Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах). Т.5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы. - Курцио Малапарте

Фрагментарный перевод с французского биографии Хокусая (1760–1849) сохранился в архиве С. Н. Толстого в рукописи. С японского на французский она целиком была переведена старшим из знаменитых французских романистов Эдмоном де Гонкуром (1822–1896), почитателем его таланта. Сергей Николаевич всегда очень интересовался и увлекался Хокусаем, в его доме на стенах висели репродукции с его картин, он написал небольшое эссе «Бессмертие», посвященное ему (см. т. Ill), написал скорее всего после того, как в 1947 году сделал этот перевод (подробнее в т. Ill, с. 529). Ранее биография Хокусая на русский язык не переводилась, но прочитав ее целиком, Толстой перевел только введение и главы 1–5, 19, 21, 26 и 51, которые прослеживают основные вехи биографии художника и останавливаются на главных принципах его жизни и искусства.

Эдмон де Гонкур переводил «Хокусая» в преклонном возрасте. Несмотря на сухой специфичный текст биографии, в его строках проступает любовь и уважением к этому самому почитаемому в мире японскому мастеру.

До этого перевода, вместе со своим младшим братом Жюлем (1830–1870), Эдмон создал ряд сочинений о культуре и искусстве XVIII века, провел исторические исследования. Они издавали периодический «Журнал», в котором находила отражение литературная жизнь Франции. Они создали особый артистический стиль и внесли во французскую литературу экзотичность, пропагандируя японское искусство, любовь к красивым предметам, к изысканному и редкому в искусстве. Блестящие представители натуралистического романа, собиратели документов, Гонкуры занимались в своем творчестве преимущественно психологией писателей, патологическими натурами, истеричной страстью и нервной организацией людей высшей культуры.

С 1902 года на средства, завещанные Эдмоном де Гонкуром, была учреждена престижная Гонкуровская премия.

Перевод текста «Хокусая» на первый взгляд кажется нетрудным, если не считать сразу бросающихся в глаза сложностей японских названий, без которых, конечно, было бы невозможно воссоздать и биографию художника, и тот сложный его образ, который неотделим от традиций его древней страны. Но если вчитаться в текст, понимаешь, как он непрост для переводчиков: при, казалось бы, обычной описательности, при которой порой чисто технически приходилось повторять одинаковые слова и никак нельзя было иначе, надо было так мастерски излагать этот текст, чтобы, читая, можно было воочию представлять себе в красках и объемах те уникальные картины, которые создавал Хокусай и о которых подробно рассказал его биограф, то есть фактически нарисовать их словесно, и потом также фактурно-словесно надо было живописать и тот материал, который использовал художник в своей работе, и его нетрадиционную манеру создания полотен; и еще суметь также словесно изобразить то феерическое жанровое разнообразие сцен японской жизни, которое Хокусай хочет подробно представить с одной стороны на своих фантастических, а с другой — на совершенно реальных картинах.

Пройдя через сложный лабиринт японских «сигнатур», С. Н. Толстой дает читателю возможность приблизиться к лучшему пониманию творчества этого художника, прославившегося на весь мир своим поэтическим осмыслением бытия, создав более тридцати тысяч рисунков и гравюр и более пятисот иллюстраций к книгам.

Не все переведенное С. Н. Толстым за его жизнь сохранилось, что-то на сегодня утрачено. Известно, например, что он переводил Честертона «Человек, который был четвергом» (1908), и не только это его произведение, а также Грэма Грина (в архиве на французском языке пять его книг), английских писателей его поколения. Толстой читал эти переводы в семье. Возможно, он отдавал их в те организации, с которыми сотрудничал: на радио, телевидение, в АПН (редакция Великобритании) и где-то они и теперь существуют.

Фрагментарный перевод первых четырех глав «Цитадели» сохранился в архиве С. Н. Толстого в отпечатанном на машинке виде, сделанный в 60-х годах (на русском языке перевод всей книги появился в 1994 году в издательстве «Согласие», Москва, переводчик Марина Кожевникова), и он логически завершает весь цикл его переводов (а это все-таки цикл), ставя логическую точку не только в них, но и на всем своем собственном творчестве. Этот перевод звучит как заключительной аккорд и к его прозе, и к его поэзии, и к его философским произведениям, а значит и к жизни; это тот итог, который был естественен после огромного багажа, полученного от его отца в детстве, о чем С. Н. Толстой поведал в своей автобиографической повести «Осужденный жить», главном произведении его жизни, таком же, как для Марселя Пруста был роман «В поисках утраченного времени», для Малапарта — «Капут», а для Экзюпери — «Цитадель».

«Истину выкапывают, как колодец. Взгляд человеческий, когда он рассеян, теряет видение Лика Божьего», — писал Антуан де Сент Экзюпери. И его «Цитадель», и «Капут» Малапарта, равно как и произведения Стейнбека и Оруэлла, переведенные С. Н. Толстым (т. IV), продолжают волнующую его всю жизнь религиозно-философскую тему видения мира, его устройства, борьбу в нем добра и зла. «Не убий», не унижай, не разрушай, не повергай мир в хаос, приближая к концу, — вот основная доктрина, на которой строится книга «Капут», в которой речь идет о войне, но и не только о ней.

«Мир не видел более чудовищного зла, чем фашизм», — писал Джордж Оруэлл, хотя, казалось бы, создав свою знаменитую антиутопию «1984», показал не менее чудовищное зло, которое назвал «олигархический коллективизм», хотя речь в нем очевидно шла об утрированном коммунизме. В рецензии на «Майн Кампф» он поставил рядом имена Гитлера и Сталина. Обе возглавляемые ими системы в своей основе попирают человеческое достоинство и они равноценны по своей сути, поэтому их абсолютно справедливо считают «чумой XX века». «Уважение к человеку, — писал Экзюпери, — вот пробный камень. Порядок ради порядка оскопляет человека, отнимает у него важнейший дар — преображать мир».

«Бог сотворил род человеческий от одной крови», — свидетельствовал Апостол Павел. Все люди братья — смысл этого высказывания. Но не только люди, вся природа, все живые существа на земле объединены в одно гармоническое целое, все находятся в одной лодке. Весь мир находится в одной лодке. И реально, и иносказательно такую лодку, как символ жизни и символ смерти, показал Оруэлл в своей антиутопии.

Смерть Христа, его распятие, его кровь, пролитая за людей, — это та внутренняя вселенская религия, которая заложена в существование всего человечества. Слово «капут», — писал Малапарте, — происходит от еврейского «капорот» — «жертвоприношение», буквально оно означает «раздавленный, конченный, искрошенный, потерянный». Зло всегда порождает зло, и на смену ему всегда приходит возмездие. Принцип бумеранга, работающий уже, по крайней мере, два тысячелетия, кровавой нитью проходит через повествование «Капут»: зло наказуемо, и оно рано или поздно возвращается туда, откуда оно пущено, это наказание неотвратимо и это проверено веками.

Тема Распятия возникает в книге постоянно, о чем бы в ней ни шла речь, чего бы ни касались бесконечные разговоры ее главных действующих лиц, одновременно являющихся реальными историческими персонажами, а война, как пишет автор в предисловии к книге, появляется в ней «как фатальность». Рассказ ведется от лица автора, пережившего кошмар Второй Мировой бойни, но пережившего и Первую Мировую войну.

«Курцио Малапарте, — переводил Сергей Николаевич в середине 60-х годов короткую биографическую справку о нем в книге, изданной в Париже на французском языке в 1962 году с итальянского издания Дж. Бертранда «Kaputt», Edition «Denoel», 1946), — родился в 1898 году в Прато, возле Флоренции. В возрасте шестнадцати лет, в 1914 году, когда Италия была еще нейтральной, он бежал из колледжа Чиконьини, где получал классическое образование, пересек пешком границу в Винтмилле и поступил волонтером во французскую армию. Он был ранен в Шампани и награжден Военным крестом с пальмовой ветвью. В 1931 году его книга «Техника военного переворота» («Бернар Грассе», Париж), первая книга против Гитлера, появившаяся в Европе (запрещенная в Италии и в Германии), имела своим следствием осуждение автора на пять лет депортации на остров Липари. В 1941 году он арестован немцами и присужден к четырем месяцам заключения за заметки, которые он посылал в Италию с русского фронта, где он находился в то время в качестве военного корреспондента. Они вышли недавно в одном томе под названием «Волга начинается в Европе» («Дома», Париж, 1948). В 1943 году, в Неаполе, вскоре после высадки союзных войск Объединенных наций, он публикует «Капут» (Изд. «Казелла»). С 1943 по 1945 г., до конца войны, он служит в Итальянском корпусе Освобождения в качестве офицера связи между Высшим командованием Объединенных наций и Дивизионом партизан «Поссента» в боях за освобождение Италии».