Маннергейм - Леонид Власов

Л. В. Власов

Маннергейм

ОТ АВТОРА

Личность Карла Густава Эмиля Маннергейма — блестящего военного стратега, незаурядного политического деятеля — уникальна в своей непохожести на судьбу других выдающихся людей XX века.

Его национальную принадлежность точно определить невозможно. Он был сыном всей Северной Европы.

Маннергейм оставил неизгладимый след не только в мировой истории и истории Финляндии, но и в боевом прошлом русской армии.

Санкт-Петербург, где прошли годы становления Густава Маннергейма, как человека, офицера и политика, сформировал его волю, настойчивость, военный и научный опыт, аристократическую культуру и великолепный вкус, который оценили художники В. Серов, Н. Сверчков и А. Галлен-Каллела. И барон на разных этапах своей долгой 83-летней жизни называл Петербург не иначе как «мой город», с большой теплотой вспоминая те места, где проходили светлые и темные дни его 17-летней столичной жизни.

В Русско-японскую войну командир кавалерийского дивизиона подполковник барон Густав Карлович Маннергейм за беспримерную личную храбрость в боях у Мукдена получил звание полковника.

В 1906–1908 годах он возглавил военно-стратегическую экспедицию Генерального штаба России из Средней в Центральную Азию, проехав верхом на лошади более 14 тысяч километров, нанеся на карту 3087 объектов. Секретный отчет Маннергейма с результатами экспедиции лег в основу реформ в армии и внешней политики России.

В первые дни мировой войны 1914–1918 годов он, командуя Отдельной гвардейской кавалерийской бригадой на Юго-Западном фронте, прикрыл от врага у польского города Красник развертывание 4-й русской армии, за что одним из первых русских генералов был награжден золотым Георгиевским оружием.

В тяжелых боях в районе польского города Климентов, где немцы в три раза превосходили силы русских, бригада генерал-майора Маннергейма спасла от окружения полки гвардейской пехоты. Эти действия были отмечены крестом Святого Георгия 4-й степени. Достойно пройдя сквозь сражения Первой мировой войны, Маннергейм стал кавалером всех русских боевых орденов с мечами и бантами, проявив себя как умный и дальновидный полководец.

Этапы боевого пути знаменитой 12-й кавалерийской дивизии, а позднее и 6-го кавалерийского корпуса, которыми командовал генерал-лейтенант Густав Карлович Маннергейм, золотом вписаны в историю Первой мировой войны.

Развал русской армии в 1917 году стал для генерала-монархиста тяжелой травмой, а события октября того же года привели к возвращению в Финляндию и враждебному отношению к новому большевистскому строю в России. Однако Маннергейм был редким человеком, который в зависимости от политической конъюнктуры не менял своих взглядов и привязанностей. Он никогда не забывал свою вторую родину, Россию, подчеркивая, что воевал не против русских, а против большевиков, за что Л. З. Мехлис объявил его «недобитым врагом Советского Союза».

В отличие от финских политиков-радикалов генерал Маннергейм, будучи антикоммунистом, был осмотрительным человеком, далеким от политического авантюризма. Он прекрасно понимал, что Россию и русских нельзя оскорблять, пробуждать в них подозрительность, испытывать их терпение. Он знал Россию как никто другой в Финляндии, однако все его реалистичные заявления и предложения оставались гласом вопиющего в пустыне. В этой сложной ситуации генерал избежал соблазна установить в Финляндии личную диктатуру «сильной руки», как это было в Италии и Германии.

Несмотря на неодобрительное отношение правительства страны и своего окружения, Маннергейм был одним из организаторов Дней русской культуры, поддерживал деятельность русской колонии, был ее критиком и защитником в дни яростной русофобии. Маннергейм, случайно не попавший на выставку Рериха в Хельсинки, прислал ему сердечные пожелания успехов и здоровья. Многие годы генерал очень огорчался, что не мог познакомиться с Репиным и не воспользовался предложением художника Галлен-Каллела поехать к Илье Ефимовичу в Куоккалу.

В 1939 году фельдмаршал Маннергейм, понимая, что скоро грянет военный конфликт с СССР, информировал об этом президента и правительство, но никто не желал его слушать, считая эти предупреждения «бредом старого человека». Однако Советско-финская война все расставила по своим местам.

Неудачи Красной армии и ее огромные потери в первый период военных действий обернулись грязной пропагандистской кампанией против Маннергейма, его называли злейшим врагом, кровавым палачом, царским сатрапом и т. п.

Фельдмаршал, воспитанный на лучших традициях старой русской армии, уважал чуждые ему идеи противника. Он запретил в листовках и радиопередачах унижать и оскорблять советских маршалов и командармов, хотя они и были агрессорами.

Маннергейм, отмечая стойкость и мужество своих солдат и офицеров, не забывал сказать доброе слово о командирах и бойцах Красной армии.

Весной 1941 года, когда Европа была расколота на два воюющих лагеря, фельдмаршал Маннергейм, не получив ответа на свое личное письмо Сталину, соглашается с мнением финского правительства принять сторону сильнейшего, а ею в то время была Германия.

Однако это был дипломатический маневр Маннергейма, а не реальный военный блок, чтобы вернуть территории, захваченные в 1940 году Советским Союзом. Мало кто знает, что фельдмаршал устно, чтобы не узнали «союзники по блоку», 5 сентября 1941 года запретил авиации приближаться к Петербургу (в то время Ленинграду), а артиллерии вести по нему огонь, отказался пропустить через Финляндию гитлеровские войска, которые намеревались ударить по блокированному городу с севера.

Он, предельно осторожный человек, блестяще имитировал свое участие в войне с Советским Союзом, отказав немцам в штурме Ленинграда и операции на Мурманской железной дороге.

Маннергейм, бывший генерал русской армии, не один год деливший с ее солдатами и офицерами превратности двух тяжелых войн, старался всячески облегчить участь военнопленных. В марте 1942 года он принимает мудрое для военного времени решение — сделать их батраками на финских хуторах. «Кормежка была грубая, но сытная. Кашу с салом ели за одним столом с хозяином», — писал Евгений Войскунский (Октябрь. 1995. № 12). Его дополняет Студенцов: «Это многим из них спасло жизнь» (Нева. 1998. № 5). После финских хуторов возвратившихся на родину военнопленных ожидали острова ГУЛАГа.

Во время войны с Советским Союзом Финляндия была единственной страной — союзницей Германии, которая, по инициативе Маннергейма, не выдала нацистам евреев, — не только своих граждан, но и беженцев.