Борьба вопросов. Идеология и психоистория. Русское и мировое измерения - Андрей Ильич Фурсов

13

Линия, разделявшая инакомыслящих, т. е. Антисистему, на прозападных диссидентов и русских патриотов («националистов») прочерчивалась и сквозь Систему, рассекая совинтеллигенцию на две части, две группы, у каждой из которых был привластный сегмент, ориентировавшийся на «свою» группу номенклатуры, отражавший её настроения и по сути обслуживавший её, нередко – в качестве весьма неблагодарного хозяина. Между группами либералов-западников, размахивавшими знамёнами интернационализма, с одной стороны, и неопочвенниками и государственниками (державниками), апеллировавшими к национальной традиции, государственной мощи – с другой, шла серьёзная борьба. Если первые нередко обвиняли вторых в национализме или (реже) в сталинизме, то вторые получали обвинения в космополитизме или (реже и косвенно) в сионизме. Борьбе эта была не только идейная, принципиальная, но отчасти и за приближённость к власти – за должности, за контроль над журналами и газетами, творческими союзами, за статус и т. п. Эта борьба носила не только самостоятельный характер (хотя и это в значительной степени тоже), но и отражала противостояние двух основных фракций (в соответствии с «краями» первого базового противоречия кратократии) номенклатуры. Главной ареной официальных сражений в сфере культуры были кино и литература; здесь обе привластные группы интеллигенции в той или иной степени апеллировали к власти. Нужно сказать, что по мере эволюции советской системы, превращения её в квазиклассовую, а номенклатуры – в закрытую самовоспроизводящуюся группу всё больше симпатий у власти вызывали либералы, ориентирующиеся на Запад. Особенно это было характерно для молодого поколения номенклатурщиков.

Как либералы, так и державники постоянно подключались к борьбе различных групп номенклатуры, в то же время подключая их к своим конфликтам. По сути шёл обмен ударами, а власть старалась выступать в качестве арбитра, смещаясь то в одну сторону, то в другую.

В 1966 г. либералы отметились «Письмом 25» о недопустимости даже частичной и косвенной реабилитации Сталина (конкретно подписи организовывал тесно связанный с советскими спецслужбами Э. Генри) и «Письмом 13». В том же 1966 г. державники основали Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры (ВООПИК); этому предшествовало закрытое решение Политбюро ЦК КПСС и официальное постановление Совмина от 24 июля 1965 г.; в 1968–1969 гг. в составе патриотического клуба «Родина» действовал «Русский клуб»; в 1969 г. в Новгороде была проведена конференция «Тысячелетние корни русской культуры».

Ситуация несколько изменилась после чехословацких событий. Советское руководство в отличие от польского никого не высылало. Нельзя сказать, что начала свирепствовать цензура, однако либеральные тона, излишне громко раздававшиеся в середине 1960-х годов, к концу десятилетия были намного приглушены – и это при том, что «пражская весна» и августовская реакция на неё стали стимулом развития прозападного диссидентского движения и кристаллизации антисоветских настроений в очень небольшом, но очень – до истерики – крикливом сегменте советского общества.

Важным было то, что власть поняла: нужно уходить от огульного очернения Сталина и его времени, начатого Хрущёвым в личных властных целях и подхваченного определённой частью номенклатуры и совинтеллигенции – либералами от «красненьких» и «зелёненьких». В феврале – марте 1969 г. журнал «Коммунист» печатает статью о Сталине Е. Болтина, где ему воздаётся должное как выдающемуся руководителю и где критикуется очернение сталинского периода истории СССР. В декабре 1969 г. к столетию со дня рождения Сталина «Правда» публикует статью, посвящённую этому событию и выдержанную в сдержанно-положительном ключе, – резкое отличие от хрущёвских времён. Часть либералов воспринимает это как реабилитацию Сталина и встаёт в оппозицию к этому, другая, наиболее конъюнктурная часть, «навостряет лыжи» в противоположный лагерь и начинает «колебаться с курсом партии» (во времена горбачёвщиньг они «искренне» побегут назад и станут трубадурами демократического социализма, а после 1993 г. – антидемократического криминального капитализма – «тушинские перелёты» времён Смуты отдыхают).

В октябрьском и ноябрьском номерах журнала «Октябрь» публикуется ненавидимый совлибералами роман Вс. Кочетова «Чего же ты хочешь?». Это роман о том, как западные спецслужбы ведут психологическую (психоментальную) обработку советской интеллигенции, по сути разлагают её, превращает в антисистемный элемент: «Разложение, подпиливание идеологических, моральных устоев советского общества – вот на что в Лондоне… решили потратить несколько десятков тысяч фунтов стерлингов». Роман Кочетова был навеян событиями в ЧССР; автор увидел в СССР ряд тенденций, которые обнажила в чехословацком обществе «пражская весна».

Совлибералы обвинили Кочетова в конструировании образа врага, в антизападничестве, в сталинизме, в призывах к повторению 1937 года (что, конечно же, не соответствовало содержанию романа). Но ведь именно о необходимости разложения моральноидеологических и культурно-психологических устоев советского общества и прежде всего его верхушки постоянно говорили с конца 1940-х – начала 1950-х годов западные спецы по информационно-психологической войне – говорили и делали, а Кочетов показал, как это делалось, ему бы только к Лондону добавить Вашингтон и многократно увеличить сумму. Кстати, после окончания Холодной войны наши бывшие противники откровенно признавали, какие огромные суммы были потрачены на подрыв советского общества и как всё это окупилось после 1991 г. Так что прав оказался Кочетов, причём не только в этом, но и во многом другом.

В то же время ни Кочетов, ни другая часть державнического лагеря – неопочвенники – не смогли предложить реальную альтернативу застойноконвергентному социализму номенклатуры. Разумеется, они не могли это делать по цензурным соображениям – пришлось бы открыто признать факт разложения, гниения советского общества, а, как известно, рыба гниёт с головы, однако мемуары показывают, что и в их «подцензурных» статьях и разговорах такая альтернатива не просматривается. В этом плане события в ЧССР выявили острую проблему развития социализма: неспособность как властей, так и сторонников социализма сформулировать интеллектуальную и социальную альтернативу «либерализации», которая в условиях существования двух систем в перспективе означала обуржуазивание.

В том же 1970 г. вышел роман И. Шевцова «Во имя отца и сына». Как и роман Вс. Кочетова, на который были написаны злые пародии «Чего же он хочет?» и «Чего же ты хохочешь?», он вызвал жёсткую критику со стороны либералов, однако время доказало прозорливость авторов этих романов-предупреждений, особенно Вс. Кочетова.

В 1970 г. на литературной площадке государственники («консерваторы») и либералы обменялись ударами: сначала с должности главного редактора журнала «Новый мир» (рупор либералов) был снят А.Т. Твардовский, а затем на заседании Секретариата ЦК КПСС с должности главного редактора журнала «Молодая гвардия» (рупор государственников) был снят А.В. Никонов за публикацию статей критика В.И. Чалмаева «Великие искания» (Чалмаев постоянно проводил мысль о необходимости возрождения русского духа, которому мешает у нас чужебесие – пристрастие к чужому)[238]и вызвавшего гнев Андропова научно-фантастического романа

И. Ефремова «Час Быка». Вообще власть старалась соблюдать равновесие между двумя идейными «краями» советской интеллигенции, тем более, что Запад явно благоволил к либералам, поддерживал их, а советское руководство, особенно в условиях де-танта, хотело хорошо выглядеть в