Тариинские хроники - Екатерина Бочкарева

Решила подзаработать еще. Туфли новые купить, да так, по мелочи… Увлеклась, заблудилась, плутала долго, попала в грозу. Инфобраслет сдох ещё в самом начале — электроника выгорела в ноль. Вышла к заброшенной школе и озеру.

У меня вода кончилась, пить хотелось, сама грязная. Решила, раз уж аномалия меня не убила, то и от купания ничего не будет. Там случилось похожее… На то, что было сегодня. Обратно я вышла по лестнице, что к городу ведёт. Там двери открываются в одну сторону сами. И да, блок после этого словно "треснул", но не слетел совсем. А мой целительский дар вырос в два раза.

— Кто-нибудь знает, что ты там была? — Нет. Я сочла за благо никому не рассказывать, понимая, что ничего хорошего мне это не сулит. — Хорошо. Катарина, — Лука был бледен, — во имя Богини, пообещай мне, что ты больше никогда, что бы не случилось, никогда в своей жизни не сунешься в это место. — Обещаю.

— У меня был друг, Альгиз. Мы учились вместе. Лучший друг, единственный. Он был очень сильным магом. И он сгинул в аномальной зоне, когда ему было 27, — инквизитор сидел, глядя вперёд невидящим взглядом, а пальцы его вцепились в руль с такой силой, что побелели, — не знаю, каким чудом ты вернулась оттуда живой… Но за этот год, на сколько я знаю, там пропали ещё двое. — Двое? Я думала туда давно никто не суется. — Идиотов хватает. каждый год там теряется сигнал одного-двух-трех инфобраслетов. Проклятая гора словно манит людей к себе. Не знаю, почему гору не обнесут забором… Видимо — не выгодно.

Остаток пути до Тогмы, и потом до Буруана ехали почти молча. До столицы добрались глубокой ночью и сразу легли спать. Не помню, снилось ли мне что-то, настолько я была вымотана произошедшими событиями и дорогой.

Тариинские хроники ч 11

Утром Лука ушел на службу до того, как я проснулась. Лайра с детьми уехала в город и я одна праздно шаталась по пустому дому.

Пошла на кухню, порылась в холодильнике. Подумала, запросила у браслета информацию по ближайшим магазинам. Вышло не так далеко. Отправилась в магазин, и, вернувшись с покупками, принялась за пирожки с яблоком и булочки с корицей.

О Богиня, если бы четыре луны назад мне кто-то сказал, что я буду хозяйничать у инквизитора на кухне, я бы отправила его в лазарет, предварительно замеряв температуру и просканировав на запрещённые вещества в организме.

Я достала пирожки из духовки и поджидала булочки, когда явился сам хозяин дома.

— Не помню, пахло ли в этом доме когда-нибудь на столько вкусно. Однако, приятно. Не ожидал. Да ты полна талантами.

Я потупилась от комплимента, а на сердце стало тепло. Мужчина явно был голоден — умял большую часть выпечки. Он, вообще, отличался завидным аппетитом.

— Сейчас пойдём вниз, там есть небольшое изолированное помещение. Нужно закончить ритуал. — Хорошо.

Небольшое, ага. Во весь подвал дома. Я бродила, разглядывая полки, словно в музее. Часть занимала библиотека, часть — оружейная и различные баночки-скляночки с травами, мазями и непонятными жидкостяии. А ближе к правой стене стоял алтарь.

— Прямо логово темного колдуна. — Ложись головой в ту сторону, — мои слова пропустили мимо ушей. — Раздеваться? — Раздевайся, — инквизитор ухмыльнулся, — если хочешь.

Я возмущенно фыркнула и легла на алтарь.

— Не захотела, — Лука притворно вздохнул, — ну ладно, буду так вспоминать. У меня абсолютная память, ты же помнишь.

Мне не стало стыдно. Мне стало необъяснимо смешно.

— Нет, ну это наглость. Я тут темный ритуал провести собираюсь, а жертва на алтаре хихикает. Что за жизнь? Никакого пиетета к темному колдуну, — маг расставлял свечи и камни. — Ну извини. — Не извиню. Возьму пирожками, — руки легли на виски, — сейчас тебе, скорее всего, захочется спать. Не противься этому желанию. — Хорошо, — пробормотала я, и уплыла в сон.

Я шла длинными темными коридорами, и кто-то темный шел за мной. Нельзя оглядываться, нельзя останавливаться, нельзя смотреть. Нельзя, что бы чудовище, что идёт по следу, догнало.

Я хожу и хожу кругами. Внезапно вижу, что руки мои в крови. Надо оттереть руки, я видела — кое где в приоткрытые окна в коридорах, по которым я иду, нападал снег. — Аëве, — шуршит ветер в коридоре, — Аë…

Снег хрустит под ногами. Кто то позади. Нельзя останавливаться. Или это выбитые стекла? Кажется, я знаю это место: это заброшенная школа на горе в Каньято.

Зачерпываю ладонями снег, тру руки, руки не оттираются. Безумно хочу найти выход. Здесь же был выход? Но куда бы я не повернула, в какую бы дверь не вошла, коридор продолжается и продолжается.

Повернув очередной раз за угол оказываюсь в тупике, и вижу алый цветок. Алый цветок? Символ жертвенной любви, и он же — выход. Тянусь, силясь сорвать его, но он словно ускользает из пальцев. Почти достала…

Внезапно меня, словно куклу, неведомая сила дергает в сторону и вверх, да так резко, что трещат ребра, а затем — швыряет куда-то. Открываю глаза. Белая комната, залитая ярким светом. И Лука, злой, как улей рассерженных ос.

— Ты что творишь??? Ты что, мать твою, творишь???

Я резко распахнула глаза и села. — Не делай резких движений, голову закружит, — Лука внимательно посмотрел на меня, — что тебя так напугало? — Я видела лабиринт, чудовище… Я видела алый мак, хотела сорвать. А потом меня выдернуло в белую комнату. Там был ты. И ты был очень зол. — Это мне что-то напоминает, — Лука нахмурился, — какую-то старую легенду или сказку. Не могу вспомнить. Возможно ты её тоже слышала, и твоё подсознание тебе её выдало. — Может быть, — я хотела было рассказать про голос, звавший меня другим именем… Но не смогла — слова словно встали поперек горла.

Было душно, жара и не думала спадать, несмотря на поздний вечер. Пришла Лайра, болтала о чем-то, но я не слушала — состояние было "мутным" — пришла слабость, болела голова и немного тошнило. Лука предупреждал, что так может быть после второго ритуала. В конце концов я не выдержала, и, извинившись и сославшись на состояние, ушла спать.

Тариинские хроники ч 12

Я шла по краю обрыва. Красиво тут.

Мы часто гуляли здесь с названным сыном. Особенно хорошо было на закате, когда солнце подсвечивало дальние горы красно-розовым, и, словно копьями, лучами пронзало небесную вышину. В закатном небе кружили птицы и драконы.