будешь топтать этих кобылиц до самого утра.

– Спасибо. Но я пока обхожусь без стимуляторов.

Веселый вздохнул с облегчением и небрежно бросил:

– Я вообще-то тоже. Но уж больно насыщенными оказались два последних вечера. Вчера развлекал гостей из ЦК, сегодня вот с тобой отдыхаю. Утром еще экономку отжарил. А годы-то уже не те. Ваше здоровье, девчонки. Ну, теперь держитесь!

Константин запил таблетку принесенным Катей чаем.

Из дверей выплыла бурятская красавица в одном только открытом купальнике, на котором и сверху, и снизу свисали позолоченные монеты. В руках она держала бубен, украшенный такими же побрякушками. Яркий свет тут же сменился на интимный, а из колонок музыкального центра полилась чарующая восточная музыка. Бурятка стала извиваться ей в такт, изображая танец живота, периодически ударяя в бубен. Колышущаяся позолоченная мишура на бубне, на мясистом заду и грудях, а также то приближающийся, то глубоко удаляющийся во вздрагивающий живот пупок – были последним, что успело запечатлеть сознание австралийца. Джордж Смит бездарно заснул на самом интересном месте.

Проснулся он через час-полтора. Он лежал одетый на широкой кровати поверх покрывала в тихой, темной комнате. Лишь через занавешенное тюлем окно проникал лунный свет. А на подоконнике сидела девушка с распущенными волосами и задумчиво смотрела, как плавно ложится на землю снег.

– Быстро же вы отдохнули, дядя Жора. Я думала, что проспите до утра.

– А который сейчас час?

– Еще даже полночь не наступила.

– Привык в перелетах спать урывками. Теперь бессонная ночь обеспечена.

– Какие проблемы! Давайте займемся любовью. А если вам меня мало, можем спуститься вниз и присоединиться к вашему другу. Там сейчас настоящая оргия.

– Не надо дерзить, Катюша, – устало произнес мужчина. – Давай лучше поговорим. Я давно не был в России и жутко поражен тем, что здесь увидел. Как вы здесь живете?

– Как видите, пьем, занимаемся сексом. А что еще нужно для жизни?

– Ты так думаешь?

Катя спрыгнула с подоконника, взяла с тумбочки сигарету и закурила ее.

– А почему я должна быть с вами откровенна, дядя Жора? – спросила она Кузнецова. – Вы пришли с Геббельсом. Он вас принимает как почетного гостя. Значит, вы – одного поля ягода.

– Я сюда приехал, чтобы увидеть жену и сына. Хочу вытащить их из этого ада. И для этого готов пойти на сделку хоть с самим чертом. И это моя работа – зарабатывать деньги.

– Деньги! Будь они прокляты! Из‑за вашей алчности, слепой погони за наживой к власти пришли эти ублюдки. Что же вы, умненькие бизнесмены, прозевали такую богатейшую страну? Сами, как тараканы, попрятались за кордон, а мы тут отдуваемся за вас! – воскликнула Екатерина.

– Дай, пожалуйста, сигарету, – попросил Смит.

– Вы же, вроде бы, не курите.

– Десять лет не курил. Но сейчас я готов сойти с ума!

Он жадно вдохнул дым и даже не закашлялся.

– Что это за сигареты?

– Прокопьевский «Космос». Это лучшее, что можно купить в Обске. Иногда, когда Геббельс приводит москвичей, нас угощают дукатовской «Явой». Но это бывает редко. В основном нас использует лагерное начальство, менты да военные, а у них не то что сигарет, снега зимой не выпросишь.

– А почему ты называешь Веселого Геббельсом?

– А как мне его еще называть? Его все девчонки так называют. За глаза, конечно. Главный фашистский идеолог. Доктор Геббельс. А он даже чисто внешне на него похож. Такой же сморщенный, хронический язвенник. Вы разве не замечали?

– В принципе общее в них просматривается, – усмехнулся иностранец. – А как тебя угораздило сюда попасть? – уже серьезно спросил он девушку.

Катя сразу нахмурилась и замолчала.

– Я хорошо знал твою маму. Она мне доверяла… – только и успел произнести австралиец, как девушка зарыдала и бросилась ему на грудь.

Георгий загасил в пепельнице оба окурка и стал гладить юную наложницу по голове вспотевшей ладонью.

– Успокойся, девочка. Если тебе тяжело, то можешь не говорить.

Катя постепенно затихла и, лишь изредка всхлипывая, начала свой рассказ:

– Это было два года назад. Я только поступила в университет на филологический факультет. Мы приехали с картошки раньше обычного. Я сильно замерзла под дождем и, как только зашла в квартиру, сразу пустила в ванну горячую воду, чтобы согреться. У мамы были уроки во вторую смену. Она вот-вот должна была прийти. Когда в дверь позвонили, я лежала в ванне. Я думала, что это мама, открыла дверь, не спросив, кто там. Хорошо хоть накинула халат. Это был Костя. Он уже вступил во Фронт и подвизался в обкоме на побегушках. Он сказал, что хочет забрать телевизор. Мама обещала ему его отдать, но только при условии, что он после этого никогда у нас больше не появится. Я и впустила Костю в квартиру. А он сразу уселся в кресло и сказал, что подождет маму. Попросил сварить ему кофе. Я пошла на кухню. А он подкрался сзади и набросился на меня…

Катюша всхлипнула и прижилась плотнее к груди австралийца.

– В общем, он меня изнасиловал. А потом ушел, не забрав телевизора. Сказал, что придет за ним в следующий раз. У меня до этого не было мужчин. Мне было очень больно и стыдно. И когда мама пришла домой, я не могла смотреть ей в глаза. Она сразу все поняла. Ведь он ей уже обещал, что когда мне исполнится шестнадцать лет, он со мной переспит. Он сдержал слово с опозданием на полгода. Мама тут же позвонила в милицию. Против моего бывшего отчима возбудили уголовное дело, но он улетел в Москву на съезд. А там он встретил дочку Селина и женился на ней. С зятем партийного вождя менты связываться не захотели. Мама пыталась найти управу на него, но этим только разозлила Костю. Он приказал сфабриковать против нее уголовное дело, что она, дескать, укрывала государственных преступников. А она только пустила переночевать тетю Свету Васильеву, после того как ее мужа арестовали. Только маму посадили в тюрьму. В тот же вечер явился Костя. Он сказал, что ее могут даже расстрелять, но он может походатайствовать, чтобы смягчили наказание. А для этого я должна стать его любовницей.