Пряди о Боре Законнике - Александр Меньшов

До здания церкви было десяток минут ходу, если идти через парк. Клемент спустился по широкой лестнице, миновал восточный коридор и через минуту оказался у Луковичной арки, а ещё через некоторое время уже шествовал по узкой аллейке, тянувшейся вдоль Соколиного пруда до Медведь-камня. Стыдливые ивы нежно касались зеркальной поверхности воды, будто пряча от Клемента свои девичьи лица. Великий Маг в который раз сравнивал эти деревья со своей Полетт. С виду скромная, благовоспитанная, сдержанная, иногда даже пугливая, как дикая лань, а внутри — огонь, страсть… Не даром же говорят, что скромность — сестра неизвестности.

Клемент добрался до ворот, стража которых с удивлением посмотрела на Мага. Не часто он вставал в такую рань.

До храма оставалось ещё каких-то полсотни саженей вдоль Замковой улицы. Мимо шествовали прихожане, большей частью люди. Завидев Клемента ди Дазирэ, они спешили поклониться и поздороваться. Великий Маг отвечал каждому, это было в его привычке.

Светло-серое здание церкви с высокой колокольней, в нишах второго яруса которой виднелись фигуры Святых Мучеников, стояло прямо посередине прямоугольной площади. От главного фасада книзу спускались две полукруглые лестницы. Клемент поднялся по одной из них к широкой колоннаде и через минуту очутился внутри храма.

Шесть громадных пилонов поддерживали тяжёлый свод церкви. Стены здесь были разукрашены великолепной мозаикой, изображающей деяния Святого Тенсеса, а также какими-то поучительными сценами из Чистилища.

Великий Маг, не смотря на то, что ему уступали лучшее место, встал в сторонке в ожидании начала служения. Прихожане неспешно заполняли пространство вокруг, но при этом старались дистанцироваться от Клемента, словно опасаясь стоять рядом с ним. Но тот, казалось, этого не замечал.

Служка-эльф неспешно и важно обошёл храм, раскачивая золотой кадильницей. Воздух наполнился благоуханием. Прозвучал густой бас диакона, призывающего к общей молитве. И тут грянул стройный мужской хор, украшенный речитативом переложенного на музыку «Великого Псалма о временах мирных». Ввысь понеслось прошение об избавлении от скорби, гнева, нужды, о воссоединении всех под сенью Церкви.

Если верить писаниям, то ещё Святой Великомученик Ферр говаривал, что в пении и в музыке можно излить восторг души. Несомненным являлось и то, что только эльфы ввели сие искусство в ранг совершенства. Клемент, которому всё же не смотря на свою «должность» Великого Мага, приходилось немало путешествовать по аллодам, вдруг сейчас вспомнил, как правят службу в Темноводьи: в деревянных стареньких церквушках, при свете толстых восковых свечей. Там до сих пор использовали старинный стиль монотонного одноголосного исполнения псалмов. Он был хоть и приятен слуху, но не столь «могуч». Вот то ли дело на Тенебре, или в столице Кватоха Новограде. Да и тут, на его родном аллоде. Могучие мужские голоса, исполняющие хоралы, сопровождающиеся игрой органа, казались какими-то неземными, божественными. Разом отпадают все мысли о насущном, хочется думать только про что-то великое и вечное. И в этот момент, кажется, будто душа наполняется Светом, а Тьма отступает, тает, пропадает, как дым, унесенный ветром.

Час минул незаметно. Священник закончил проповедь, сошёл вниз и прихожане дружной чередой направились к выходу.

Клемент никуда не спешил. Он замыкал шествие. Его голова была сейчас заполнена размышлениями о сути Света, его силе, в общем, всем тем, о чём так рьяно проповедовали с амвона. Великому Магу и самому было, что рассказать прихожанам, вот только, правда, его «проповеди» произвели бы на них такой эффект, почище оных.

Снаружи за оградой виднелась знакомая фигура Альфреда ди Делиса. Чернокнижник стоял, задрав голову кверху, и смотрел на статуи Великомучеников.

— Стража сказала, что я найду тебя здесь, — улыбнулся он, завидев Великого Мага.

Клемент кивнул в знак приветствия и надел свою широкополую шляпу.

— Любуешься? — сухо спросил он.

— Да так…

Великий Маг усмехнулся:

— Вон Гневный Плам, за ним Пылкий Хос, и Рокоит… Все двенадцать, стоят один за другим.

— А ты их помнишь? — спросил Альфред, намекая на возраст Клемента.

Последний вдруг усмехнулся и как бы невзначай бросил:

— Было бы кого помнить…

Чернокнижник удивлённо посмотрел на Мага, мол, о чём это он. Неужели Клемент намекает, что Великомученики… выдумка Церкви?

«Тьфу ты! — ужаснулся сам себе Альфред. — Ну, и мысли!»

— Что случилось? — сурово спросил ди Дазирэ.

— Да, собственно, ничего. Не желаешь позавтракать?

— Было бы неплохо, — согласился Клемент, чувствуя, что действительно проголодался.

— Вот не думал, что найду тебя здесь.

— Думаешь, коли я Великий Маг и держатель сего аллода, то не должен посещать мессы?

— Ну что ты! Я нисколько не хотел тебя обидеть.

— Обидеть? — рассмеялся Клемент. — Знаешь, Альфред, если у меня самый лучший по качеству топор, то это не значит, что я им ловко размахиваю. Великий ли я Маг, или какой-то иной, но главное — нравственность. И пусть мы уже сотни лет изучаем наш мир, и пусть мы даже постигли лишь десятую его долю, став в чём-то сильнее и могущественнее, однако же не имея под ногами морального грунта — эти все потуги лишь пшик!

Мысли Клемента вдруг отошли от торжественного настроя, заданного утреней проповедью и молитвой, и откатились к последующему разговору с Альфредом ди Делисом. Надо сказать, что древние маги были одной из излюбленных тем ди Дазирэ.

— Вот что я тебе скажу, — говорил он своему товарищу по спорам, — первые маги старались передать свои знания тем, кого сами и выбирали. И они использовали весьма жёсткие критерии отбора. Со временем тех, кто считал себя магом, становилось всё больше. Мастерство многих из них стало достигать невиданных высот. Нам такие и не снились! Правда, этого же не скажешь о моральной части. Возвеличивание самих себя, одержимость властью над стихиями, желание бессмертия и управления окружающим миром — вот то, что привело к падению магов древности. Отсутствие внутренней силы, — подвёл итог Клемент, — и человеческие слабости… Да, именно человеческие, полные ужаса и мрака, ибо только эльф — существо высокое. Ведь даже джуны, что тут скрывать, не смогли избавиться от первобытных страхов. Мало кто из древних мог совладать с нахлынувшим на них чувством всемогущества. Можно считать их детьми, которым дали в руки оружие, но не рассказали когда им можно пользоваться.

— Ты говоришь о внутреннем Свете? — спросил Альфред.

— Да… пожалуй…