Офицеры. Книга вторая. У края - Роман Булгар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А на память Рэму пришло схожее. Только из его суворовского прошлого. На занятиях по тактической подготовке им показали, как обращаться с взрывпакетами. Санька Белоусов чиркнул, поджег фитиль и, как малое дитё, смотрел на то, как, шипя, горит шнур.
Жора Васильев не выдержал, как заорет: «Бросай! Бросай!». А Санька, медленно поднимая глаза, в ответ ему: «А?». Руку он едва успел разжать, как рвануло. Кожу с ладони содрало, лицо опалило. А не успел бы Санька ладошку раскрыть, остался бы без кисти. Долго потом смеялись, вытирая слезы. И смех и грех…
– Рэм, помнишь, как пожар на складе боеприпасов тушили?
Ему ли не помнить? Не в тот ли день появились у него первые седые волосы? Юрка Пашутин стоял на посту. Баловался, кидал он горящие спички в тополиный пух. Нашел себе детскую забаву…
…Выездной караул. Учебный центр. В лагере больше никого, кроме наряда по парку, их караула и прапорщика, дежурного по учебному центру. Шел десятый час вечера. Серело…
Вместе с отчаянной трелью телефонного звонка в караульное помещение ворвалась тревога. О ней еще не высказались вслух, но она незримо уже заполнила все пространство. Неурочный выход на связь часового обычно ничего хорошего не предвещал.
– Пожар на посту! – пыхнуло страшной бедой из трубки.
– Караул, «В ружье»! – машинально скомандовал Рэм. – Пожар на посту! – добавил он для пущей ясности. – Володя, на связи!
Весь караул-то состоял из четырех человек. Один пост. Три караульных и начальник караула. Негусто…
На ходу заряжая оружие, закрывая глаза на нарушение Устава, они похватали огнетушители. Никульский остался на охране и на телефонах. О чрезвычайном происшествии Рэм приказал никому не докладывать. Слишком подозрительным показался ему голосок Пашутина. Не сам ли Юрок дел натворил. Сперва хотелось во всем разобраться, не навредить бы в спешке ненароком парню…
Вдвоем рысью, грохоча сапогами, летели к парку. Пылала сухая трава, огонь хищно подбирался к хранилищу, жадные рыжие язычки лизали деревянные ворота. Если они загорятся, то…
Бедолага Пашутин лопатой из пожарного щита отбивал атаки песком, присыпая им очаги. Дневальные по парку поливали огонь из огнетушителей. Да много ли толку от них, баллонов с пеной, в жаркую пору, когда все вокруг высохло до самого земного ядра.
Огнетушители быстро выдохлись и, плюнув напоследок ржавой струйкой, заткнулись. Отбитый в одном месте, огонь копил силу на другом краю и, подгоняемый ветерком, набирал скорость.
– Дрова! – мрачно сплюнул Серега Беляев, посыльный при дежурном прапорщике. – Приехали. Сгорит к чертовой матери.
Все понимали, что дело – труба. И помочь им никто не в силах. Хоть звони, хоть не звони. Покуда из города приедут пожарные, одни головешки останутся. После того, как рванут боеприпасы.
А чему дружно рвануть, на складе лежало в избытке. Битком набит был он взрывчатыми веществами. Пиротехнические средства для имитации. Патроны, боеприпасы для АГС-17, автоматического станкового гранатомета. Всего и не перечислить.
– Я нечаянно, я нечаянно… – жалко скулил Юрка Пашутин, одновременно мужественно защищая ворота.
Доигрался он. Не успел притоптать вспыхнувший пух, понесло пламя ветерком, побежали проказливые огоньки во все стороны, озоруя и расширяя круг, злорадно надсмехаясь над часовым.
– Надо что-то делать, Рэм, – суетливо топтал траву ногами Вова Полуэктов. – Надо что-то делать, не стоять!
Треба щось робыты. Конечно, Рэм прекрасно это понимал. За все придется отчитываться именно ему. Точнее, держать ответ на пару с Пашутиным. В любом случае, за все ответственен начальник караула. В вину ему инкриминируют и то, что он сразу не сообщил о пожаре по команде. Хоть оно практически ничто и не меняло…
– Печать, Юрка, стереги! – пошутил Рудь, сбивая пламя снятой с себя хлопчатобумажной курткой.
Сказал, как бы в насмешку, но, по сути, Андрей был прав. Весь охраняемый объект мог дотла сгореть, но если останется в целости и сохранности фрагмент двери с нетронутым слепком печати, никто не сможет обвинить часового в том, что тот проник на склад, похитил ценности и, заметая следы, все поджег.
– Вынь «краник» из штанов, лей! – зло кинул Витя Щербаков.
– Иди ты! – угрюмо огрызался Юрка, живо перебегая на другое место, где огонь, воровато озираясь, подбирался к стенам.
Их собралось у склада по кругу семеро, но силы-то оказались неравными. Голыми руками им огненную стихию никак не одолеть. Рано или поздно она одержала бы над ними победу, отпраздновала бы грандиозным фейерверком, салютуя в честь разгильдяйства…
– У заправки стоит поливальная машина, – будто проснувшись, заявил Витя Шпак. – Я слышал, что она завтра пойдет на огороды. У меня е отмычка. Я трошки пробовал, заводил…
– И кому ты раньше молчал? – чертыхнулся Игорь Коломийцев.
Впрочем, и так все и все поняли. Витек, будучи дневальным по парку, залез в машину, слегка нарушил пару положений Устава. Побаивался парнишка, что и на него могут «бочку покатить».
– Бегом, гони ее сюда! – округлил глаза Серега Пустовит.
– А як бы опосля…
Нерешительно переминаясь, Шпак давал ясно понять, что не имеет большого желания брать на себя ответственность.
– Давай, давай! Теперь я за все в ответе! – Рэм усмехнулся.
Из двух зол ему лучше выбрать меньшее. Если склад удастся им отстоять, отвечать за остальное станет намного легче.
– Не стоять, не стоять! Отсекай огонь от склада!
С помощью техники им удалось справиться. Мощные водяные струи придавили языки пламени, заставили отступить, выдавили коварного супостата на выжженную полосу, где тот выдохся.
– Ух, зараза! – Шпак рукавом вытер пот с лица. – Думал, щось ничого не выйде.
– Печать цела! – доложил Юрка Пашутин.
Покусывая нижнюю губу, начальник караула обошел весь склад. Охраняемый объект не пострадал. Однако на прилегающей к нему территории остались следы пожара. От них хотелось бы избавиться. Чтобы ни у кого не возникало излишних вопросов.
– Витя, заправь агрегат водой… – распорядился Рэм.
После недолгого раздумья, он расчертил границы, где черный дерн следовало заменить на новый, а где просто снять, расчистив площадку от гари. Работали они всю ночь и весь день…
Выслушав очередную байку Баталова, Сашка поднялся.
– Я пойду…
– Место свободно, – ткнул пальцем Костик. – Оставайся. Что ты забыл среди едущей в плацкарте серости? Твое место со мной. Мы должны держаться вместе. На кой ляд тебе сдался Валишев? Он из быдла, из скотского стада. Быдло всегда быдлом останется…
Увесистый кулак Григорьева угрожающе сжался. Казалось, еще одно слово, и Сашка приложится от всей души.
– Сволочь ты, Баталов. Как родился ты сволочью, так сволочью и вырос. Жалко об тебя руки марать…
Посланная с силой дверь с грохотом закрылась. Костик нервно поежился. Душевного дискомфорта ощутимо прибавилось. Рука сама потянулась к бутылке. Оставшись один, он испугался. Ему показалось, что все его бросили. Жена. Друзья. Нет, друзей у него, если честно, то не наблюдалось. Имелись приятели…
Несмотря на бурный протест со стороны девушки, Бобов за руку бесцеремонно тащил ее по коридору, считая, что возникшего между ними знакомства за чашкой чая вполне уже достаточно для того, чтобы не обращать внимания на ее чувства и желания.
– Вот и мы! – торжествующе улыбнулся Вова, и Баталов облегченно вздохнул.
Нет, он не остался один. Жизнь продолжается, и надо по самой полной программе пользоваться удобным моментом.
– Наливай! – подмигнул он Вове.
– Леночка, до дна, до дна! – Бобов чуть ли не силком заставлял девушку пить, а Костик же тем временем за спиной проводницы, нехорошо ухмыляясь, в стакан с «Пепси-колой» вливал коньяк.
– Ух! – раскрасневшаяся девица схватилась за протянутый ей стакан со сшибающим с ног коктейлем.
– Между первой и второй промежуток небольшой! – с коварной улыбочкой провозгласил Баталов.
И Леночка покорно приняла посудину. В голове у нее шумело, появилось ощущение легкости и простоты в общении с почти незнакомыми ребятами. Отлетели в сторону робость и смущение, их она всегда прикрывала напускной холодной строгостью.
– Какая я стала вся пьяная! – тоненько хихикнула девушка, будто вовсе не замечая того, что вороватая мужская рука забралась под форменную рубашку и втихаря шарила по ее телу.
Не пожелала она обращать внимания на сущий пустячок.
– Леночка, у тебя чудные ямочки, когда ты улыбаешься! – Костик жаркими губами дотронулся до ее пухленькой щечки.
Не встречая сопротивления, он ладонью накрыл трепещущую грудь, сдвинув в сторону чашечку лифчика.
– За них надо выпить! – Бобов вновь протягивал наполовину наполненный стакан. – За ямочки, за ямочки!
