Дети мертвой звезды - Алекс Джун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эй бесцеремонно вваливается в комнату, окидывая меня взглядом, полном желчи.
– Думаешь, ты один хочешь сбежать? – выкрикивает она. – Да вот только все пути давно ведут к единственному финалу! Если только мы не выкопаем нору, подобную кроличьей, что перенесёт нас в иную реальность! Но как понять, что там будет лучше, чем здесь?
– Никак, – перебиваю я её истеричный монолог, чувствуя, как меня захлёстывает раздражение. – Не знал, что ты слышала сказку Кэрролла.
– Да что ты вообще обо мне знал, – фыркает она, проводя пальцем по пыли на полке.
Я с ужасом думаю о том, что алкоголь – отличное горючее, и в панике осматриваю её на предмет спичек.
– Я иногда фантазирую, что небо внезапно над нами порвётся, как старый лист бумаги, и оттуда появится огромная рука, которая осторожно поднимет меня над землёй и унесёт в прекрасную страну, – мечтательно вздыхает Эй. – У меня в детстве была книга про Адама и Еву, и там на картинках из золотых облаков высовывалась рука Бога и белый рукав его одеяния, красиво.
– А что, если он просто раздавит тебя, как таракана? Или смахнёт с лика Земли? – усмехаюсь я, поскольку этот вариант мне кажется более логичным. – Не сердись! У тебя отлично получается придумывать сюжеты, может быть, стоит начать их записывать?
Я примирительно протягиваю Эй карандаш, но она его небрежно отталкивает.
– Какой смысл, если их никто не прочтёт?
– Я прочту.
– Ты всего лишь Тень! – усмехается она. – И я не верю, как ты, в чушь, что после нас останутся жизнеспособные потомки. Или умные собаки… Люди сначала сожрут всех оставшихся животных, а потом помрут.
Я морщусь: общение со Льдом ей явно вредит, – но ничего не отвечаю, снова погрузившись в книгу. Эй делает большой глоток из бутылки, шумно выдыхая воздух.
– А ты хочешь? – вдруг хрипло шепчет она, запрокидывая голову и закрывая глаза. Я цепенею, заставляя себя скользить взглядом по странице бульварного романа, который сжимаю в руке.
– Выпить? – бормочу я в ответ, хотя, признаться, в голову мне лезут совсем иные мысли и желания.
– Услышать мою историю, – практически беззвучно выдыхает Эй, так и не открыв глаза.
– Да, – отзываюсь я, хоть и знаю, что она скорее всего соврёт. Но мне безумно нравится слушать, как Эй рассказывает истории – её фактурный, чуть хрипловатый голос очень отчётливо запечатлевает в моей голове кадры повествования.
Я попытался практически дословно воспроизвести здесь её рассказ: мне кажется, так будет правильнее. Она говорила, уставившись на пламя свечей и словно бы обращаясь не ко мне, а к другим, более далёким собеседникам. Мне было странно слышать, как Эй вплетает в историю моё имя, как будто бы я не сижу возле её ног, а существую лишь в зыбких воспоминаниях. Но я ни разу не перебил её монолог своими замечаниями.
Тень
История Эй
Тень считает, что причиной поломки нашего мира стала пандемия, но для моей семьи родоначальницей всех бед была война. Так странно, но в этих местах люди практически не помнят войну, – все, кто мне попадался на пути, включая Тень, даже не упоминают о ней. Возможно, человек удерживает в памяти только те события истории, которые касаются его самым непосредственным образом. Оглядываясь назад, я понимаю, что каждое прожитое мгновение испаряется, подобно капле дождя, а прошлое представляет собой неясный туман, способный менять форму даже от одного лёгкого дуновения. Неудобные факты легко развеять. Ведь истаявшие дни, наполненные чувственными ощущениями, разговорами и мыслями, невозможно никак осязать, а уж тем более вытащить и трясти ими как вещественными уликами. Даже старые видеозаписи дают лишь один-единственный фокус восприятия. Никто не знает, что творилось за рамками кадра. Вся наша жизнь предельно субъективна, и поэтому нас так легко одурачить. Человеческий мозг, органы чувств – слишком неточные приборы. Тем более если идёт речь о