Маннергейм - Леонид Власов

26 мая 1896 года завершились торжества, и опять для Маннергейма начались полковые будни на пыльном поле Красного Села с новым командиром лейб-эскадрона штабс-ротмистром бароном Кноррингом.

А 11 августа и командир полка генерал-майор Гринвальд, передав свои обязанности генералу Николаеву, получил назначение на должность командира первой бригады 1-й гвардейской дивизии.

Отношения с новым командиром полка у поручика Маннергейма поначалу складывались довольно удачно.

В ноябре-декабре 1896 года поручик, получив себе в помощники корнета графа Алексея Игнатьева, провел ускоренную строевую подготовку новобранцев, заслужив благодарность «дяденьки Николаева» — так называли генерала офицеры-кавалергарды.

А вот семейная жизнь барона разваливалась на глазах. 4 марта 1897 года Густав получил личное приглашение, без жены, на большой благотворительный праздник в Таврическом дворце и саду, который устраивала графиня Елизавета Шувалова. У супруги это вызвало резко отрицательную реакцию, которая переросла в настоящую бурю, когда муж явился домой утром. До Анастасии уже стали доходить слухи о «большом внимании» графини к ее мужу. За скандалом в семье последовали неприятности по службе, когда после инспекторского смотра полка поручик Маннергейм получил «строгое внушение» командира за плохое хранение неприкосновенного запаса.

Маннергейма направили «набираться знаний» в передовой по тому времени Кирасирский полк, который стоял в Гатчине. Однако командировка не спасла поручика от участия в грандиозном весеннем параде гвардии и военного округа, который проходил в присутствии австрийского императора Франца-Иосифа и эрцгерцога Отгона 28 апреля 1897 года.

Напряженным был и лагерный сбор в Красном Селе, где впервые, отменив многие занятия, начали скрупулезную подготовку к проведению в августе крупных совместных маневров четырех лагерных сборов: красносельского, усть-ижорского, ямбургского и ораниенбаумского. Началась практическая отработка новых русских уставов: пехоты, артиллерии и кавалерии. Офицеры оказались привязанными к своим взводам и эскадронам. Занятия проводились даже в воскресные дни.

В этих сложных условиях Густав был лишен своего увлечения — скачек. Только один раз во время проведения лагерного сбора он смог побывать на ипподроме.

7 августа 1897 года в Красном Селе Маннергейма неожиданно вызвал к себе командир бригады генерал Гринвальд. Он сообщил, что вскоре по просьбе императора возглавит Придворную конюшенную часть и хотел видеть Густава своим помощником. Он рассказал о преимуществах этой должности и заверил Маннергейма, что тот останется в списках Кавалергардского полка. Немного подумав, Густав согласился. Высочайший приказ о переводе его в Придворную конюшенную часть был подписан 14 сентября 1897 года.

Глава 5

ШТАБ-ОФИЦЕР ПО ОСОБЫМ ПОРУЧЕНИЯМ

19 сентября 1897 года поручик барон Маннергейм приехал на новое место своей службы. Придворная конюшенная часть была создана в 1891 году на базе Придворной конюшенной конторы. Она заведовала всеми лошадьми, экипажами и конюшнями Министерства Императорского двора в столице и Царском Селе.

Конюшенная часть всегда славилась своими великолепными лошадьми. Некоторые из них стали моделями для известных скульпторов и художников.

В 1897 году Придворная конюшенная часть была большим полувоенным подразделением, имея в своем штате около двух тысяч военных и гражданских чинов. Поручику Маннергейму установили должностной оклад в 300 рублей в месяц, состоящий из основной зарплаты, столовых и разъездных денег, обеспечили личный выезд с кучером. Кроме того, вскоре он должен был получить две казенные квартиры в столице и Царском Селе.

Основными обязанностями Маннергейма были выбор и покупка лошадей на конных заводах России и Западной Европы, координация работ с Главным управлением коннозаводства, контроль за исполнением приказов управляющего и многое другое.

На следующий день после представления исполняющему обязанности управляющего, штатскому генералу Николаю Клокачеву, Маннергейм вместе с ним отправился в длительную командировку в Вену, Будапешт, Потсдам и Ганновер. Для Густава начались сумасшедшие дни, все было ново и незнакомо. Долго приходилось искать информацию о продаже лошадей, выбирать и покупать их, нанимать проводников, искать помещения для временного содержания лошадей, а также готовить их для отправки в Петербург. Кроме того, возник вопрос с пошлиной и ветеринаром.

Вернувшись в столицу и оформив все документы и счета, Густав приступил к исполнению своих прямых обязанностей штаб-офицера по особым поручениям.

31 октября 1897 года поручика барона Густава Маннергейма принял управляющий Придворной конюшенной частью генерал Артур Гринвальд. Он детально познакомил своего помощника с его будущей работой, предложил внимательно познакомиться с обстановкой в конюшенной части и написать справку со своими выводами и заключениями.

То, с чем встретился Маннергейм в процессе его знакомства с подразделениями конюшенной части, его просто ошеломило. Он попал в среду с чуждым ему, строевому офицеру, психологическим климатом, где отношения строились по каким-то скрытым для посторонних глаз законам. Например, кучер царя Василий Дроздов, который жил в седьмом корпусе конюшенной части, обращался с офицерами, как со своими подчиненными. Так же вели себя кучера великих князей и других сановников.

Разболтанность, разгильдяйство, пьянство на работе, плохое содержание лошадей, даже дорогих арабских скакунов, аварийное состояние некоторых дворцовых карет и многое другое — вот что увидел здесь Маннергейм. Справка штабс-офицера произвела эффект разорвавшейся бомбы, по результатам которой генерал Гринвальд твердой рукой стал наводить жесткий порядок, не останавливаясь даже перед увольнением сановных бездельников, десятками лет сидевших на своих местах.

Видя стремление своего помощника к активной деятельности, управляющий постоянно поручал ему разнообразные временные заведования, когда командиры подразделений конюшенной части уходили в отпуск. Густав особенно любил конюшню молодых лошадей на Елагином острове, расположенную между Средней и Большой Невками. Он был великолепным наездником, который умел возбуждать у солдат и вольнонаемных работников конюшни интерес к лошадям и спортивную страстность.

В конце ноября 1897 года управляющий поручает своему помощнику оказать содействие известному русскому художнику Валентину Серову в выборе лошадей, необходимых для его эскизов.