Дьюма-Ки - Стивен Кинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Могу я его взять?»
Когда Илзе отошла, я увидел маленькую девочку в теннисном платье. Она стояла спиной, но была центральным элементом рисунка. Рыжие волосы говорили о том, что это Реба, моя маленькая любовь, подруга из прошлой жизни. Однако девочка эта еще была и Илзе (Илзе из весельной лодки), и старшей сестрой Элизабет, Адрианой. Потому что именно Ади носила такое теннисное платье, украшенное по подолу тремя синими лентами (я не мог этого знать, но знал; почерпнул эти сведения с картин Элизабет… которые она нарисовала, когда ее все называли Либбит).
«Могу я его взять? Я хочу этот».
Или что-то хотело, чтобы у нее возникло такое желание?
«Я позвонила Илзе, – сказала Пэм. – Не знала, смогу ли застать ее, но она только что вошла».
Вокруг куклы-девочки лежали теннисные мячи. Другие покачивались на волнах у самого берега.
«Голос звучал устало, но она вернулась домой в полном здравии».
В полном здравии? Правда? Я дал ей этот чертов рисунок. Она была моей мисс Булочкой, и я ни в чем не мог ей отказать. По ее просьбе я даже дал рисунку название: она сказала, что художники должны называть свои творения. «Конец игры», – так я его назвал, и теперь слова эти колоколом ударили у меня в голове.
iv
Телефона в спальне для гостей не было, поэтому я прокрался в коридор, сжимая в руке серебряный гарпун. Несмотря на стремление как можно быстрее связаться с Илзе, на мгновение я остановился, чтобы заглянуть в открытую дверь спальни по ту сторону коридора. Уайрман спал на спине, как выбросившийся на берег кит, и мирно храпел. Его серебряный гарпун лежал на прикроватном столике, рядом со стаканом воды.
Я прошел мимо семейного портрета, спустился по лестнице, направился на кухню. Здесь рев ветра и шум прибоя слышались громче, чем наверху. Я поднес трубку к уху и услышал… пустоту.
«Естественно. Или ты думаешь, что Персе забыла про телефоны?»
Потом я посмотрел на трубку и увидел кнопки для двух линий. То есть на кухне, чтобы позвонить, требовалось не просто взять трубку в руку. Я возблагодарил Господа короткой молитвой, нажал на кнопку с надписью «ЛИНИЯ 1» и услышал длинный гудок. Убрал большой палец с кнопки, и тут до меня дошло, что я не помню номер Илзе. Моя записная книжка осталась в «Розовой громаде», а телефонный номер дочери начисто стерся из памяти.
v
Трубка завыла сиреной. Маленькая (я положил ее на столик микрофоном вниз), но очень уж громкая в темной кухне, и гудок этот заставил меня подумать о плохом. О патрульных автомобилях, мчащихся к месту преступления. О «скорых», спешащих к месту аварии.
Я нажал кнопку отключения связи, прислонился лбом к ледяной стальной дверце большого холодильника «Эль Паласио». Перед глазами оказался магнит с надписью: «БЫЛ ТОЛСТЫЙ – СТАЛ ХУДОЙ». Точно, а кто был мертвый – стал живой. Рядом, на другом магните, висел блокнот с огрызком карандаша на шнурке.
Я снова нажал кнопку «ЛИНИЯ 1», набрал 411. Механический голос поблагодарил меня за решение воспользоваться услугами справочной службы компании «Верайсон» и спросил, какие мне нужны штат и город. Я ответил: «Провиденс, Род-Айленд». Произнес название четко, как на сцене. Все шло хорошо, но робот споткнулся на Илзе, и, как я ни старался, он меня так и не понял, а потому переключил на телефонистку, которая сообщила мне то, о чем я уже догадался: номер Илзе в открытом справочнике не значится. Я объяснил телефонистке, что звоню своей дочери и по очень важному делу. Она ответила, что мне следует поговорить с начальником, который, возможно, согласится узнать у Илзе, желает ли она разговаривать со мной, но сделает это он не раньше восьми утра по восточному времени. Я посмотрел на часы в микроволновке. Четыре минуты третьего.
Я отключил связь и закрыл глаза. Я мог разбудить Уайрмана, спросить, нет ли телефонного номера Илзе в его маленькой красной книжице, но интуиция подсказывала, что время поджимает.
– Я могу это сделать, – сказал я себе, но без особой надежды.
«Разумеется, вы можете, – согласился со мной Кеймен. – Какой у вас вес?»
Я весил сто семьдесят четыре фунта – немного потолстел по сравнению с обычными ста пятьюдесятью фунтами. Эти цифры возникли перед моим мысленным взором: 174150. Поначалу все красные. Потом пять стали зелеными, одна за другой. Не открывая глаз, я схватил огрызок карандаша и записал их в блокнот: 40175.
«И какой номер вашей карточки социального страхования?» – спросил Кеймен.
Номер возник из темноты, ярко-красные цифры. Четыре стали зелеными, и я добавил их к уже нацарапанным в блокноте. Когда открыл глаза, увидел, что записал: 401759082 – криво, косо, цифры пьяно сползали вниз.
Все было верно, номер я узнал, но одной цифры не хватало.
«Не имеет значения, – сказал Кеймен у меня в голове. – Кнопочные телефоны – роскошный подарок забывчивым. Если абстрагироваться от всего и набрать первые девять цифр, то десятую вы наберете правильно без всяких проблем. Это мышечная память».
Надеясь, что он прав, я вновь включил «ЛИНИЮ 1», набрал код Род-Айленда, потом 759–082. Мой палец никаких сомнений не испытывал. Нажал на последнюю цифру и где-то в Провиденсе зазвонил телефон.
vi
– Ал-ло?.. Это… хто?
На мгновение я подумал, что все-таки ошибся с номером. Голос в трубке раздался женский, но его обладательница была старше моей дочери. Намного. И определенно находилась под действием снотворного. Но я подавил желание пробормотать: «Извините, неправильно набрал номер», – и закончить разговор нажатием соответствующей кнопки. «Голос звучал устало», – сказала Пэм, но, если я сейчас говорил с Илзе, голос звучал не просто устало – моя дочь вымоталась донельзя.
– Илзе?
Не отвечали мне долго. Я уже подумал, что в Провиденсе кто-то бестелесный отключил связь. Вдруг осознал, что потею, да так сильно, что ощущал запах собственного пота, как сидящая на дереве мартышка. Потом до меня донеслись те же слова:
– Ал-ло?.. Это… хто?
– Илзе!
Тишина. Я почувствовал, что она собирается положить трубку. Снаружи ревел ветер и грохотал прибой.
– Мисс Булочка! – завопил я. – Мисс Булочка, не смей класть трубку!
Вот это ее проняло.
– Пап… уля? – В разорванном надвое слове слышалось дикое изумление.
– Да, милая… он самый.
– Если ты действительно папуля… – Долгая пауза. Я мог видеть, что она стоит на кухне, босиком (как и в тот день в «Розовой малышке», когда смотрела на рисунок куклы и плавающих мячей), опустив голову, с падающими на лицо волосами. Сбитая с толку, на грани помешательства. И вот тут я начал ненавидеть Персе даже больше, чем бояться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
